Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич. Страница 46

Лэйд метнулся к столу. Под ногами звенели столовые приборы и хрустело стекло — все, что осталось от многочисленных тарелок, судков и соусников. Он поскальзывался в лужицах жира и раскидывал ногами корзинки слоеного теста, чувствуя как хрустят раздавленные его подошвами остатки жареного лука и украшенные нежнейшим паштетом поджаристые гренки. Все это, созданное профессиональными кулинарами, еще недавно радовало его чрево, сейчас же быстро превращалось в руины.

Песто! Ему нужен чертов песто, и лучше бы ему оказаться тут, иначе… Он едва не заорал от радости, обнаружив лежащий на боку соусник, наполненный знакомой на вид зеленой жижей. Но радость растаяла точно оброненное в чай сливочное масло, когда он схватил соусник пальцами.

Резкий запах кинзы и лайма, ударивший ему в нос, ничуть не напоминал навязчивое благоухание базилика. Не песто. Чертов гуакомоле!

Дела у Коу обстояли не лучшим образом. Щупальца стремительно теснили его к стене, а редкая пальба, кажется, уже не причиняла чудовищу серьезной боли. Оно стало больше, отстраненно заметил Лэйд. Гораздо больше. Не сдерживаемое больше ветхими покровами человеческого тела, оно ворочалось на полу в луже того, что осталось от мистера Кольриджа — исполинская гора слюдянистой багрово-серой мякоти, усеянная мясистыми шанкрами и щупальцами.

Коу вынужден был стрелять с одной руки, чтобы сохранить себе хоть какую-то свободу маневра, но Лэйд отчетливо видел, до чего стремительно уменьшается оставшееся в его распоряжении пространство. Совсем скоро щупальца загонят его в угол, нащупают и раздавят всмятку.

Еще один судок. Лэйд жадно схватил его, точно священный Грааль, но почти тот час выпустил, едва сдержав возглас разочарования. Камберленд[10]! Он не мог его терпеть даже в лучше времена, сейчас же едва не запустил судком о стену.

И почти тотчас ощутил знакомый запах.

Базилик.

Соусник с песто обнаружился под блюдом с яйцами по-русски[11], которым он успел воздать должное всего полчаса назад. Из него вытекло не меньше половины, внутри осталось едва ли больше унции, но Лэйд надеялся, что хватит и этого. Он запретил себе думать о том, что будет, если не хватит.

Он подхватил судок пальцами, коротко взвесил в руке, точно умелый игрок в сквош[12], привыкающий к весу снаряда, и метнул — использовав для это все силы плечевого пояса и правой руки.

В грохоте сокрушаемой мебели звон стекла был почти не слышен, но Лэйд видел, как крохотный соусник разлетелся в мелкие осколки, ударившись о бугристые наросты на колышущемся боку твари, аккурат между двумя щупальцами. Песто зеленой кляксой выплеснулся на кожу и потек вниз, навредив дьявольскому отродью не больше, чем птичий шлепок.

Возможно, там не было базилика, опустошенно подумал Лэйд. Он читал где-то у Хиггса, что в Старом свете есть гурманы, предпочитающие базилику кресс-салат и шпинат, но никогда не думал, что лишится жизни по их милости. Нет уж, лучше…

Щупальца, подбиравшиеся к Коу, начали стегать с удвоенной силой. От их ударов паркет грохотал и вздыбливался, с потолка летела штукатурка, а всякая мебель, угодившая под них, беззвучно лопалась, обращаясь деревянной трухой. Она разозлилась, подумал Лэйд. Эта чертова тварь, напоминающая гигантского осьминога, разозлилась — или же чувствует боль?..

Шанкры на раздувшихся багровых боках потемнели, а мгновением позже Лэйд с невыразимым облегчением заметил, как сереет, точно подергиваясь пеплом, полупрозрачная шкура. Туша забулькала, ее удары сделались судорожными, но оттого не менее сильными. Один из клерков, задетый небрежным касанием щупальца, не успел даже вскрикнуть, превратившись в сочащийся алой мякотью смятый костюм.

У этого огромного куска плоти не было головы, как не было и черепа. Но съеживающиеся покровы твари обнажили то, что должно было заменять ей мозг — несколько слипшихся желтоватых пузырей, пульсирующих в разном темпе. Наверно, это было что-то вроде ганглия, совокупность нервных клеток, управляющих тварью. Или что-то совсем другое. Сейчас Лэйду было плевать на это.

— Стреляйте! — рявкнул он, — Стреляйте в него!

И Коу выстрелил. Первый выстрел чиркнул мимо, оставив полупрозрачную полосу на извивающемся щупальце, зато следующие три попали точно в цель. У начальника службы безопасности оказалась твердая рука. Пузыри хлюпнули, пробитые насквозь, из них плеснуло желтоватой, похожей на касторовое масло, жижей. Четвертый выстрел все закончил. Он смял и вывернул наизнанку тончайшие оболочки, из которых состояла эта дрянь, и страшные щупальца опали, враз утратив всю свою чудовищную силу.

***

Лэйд и сам отчего-то почувствовал приступ слабости. Даже короткий танец с дьявольским порождением Левиафана стоил ему многих сил, сил, которых в его теле, оказывается, было отнюдь не бездонное количество. Слишком часто он забывал об этом в последнее время.

— Недурно стреляете, — пробормотал Лэйд. Забыв про носовой платок, он вытер перепачканные соусом пальцы о собственный рукав. И едва не вывернул желудок на том же месте, ощутив исходящий от них густой дух базилика, — Хотел бы я знать, где это вы так выучились? Уж не на бирже ли?

Коу, и прежде выглядевший точно щепка, обтянутая тканью, казался серым, как мертвец. Но со своей дьявольской машинкой справился удивительно ловко. В несколько коротких заученных движений перезарядил ее и спрятал куда-то в потайной карман.

— Да, — сухо сказал он, — Курсы по финансовому учету.

Лэйд мысленно усмехнулся. Начальник отдела безопасности сумел не только сохранить рассудок, но и некоторое чувство юмора, что, без сомнения, говорило о его стальной выдержке, но, кажется, не собирался одарить его ответным комплиментом.

«Лэйд, старина, а вы неплохо управляетесь с соусами. Ваш бросок правой был великолепен!»

«О, ерунда. Вы еще не видели, как я управляюсь с горячими закусками!..»

Зал ничуть не напоминал ристалищную площадку, на которой секунду назад объявили победителя. Если он что и напоминал, подумал Лэйд, так это палубу корабля, набитую матросами, по которой в преддверии абордажа прошлись страшными продольными залпами шрапнельных снарядов из тридцатифунтовых пушек.

Мертвые тела лежали среди обломков мебели и сами походили на истерзанные, искалеченные стулья с неестественно изломанными ножками, сорванной обивкой и выпотрошенными из чрева пружинами. Гальванические лампы светили куда слабее прежнего, напоминая скорее театральные софиты, когда те, наполовину приглушенные, мягко погружают театральную сцену в интермедию[13]. Только представление, разыгравшееся здесь, было далеко от привычных ему водевилей и драм.

Остро пахло раздавленной едой и специями, но теперь эти запахи уже не казались соблазнительными, не искушали, не вызывали и аппетита. Теперь они были сгустившимися ароматами еще недавно пировавшей здесь смерти. Частью того омерзительного букета запахов, что исторгает из себя остывающее человеческое тело.

Раздавленные колбасы, гордость мясников Миддлдэка, тянулись по полу, точно связки размозженных внутренностей. Изысканные паштеты напоминали прилипшие к паркету клочья печени. Хитроумные салаты, не так давно поражавшие едоков своим сложным устройством и фантазией, превратились в перемежаемые винными лужицами горы трудноразличимого месива, в которых остатками царственного величия блестели стеклянные осколки.

Дрянь, подумал Лэйд. Мне не раз приходилось говорить, что ужин, де, скверно кончился, обычно подразумевая неважный десерт или дешевые сигары, которыми угощает хозяин, но этот в самом деле вышел паскудным сверх всякой меры. Худшим из всех на моей памяти.

Прежде демоны Нового Бангора не осмеливались вторгаться так открыто в занимаемое людьми пространство. Их охотничьими угодьями были темные улицы и грязные дыры Скрэпси, их ленными владениями служили стылые задворки Клифа и брошенные холодные руины Олд-Донована. Изредка кое-кто из их братии осмеливался зайти дальше в своих шалостях, рискуя привлечь к себе внимание Канцелярских крыс, но ни разу на его памяти история не приобретала такие последствия.