Черная вдова (СИ) - Григ Гала. Страница 23

После чаепития с потрясающе вкусным яблочным пирогом тетушка Марта, отпустив пораньше помощницу по кухне, приветливую Людмилу, сама тоже не стала засиживаться и, извинившись, поехала навестить свою приятельницу, живущую на другом конце города.

— Меня не ждите, я заночую у подруги. Мы слишком давно не встречались — нам есть о чем поболтать. — Было очевидно, что предлог состряпан на ходу, но удерживать ее Марк не стал.

Оставшись одни, они даже почувствовали некоторую неловкость. Слишком долго сдерживаемые чувства будоражили их мысли, не давали остановиться на какой-либо одной теме.

Однако это было не самым главным.

Оба давно сгорали от желания слиться в едином порыве чувств, сдерживаемых так долго, что были способны ввергнуть их в пучину настоящего безумства. И это безумное желание лишало их возможности думать и взвешивать свои действия.

Наконец-то все искусственно надуманные ограничения были отброшены, наконец-то радость обладания поглотила их целиком без остатка. Страсть, накопившаяся в их молодых телах прорвалась наружу и подарила им неописуемое блаженство, охватывающее их все сильнее и сильнее.

Это была безумная ночь. Не успев восстановить свои силы после одного страстного порыва, они уже возобновляли ласки, обжигающие их тела и требующие немедленного обладания друг другом.

Марк покрывал жадными поцелуями каждую клеточку тела любимой, захлебывался его ароматом и, казалось, буквально сгорал в огне страсти без остатка, но возрождался снова и снова в новых порывах, не в силах унять бесконечные приливы желания.

Жанна отдавалась ему с не меньшей горячностью, отзываясь всем своим существом на страстные поцелуи, умирая и вновь оживая от жгучих прикосновений, отзывающихся на утомленном теле новым приливом страстности.

Обессиленные и бесконечно счастливые, они только под утро забылись коротким сном.

— А где Марк? — спросила Жанна у Людмилы, приветливо пригласившей ее к завтраку. Она до сих пор так и не привыкла к тому, что кто-то готовит для нее и выполняет простейшие работы по дому, с которыми она не так давно успешно справлялась сама. Но сейчас ее больше волновало отсутствие Марка, нежели завтрак.

— Он опять спустился к своей любимице, — ответила Людмила, не поворачивая головы.

От удивления у Жанны приподнялись брови и слегка округлились глаза.

— Не поняла. К какой еще любимице? — в недоумении спросила она.

— Ой, простите. Не выдавайте меня. — Людмила умоляюще смотрела на Жанну.

— Я не собираюсь выдавать вас. Но, надеюсь, вы мне все расскажете.

— Я не могу. Марк Евгеньевич строго-настрого запрещает говорить об этом, а я вот сболтнула лишнее. — Она была так испуганна и взволнованна, что Жанне пришлось долго ее успокаивать. У самой же острой занозой застряло слово «любимица», о которой, к тому же, нельзя было даже упоминать.

Когда Людмила немного успокоилась, чего нельзя было сказать о внутреннем волнении Жанны, которое она тщательно пыталась не выдавать, она возобновила свои вопросы.

— Марк ничего не узнает. Просто скажите, куда это он спустился и кто такая его любимица. Я уверена, что он сам мне обо всем расскажет позже. Но я хотела бы узнать заранее его тайну, чтобы подготовиться к ней.

— Нет-нет. Я сама ничего не знаю. Простите, мне надо в магазин — прикупить овощей к обеду. — Людмила поспешно убежала, оставив Жанну наедине с ее страшными подозрениями.

Удостоверившись, что от прислуги узнать тайну, скрываемую от нее Марком, ей не удастся, Жанна решила не форсировать события и дождаться объяснения от него самого. Однако ревность уже прочно поселилась в глубинах души и бередила ее жгучими уколами.

Жанна в задумчивости стояла у окна, когда Марк неслышно подошел сзади и нежно обнял ее за плечи. Она вздрогнула.

— Я напугал тебя, мое солнышко?

— Да, я просто задумалась, — Жанна вглядывалась в лицо Марка, пытаясь найти в нем разгадку ужасного предательства и лжи. Но Марк сиял открытостью, буквально светился любовью и обожанием.

— Ты уже позавтракала? Составь мне компанию.

— Спасибо, мне ничего не хочется, — она пыталась поддержать разговор в надежде услышать в словах Марка хотя бы намек на нечто фальшивое и тщательно скрываемое.

— Тогда просто посиди со мной, я соскучился по тебе, пока ты спала, — он опять обнял Жанну, но она предупредила его поцелуй, прикрывшись ладонью.

— Ты сердишься на меня? Прости. Я был ночью не сдержан, — он попытался заглянуть в ее глаза, но Жанна отвернулась, чтобы скрыть слезы, готовые вот-вот прорваться.

— Нет, что ты. Все было прекрасно.

— Я люблю, тебя, Жани. Ты — прелесть. Только не отталкивай меня, иначе я умру от горя и печали.

— Не ёрничай, — ответила она, тем не менее уже оттаивая душой и убеждая себя в том, что Людмила что-то напутала. Ведь Марк говорил так искренне, с таким обожанием, что невозможно было заподозрить его в подлости.

Жанна прильнула к его плечу, все еще стараясь прятать глаза, чтобы он не увидел в них остатков недоверия.

Женское сердце легко растопить лаской, поцелуями и уверениями в любви. Жанна была простой женщиной с обычными слабостями и доверчивостью. Поэтому завтрак на столе, заботливо приготовленный Людмилой, оставался нетронутым, а атмосфера любовной неги, поглотившая их в спальне, окончательно развеяла все сомнения и напрочь изгнала остатки зародившейся было ревности.

Тетушка Марта, вернувшаяся домой только на следующий день ближе к обеду, отчитала Людмилу за отсутствие гостеприимства, в результате которого ее бедный мальчик остался без завтрака. Людмила молчаливо выслушала справедливый выговор, но не обмолвилась ни словом об утренней сцене с Жанной.

Время обеда уже давно прошло, но Марк, обычно пунктуальный, так и не вышел к столу. Марта несколько раз на цыпочках прошла мимо его спальни, но там была полнейшая тишина, уже начинавшая тревожить тетушку.

Не в состоянии более сдерживать волнение, она тихонько приоткрыла дверь и замерла от картины, не в силах оторвать умильного взгляда от спящих голубков.

Головка Жанны лежала на плече Марка, нежно обнимающего любимую свободной рукой. Они оба крепко спали и улыбались, словно видели один и тот же сон.

Марта с благоговением перекрестила их и так же на цыпочках отошла от двери, приложив палец к губам, чтобы Людмила не гремела посудой.

— Пусть отдохнут. Сейчас сон им намного полезнее твоей стряпни, — проворчала она.

— А как же ужин?

— Подашь, когда проснутся.

Глава 24

— Жанна, — тон, с которым Марк произнес ее имя, настораживал. — Я должен сказать тебе нечто важное, — сердце Жанны рухнуло в бездну, отозвавшись гулким набатом. Она смотрела на Марка широко распахнутыми глазами в ожидании ужасного признания. Давно тревожащие слова о неведомой любимице молнией вспыхнули и отразились на ее лице.

— Я предлагаю тебе свое сердце и руку, — закричал Марк во всю мощь своих легких. Он подхватил ошарашенную таким поворотом Жанну и закружил ее по комнате.

— Почему ты молчишь? — он отпустил ее и уже с тревогой искал в ее глазах ответ. — Ты не любишь меня?

— Я согласна, — еле слышно прошептала она, наконец осознав суть его слов.

Восторгу Марка не было предела. Он крепко обнял ее, нежно тронул губами ее губы:

— Ты — моя любовь. Ты — мое дыхание. Ты — моя жизнь.

— А ты — моя.

Марк, торжественно вошел в гостиную, ведя под руку Жанну. И, не в силах сдерживать своей радости, объявил тетушке Марте и Людмиле, застывших в ожидании еще с момента оглушительного крика, доносившегося из его спальни:

— Мы решили пожениться!

Марта бросилась обнимать молодых людей, в глазах ее блестели слезы. То были слезы радости.

— Наконец-то, — нарочито ворча произнесла она. — Я уж думала это никогда не случится. Будьте счастливы.

Людмила украдкой утирала слезы. Она всей душой любила хозяина. Последние же дни жила в тревоге, что могла неосторожными словами разрушить только зарождающиеся отношения. И теперь была благодарна судьбе за то, что все обошлось.