Залив ангелов - Боуэн Риз. Страница 33

— Да, совсем недавно. Сегодня.

— С кем вы тут поселились: с родителями или с друзьями?

— Ни с теми, ни с другими. Я из свиты королевы. Нас послали вперед, убедиться, что все сделано как она хочет.

— Ух, какая ужасная ответственность! Королева действительно такая мегера, как о ней говорят?

— У нее очень точные представления насчет того, что ей нравится, а что нет, — совершенно честно ответила я.

— Не хотел бы я быть на вашем месте. — Он скорчил гримасу.

— А вы где остановились? — спросила я.

— На вилле в Вильфранш-сюр-Мер, это неподалеку от Ниццы, если ехать по дороге, которая называется Корниш. Там гораздо лучше, и пляж хороший, без всяких камней. С моим отцом случился сильный приступ подагры, и он решил, что нам нужен более теплый климат. Но позвольте, мне следует представиться. С манерами у меня неважно. Меня зовут Джайлс Уэверли.

У меня перехватило дыхание: я разговаривала с собственным кузеном! Мне припомнилось, как отец упоминал Джайлса. Ну что же, он хотя бы не двоюродный брат, родство более дальнее. Мой отец был единственным сыном своих родителей, значит, братьями были наши дедушки. Выходило, что Джайлс мне троюродный.

Пока я быстро производила в голове эти расчеты, он спросил:

— А как зовут вас? Если, конечно, вы не путешествуете инкогнито по королевскому поручению.

Разве не замечательно было бы сказать ему, что я его кузина, Изабелла Уэверли? Я колебалась, взвешивая все за и против. В голове замелькали картинки: я возвращаюсь в лоно семьи и на свое законное место в этом мире, свободно вращаясь среди людей, которые присутствуют сейчас на этой вечеринке. Но тут я вспомнила, что отцу было отказано в помощи, когда он так в ней нуждался. В нашей семье явно произошел какой-то ужасный раскол, к тому же, сказав правду, я поставила бы под угрозу свою работу при дворе.

Я перевела дух и сказала:

— Очень приятно, мистер Уэверли. Я — Хелен Бартон.

— Хелен. — Он пожал мне руку. — Слишком строгое имя для такой очаровательной особы, как вы. Нет ли у вас какого-нибудь уменьшительного, домашнего имени? Я стал бы называть вас им, если, конечно, оно не совсем уж глупое, вроде Доди или Банникинс, или еще чего-нибудь в таком же роде.

— На самом деле, дома меня звали Беллой, — сказала я. — Но мои родители умерли.

— Белла! Замечательное имя и вполне вам подходит! Так и буду вас звать. Но я оторвал вас от трапезы. Пожалуйста, сядьте и наслаждайтесь ею. — Он сделал жест в сторону стоявших вдоль стены стульев, и я опустилась на один из них. — Я тоже могу к вам присоединиться, пока вся шайка не набежала сюда.

И он взял тарелку, но Мэри тут же просунула голову в дверь:

— Виконт Февершем, что это вы пытаетесь в такую рань пристроиться к ужину? Эта юная леди должна перекусить, потому что позже мне понадобятся ее услуги, но вам, милый мальчик, придется подождать, пока не пригласят к столу.

— Ну, леди Крузье, скажу я вам, вы отравили мне все удовольствие! Я просто умираю от голода, и к тому же только что познакомился с прелестной барышней.

— Эта прелестная барышня нуждается в том, чтобы спокойно поесть, — сказала Мэри и взяла его под руку, а потом повернулась ко мне и улыбнулась: — Не верьте ничему, что говорит вам этот человек.

Джайлс Уэверли тоже улыбнулся мне и с надеждой в голосе спросил:

— Я ведь вас еще увижу, не правда ли?

— Возможно, — сказала я. — Но, когда прибудет королева, я окажусь в полном ее распоряжении, так что свободного времени у меня будет мало.

— Мы непременно найдем время, — заверил он. — Прочь отсюда, — весело произнесла Мэри. — Бедная девушка должна поесть перед тем, как мы устроим всем маленький сюрприз. — И она выпроводила Джайлса из комнаты.

После их ухода мне кусок в горло не лез. Виконт Февеншем! Не просто мой кузен, а виконт! «Ну конечно, — думала я, — брат моего деда унаследовал графство!» Я не раз слышала о графе Олтрингеме и его поместье в Кингсбери, где гуляют стада оленей. А моего деда отправили в колонии, как обычно и поступают с младшими сыновьями. Отец родился в Индии, детство провел в Англии, учился в Итоне и Оксфорде, как и подобает молодому человеку из хорошей семьи, потом, закончив образование, вернулся в Индию и там поступил в бенгальские уланы. В каком же странном мире мы живем! В нем очередность рождения детей определяет, что им суждено — изобилие или прозябание.

В любом случае, встреча с кузеном меня взволновала, а то, что я оказалась на светском soiree, где мной всерьез заинтересовался графский сын, просто повергло в ступор. «Интересно, — подумала я, — появится ли возможность увидеться с ним после нашей живой картины?» Потом мне пришлось строго напомнить себе, что я — Хелен Бартон, младшая повариха, и я не вращаюсь в тех же кругах общества, что и виконт. Да и гардероб, необходимый, чтобы там бывать (даже если бы мне удалось время от времени уклоняться от исполнения своих обязанностей), у меня отсутствует.

«Не мечтай о том, что тебе не по статусу» — так говорят всем девушкам. Но что может быть плохого в мечтах?

ГЛАВА 17

Как только я поела, Мэри отвела меня в спальню. Там ждала горничная, чтобы помочь мне переодеться.

— Шикарно! — воскликнула она, когда меня увидела. — Эти волосы! Они прекрасны! Где вы ее нашли? Мсье маркиз будет счастлив заполучить такую Нелл Гвин!

— В парке отеля, — сказала Мэри. — До сих пор не могу поверить, что мне повезло на нее набрести. Вот, Хелен, примерьте костюм.

Горничная сняла с меня платье и неодобрительно зацокала языком:

— Мадемуазель не надела корсет.

— Она еще очень молода, и корсет ей пока не нужен, — ответила Мэри. — Только погляди, какая у нее аккуратная тонкая талия!

— Тело нужно тренировать смолоду, пока оно в талии не расплылось. — Горничная помогла мне надеть платье и слишком туго, по моим ощущениям, зашнуровала его спереди.

Посмотрев в зеркало, я увидела, что платье сидит на мне прекрасно, будто его шили по моим меркам. Оно было синее, с отливом, с пышными рукавами-фонариками. На юбки пошли многие и многие ярды ткани. Но взглянув на себя более критично, я нашла, что декольте у платья слишком большое.

— Разве здесь не должно быть еще крючочка или пуговицы? — Я попыталась показать, где именно, ткнув себя между грудей.

— Конечно нет, — сказала Мэри. — Вы же Нелл Гвин, торговка в Ковент-Гарден. Или дело было на Стрэнде?

Горничная одобрительно кивнула:

— Хорошо-то как! Грудки у нее твердые, круглые. Гляньте, как их обтянуло платье. Господа от нее глаз отвести не смогут!

От такого замечания мне стало неловко. Я никогда не посещала подобные вечеринки, но мне было хорошо известно, что принц Уэльский и некоторые другие аристократы — настоящие ловеласы. Неужели меня заманили сюда не только для участия в живой картине и хотят сперва показать публике с безопасного расстояния? А после того, как представление закончится, я стану чьей-то законной добычей?

«Наверняка нет! — сказала я себе. — Мэри Крозье производит впечатление доброго человека, она не допустит…»

— Ну, мадемуазель, — сказала французская горничная, — теперь накрасим вас, причешем — и вы совсем преобразитесь. Сядьте сюда, перед зеркалом.

Я уселась на стоящий перед великолепным туалетным столиком табурет с обитым бархатом бордовым сиденьем. Чтобы защитить платье, его укрыли накидкой, и горничная занялась моими волосами. Она закручивала их и подкалывала шпильками, пока не получилась высокая прическа с двумя зазывными локонами, которые сбегали вдоль щек к декольте.

— Кожа у вас хорошая, — заметила она, втирая крем мне в лицо и в шею. — И вы ее не сильно попортили, слишком долго гуляя на солнце.

Я засмеялась:

— В Лондоне трудно слишком долго гулять на солнце.

— Ничего-то эти англичане не понимают, — продолжала она, румяня мне щеки. — Приезжают и начинают прогуливаться по Променад-дез-Англе без зонтиков от солнца. А потом ходят загорелые, как крестьяне.