Лохотрон для братвы - Сергеевский Александр. Страница 8
Макарыч снисходительно улыбнулся:
— Я уже базарил с Катериной Васильевной о перспективах участия Репкина в судьбе, как ты его называешь, Чернявчика. Судья палец о палец не ударил в этом направлении, мало того, он заставлял дочь Наташку подать на развод, странно, почему она до сих пор этого не сделала. Так что не сомневаюсь, что вы не на того поставили. Для Крота рекомендации Юрика могут принести только отрицательный результат. Катя тоже помочь не в силах, Репкины и с ней не хотят знаться. Единственный выход — это как-то припутать Наташку, судя по всему, к Юрику она неравнодушна… Да, неплохо бы ус покоить Юркину мамочку, где у вас аппарат?
Вадим передал телефон, его физиономия выражала разочарование:
— Ты хочешь сказать, что мы зря потратились и сделали столько движений?
— Не исключено, впрочем, есть у меня одна идейка, — ответил Макарыч, накручивая номер Кати. — Алло, Катюша! Юрик с нами, в соседней комнате с адвокатшами разговаривает. Успокойся и ложись спать. Завтра встретимся и поговорим. Не волнуйся, ничего ему не грозит. Пока! — Трубка легла на место.
— Нужно расспросить Чернявчика, насколько Репкин привязан к своей дочке. Какие у них внутри семьи отношения.
— Ты имеешь в виду похищение и шантаж? — оживился Вадим.
— Фу, как грубо! — сморщился Макарыч. — Уж не собираешься ли ты разворошить весь мусорской муравейник? Гораздо эффективней было бы захватить самолет, потребовать «лимон» и освобождение всех зеков следственного изолятора в обмен на заложников, а также беспрепятственного вылета в нейтральную страну. Но к сожалению, хочу тебя огорчить, таких стран уже не осталось. Ты не спрашивал — я не слышал. В наше время государственных мужей гораздо спокойнее покупать, в данном случае используя Наташку. Кстати, сколько вы собрались выделить в пользу бедствующего Репкина?
— Сто косарей. — За время беседы парни незаметно прикончили две литровые бутылки «Смирновской», и язык Вадима ощутимо заплетался.
Равиль с Вовиком мирно посапывали в своих креслах.
— Ого! — произнес Макарыч, и ему непреодолимо захотелось иметь партнером судью Репкина исходя хотя бы из обычных двадцати процентов крышных. А чем коррумпированный судья хуже коммерсов и адвокатов?
О таких размерах взяток для судей Андрей Дмитриевич Костров слышал только один раз в связи с громким делом одного генерала, которого, кажется, Димой звали. Эта история в свое время получила, если помнится, широкий общественный резонанс, чемоданчик с купюрами показывали по телеку всему голодающему населению нашей необъятной родины.
Макарыч неоднократно участвовал в процессе передачи взяток от обвиняемых к судьям, но далеко не в таких размерах. Все эти подношения по количеству денежных знаков колебались весьма в незначительных пределах, в зависимости от тяжести статьи Уголовного кодекса и количества посредников-адвокатов, например, разбойное нападение на судебном заседании достаточно легко переквалифицировалось в разряд хулиганства за какие-нибудь восемь — десять тысяч долларов, причем судье доставалось не более половины, а подсудимому вместо тех же восьми — десяти лет — не более двух-трех, а чаще все ограничивалось отсиженным в СИЗО и условным сроком.
Мелкие делишки типа автомобильной кражи, уличного грабежа или кто кому бутылкой по пьяни в башку заехал — по ценности могут колебаться от двух до пяти тысяч долларов, опять же судьи довольствуются половиной, остальное же оседает в бездонных карманах некоторых пройдох — адвокатов, которым нет необходимости совершенствоваться в юридических науках и изучать труды их основоположников, достаточно навести близкие связи с коррумпированными судебными служащими, и мат. успех в кармане. Прямо и переносно.
Но не дай вам Бог утащить недоваренную курицу из кухонного окна дачного домика и попасться, если в загашнике у вас не найдется лишних две или хотя бы одной тысячи баксов для правосудия! Здесь уж вам будет все — от злого умысла до проникновения с тяжкими последствиями для потерпевших. А если вы окажетесь безработным и некому выписать для вас подходящую характеристику, вот тут уж вы славно отдохнете от общества. Получите, к примеру, пять лет, наручники, этапы, пересылки и зону. Конвой, уведите осужденного!
Для справки: в нашей стране всегда было выгодно воровать по-крупному, ныне же господа просто с цепи сорвались, унося в своих карманах и кошелках то, что плохо лежит. А лежит у нас плохо все — от пивоваренных заводиков до алюминиевых гигантов и нефтяных месторождений. Главное, вовремя поделиться еще до того, как попался, потом это несколько накладнее по финансам и заботам, хотя и здесь, при наличии хорошей заначки, не все потеряно. В крайняк, нетрудно встать в позу оппозиции и валить свои беды на происки политических конкурентов. Можно, в конце концов, оставить свою разворованную родину и переселиться в заранее купленный приют где-нибудь на берегу Средиземного моря и оттуда уже руководить вопросами восстановления своего честного имени, густо смазывая этот процесс плодами вороватой деятельности. В любом случае, если щедрость ваша не имеет границ, волноваться нечему. За кражи в суперкрупных размерах громких процессов у нас практически не было, нет и, видимо, не будет ввиду скромности некоторых следственных и судейских работников и отсутствия доброй воли у политических властей бороться с коррупцией и мелким взяточничеством на местах.
В этой ситуации возникает вполне справедливый вопрос: почему же некоторые особенно честные служащие, вроде нашего Василия Ивановича Репкина, не берут и не идут навстречу желающим собственной реабилитации попавшимся гражданам? Это непорядок. И это обязательно надо поправить!
Пока кротовские и ящеровские вполне мирно беседовали на интересующую обе стороны тему по дальнейшей эксплуатации господина Чернявенького и судьи Репкина и уже почти нашли консенсус, в соседней комнате две элегантные дамочки Таня и Галя настойчиво обращали в свою веру одуревшего от событий этого дня Юрика.
Дело в том, что Жора Кротов был весьма выгодным клиентом для наших предприимчивых адвокатесс. Помимо гонорара — две тысячи долларов на каждую, они славненько распорядились и десятью тысячами, выделенными Вадимом на освобождение Чернявчика, а именно: трешка ушла судье за гарантированный условный срок, пятьсот баксов — следователю — за исчезновение из дела справки о предыдущей судимости, и триста — оператору компьютерной системы департамента исполнения наказания — за ликвидацию информации о той же судимости.
Отчитываясь, наши скромные юристки, естественно, оперировали другими цифрами, поэтому их чистая прибыль составила, нетрудно посчитать, шесть тысяч двести долларов США. Правда, они проделали и еще одну работу, а именно попросили Чернявенького сразу после суда выйти на улицу, тем самым облегчили Вадиму и Вовику задачу его похищения.
Но как показали последующие события, делать это было не обязательно. Преисполненный «благодарностью» Юрик вовсе не собирался прятаться от своих великодушных спонсоров. И этому тоже были вполне материальные причины, а не благородство молодого проходимца — такие чувства нашему герою были чужды, но об этом позже…
Однако вернемся в комнату, где ушлые Таня и Галя неторопливо обрабатывали Чернявчика на предмет освоения столь перспективной кротовской жилы. Им казалось несправедливым подкупать ничем не примечательного Репкина такой значительной суммой в сто тысяч. Ему за глаза и половины хватит. Остальные пятьдесят косых девочки собирались по справедливости попилить на троих.
Но чтобы претворить намеченные планы, необходимо было заручиться пониманием этой щекотливой ситуации со стороны Юры, которому и предстояло сделать основную часть работы по совращению честного судьи. При этом Юрочка должен был молчать как рыба об лед, ведь, если бы братва узнала о том, как защитницы их интересов распоряжаются общаковыми денежками, о дальнейшей судьбе заговорщиц страшно было бы даже думать. С крысами в этих кругах церемониться не принято.