Залив ангелов - Боуэн Риз. Страница 24

— Да, но если не путешествовать с королевой. — Он опять осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы нас подслушать. — Она едет поездом до Портсмута, а потом отправляется в Шербург — и это целая ночь кошмарной качки. Я знаю, уже однажды пережил такое. Ни за что не хочу повторить. Да и, честно вам скажу, не испытываю великой любви к моим согражданам-южанам. Те, что из Ниццы, больше итальянцы, чем французы. Они сплошь проходимцы и разбойники.

— Но подумайте о ласковом солнышке, фруктах и цветах!

— Вы мечтательны, как всякая юная девушка. А я думаю о плохой канализации и брюшном тифе.

Я рассмеялась:

— Вижу, мистер Роланд, вы совсем не романтик.

— Я успел понять, что жизнь тяжела и безрадостна. Мы рождаемся, работаем, создаем прекрасные блюда, которые съедаются за считаные секунды… А потом стареем и умираем.

Я все еще улыбалась, потому что была польщена. Он впервые заговорил со мной как с равной, а не как с подчиненной.

— Надеюсь, что жизнь — не только это, — возразила я. — До сих пор мне приходилось трудно, должна признать, но у меня есть надежды на будущее.

— Без сомнения, вы встретите молодого человека, влюбитесь и оставите меня — и это когда я наконец-то нашел помощника, работать с которым не мучительно и у которого, похоже, есть искра таланта.

— Спасибо, мсье. Я польщена тем, что вы так считаете, — по-французски сказала я. — Но у меня нет намерения влюбляться, пока я не достигну уровня настоящего шеф-кондитера.

Он нахмурился:

— Откуда вы знаете мой язык? Вы что, бывали в моей стране?

— Нет, мсье. Но ребенком я получила образование. Я родилась в хорошей семье, и у моего отца был прекрасный французский. Но и он, и мама умерли, и мне пришлось пойти в услужение.

— Ну вот видите: жизнь тяжела, — согласился он. — Но теперь я припоминаю кое-что. Когда я порезал палец и произнес несколько непечатных французских слов, вы же поняли их, не так ли? И потому попросили меня успокоиться.

Я кивнула:

— Точного значения некоторых из них я не знала, но догадалась, какие чувства вы ими выражаете.

— Теперь, когда мне известно, что вы знаете французский, мне будет приятно порой побеседовать с вами на родном языке. Я обнаружил, что забываю его, не имея возможности на нем разговаривать.

— Вы давно не были на родине? — спросила я.

— С детства, — ответил он. — Мой отец был шеф-кондитером в Париже, а потом его пригласили в Лондон. Он работал пирожником в заведении Гюнтера [16]. Я учился профессии у лучших мастеров.

— В этом нет никаких сомнений, — кивнула я. — Ваши птифуры просто восхитительны! Я очень надеюсь многому научиться у вас, когда вы найдете время показать мне, что и как делается. Как вы думаете, сколько ее величество будет в отъезде?

— Обычно она остается в Ницце не меньше чем на два месяца. Два месяца плохой воды и сенной лихорадки от всех этих цветущих растений! — Он вздохнул.

Из кухни я ушла потрясенная. Я привыкла считать мистера Роланда человеком с тяжелым характером, который терпит меня как неизбежное зло. Но теперь, похоже, у меня появился шанс завязать с ним хорошие отношения, а может быть, даже подружиться!

После этих событий в кухне началась суматоха приготовления к гранд-вояжу. Мистер Анджело страдал, ломая голову над тем, какие именно поваренные книги, кастрюли и сковородки из числа особо любимых надлежит захватить с собой.

— Я непременно должен взять все свои рецепты. Это очевидно. Да, я знаю, что кухня там будет оснащена всем необходимым, — говорил он, — но найдется ли в ней подходящая формочка, чтобы приготовить любимое бланманже ее величества? А емкость для дичи? А моя кастрюля для рыбы? Понимают ли они там, во Франции, как нужно варить рыбу? Как я узнаю, какую рыбу можно приобрести на тамошних рынках?

Гора предметов, без которых он не мог обойтись, становилась все выше и выше. Я понятия не имела, как можно все это увезти.

Непрерывно шли обсуждения одежды. Мужчины говорили о том, что на юге климат, несомненно, теплее, жаловались, что для выходных у них есть только темные костюмы, и прикидывали, как приобрести льняные. Мы с миссис Симмс с изумлением наблюдали за всем этим.

— Они как женщины, которые гадают, что надеть и как бы выглядеть во Франции помоднее, — пробормотала миссис Симмс. — Но я рада, что мы никуда не едем. Мне бы хотелось, чтобы они поскорее отбыли и настала тишь да гладь, тогда мы спокойно смогли бы вернуться к повседневной жизни.

Потом вышло так, что отъезд назначили раньше, чем ожидалось. Ее величеством, или, скорее, одним из ее секретарей, было решено, что поваров лучше отправить вперед, чтобы к приезду королевы кухня была готова и работала в полную силу. Когда стало ясно, что выезжать предстоит через два дня, суматохи только прибавилось.

Хорошей новостью было то, что поварам предстояло ехать до Довера поездом, который подвозил пассажиров как раз к отправлению парохода, следующего через Ла-Манш в Булонь кратчайшим путем. Это избавляло от долгого морского путешествия, зато теперь отбывающим, чтобы добраться до юга Франции, придется провести ночь в сидячем вагоне третьего класса. И они оказались настолько неблагодарными, что позволяли себе жаловаться! А ведь им повезло отправиться за границу, посмотреть мир, заехать по дороге в Париж. В ту ночь я лежала в постели, воображая, каково это — путешествовать. Мой отец побывал на континенте в молодости, перед тем как поступил в армию и получил назначение в Индию. Ему довелось повидать много стран. Быть может, однажды доведется и мне…

На следующее утро я спустилась в кухню и обнаружила, что она охвачена паникой.

— Что, ради всего святого, тут творится? — спросила я Нельсона, помешивающего овсянку, предназначенную для завтрака слуг.

— Дело в мистере Роланде, — прошептал он. — С ним произошел несчастный случай. Среди ночи он пошел… ну, ты понимаешь куда, споткнулся о свой чемодан, который лежал на полу открытым, упал и сильно повредил лодыжку. Теперь даже не может ходить, возможно, у него перелом.

— Ох, бедный мистер Роланд! — Мне действительно было его жаль. — Если он не может ходить, как же он доедет до Франции?

— В том-то и проблема, — ответил Нельсон. — Он не может ехать. Вечно с ним что-то случается!

Едва Нельсон произнес эти слова, в кухню ворвался мистер Анджело.

— Ничего глупее произойти просто не могло! — вскричал он. — Ходить он не может! И ехать не может! Что нам теперь делать — вот что мне хотелось бы знать! У нас нет шеф-кондитера. Никто из нас не знает ни слова по-французски, кроме, конечно, названий блюд, которые мы должны готовить. Но это нам не поможет, так? Как прикажете ехать через всю Францию, а?! И кто будет делать заказы на рынке и беседовать со всеми этими заграничными молодчиками в отеле?

— Прошу прошения, шеф, — сказал Нельсон, — но Хелен говорит по-французски.

В кухне мгновенно установилась тишина. Все глаза устремились на меня. Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Правда? — спросил мистер Анджело. — Вы действительно говорите по-французски и знаете не только la plume de ma tante [17]?

— Да, шеф. — Я кивнула. — У меня весьма неплохой французский.

— Кто-то из ваших родителей родом из Франции?

— Нет, шеф, просто мой отец много путешествовал и получил хорошее образование. Я учила французский в школе, и дома мы иногда тоже разговаривали по-французски.

— Вот так неожиданность! — воскликнул мистер Анджело. — Вы, барышня, полны сюрпризов. И к выпечке у вас, похоже, талант, и по-французски вы говорите. Я не вижу выбора: нам придется взять вас с собой.

— Меня, шеф? — едва выговорила я.

— Да, вас. Ладно, идите. Вам нужно побыстрее собрать вещи.

От возбуждения я практически взлетела по лестнице, не чуя ног. Я еду во Францию! И только оказавшись в своей комнате, вдруг осознала ужасную правду: для поездки за границу нужен паспорт. У меня его не было, и раздобыть его я тоже не могла, во всяком случае на имя Хелен Бартон. Наверняка, чтобы его получить, понадобится свидетельство о рождении. Придется срочно изобрести причину, по которой я не могу ехать. Допустим, неожиданно слечь с гриппом… Тут-то я и поняла, что случилось с мистером Роландом. Он ведь ясно давал понять, что не хочет отправляться во Францию, а потом чудесным образом повредил ногу так, что путешествие стало для него невозможным. Надо же, как удачно все совпало!