Залив ангелов - Боуэн Риз. Страница 49

— Я вовсе не говорил… — Теперь испуганным выглядел он. — Я только подумал…

— Давай просто в будущем станем держаться друг от друга подальше, — предложила я. — Если я вдруг увижу тебя возле нашей кухни, то расскажу главному повару о том, что ты замышляешь.

— Ты этого не сделаешь. — Он злобно уставился на меня. — Потому что тогда я расскажу всем правду о тебе и о том, что ты сделала с моей бедной сестрой.

— Ты хочешь сказать, что тогда повесят нас обоих? Думаю, что и у тебя, и у меня есть причины хранить молчание, мистер Бартон. А теперь я ухожу и надеюсь больше никогда тебя не увидеть.

Я развернулась и вошла в отель, оставив его стоять во дворе.

ГЛАВА 25

Я постаралась выбросить из головы встречу с Ронни Бартоном, решив, что мне удалось сорваться с его крючка. Стоит рассказать кому-то о его предложении, и у Бартона будут серьезные проблемы. Такое чувство, будто гора наконец свалилась с моих плеч. Но я тревожилась за королеву. Если человеку вроде Ронни, который стоит так низко на социальной лестнице, приходит в голову подобные мысли, они могут появиться и у других людей. Возможно, даже сам принц не прочь помочь своей матери воссоединиться на том свете с ее возлюбленным Альбертом. Я решила, что теперь стану строго следить за всем, что отправляется к ее столу.

Но вообще-то я надеялась, что опасность невелика. Наша кухня была замкнутым мирком. Мы редко видели посторонних, а единственным членом королевской свиты, с которым мы сталкивались, был омерзительный мунши, который регулярно заявлялся, чтобы пожаловаться, что не может есть ничего из нашей еды, и столь же омерзительный граф Вилли, который, похоже, считал, что может заходить к нам каждый раз, как почувствует голод в промежутках между трапезами. Такое происходило довольно часто. Мистер Анджело пытался жаловаться сэру Артуру, но тщетно — граф Вилли был сам себе закон. Впрочем, судя по всему, его визиты на кухню были связаны не только с едой.

— Я по горло сыт этим типом, — пробормотал Джимми, когда мы вместе с ним нарезали овощи.

— Каким типом?

— Да этим немецким придурком. Он вчера вечером опять перехватил меня в коридоре, — объяснил Джимми. — Можешь поверить, прямо к стенке прижал и давай талдычить, какой я красавчик и как мы с ним можем отлично поразвлечься. Я сказал, что не охоч до таких развлечений, но он мне не поверил. Мол, большинство люди маленько того… Ну, могут получать удовольствие и так и сяк, если ты понимаешь, о чем я.

Я, скорее, не понимала. У меня было самое смутное представление о том, что происходит за дверями спален, но гордость мешала мне признаться в своем невежестве.

— Полагаю, что это один из рисков при работе с королевской семьей, — сказала я, сочувственно кивая ему. — Они думают, что стоят выше всех законов, которым подчиняются обычные люди. Ко мне, например, принц Уэльский приставал.

— Ну он куда лучше, чем этот проклятый Вилли, разве нет? — ухмыляясь, ответил Джимми. — Он хотя бы не извращенец, и к тому же англичанин.

— А еще он толстый старый дед с бородой, — проговорила я. — Не могу представить себе ничего противнее его прикосновений. И потом, я намерена сама выбрать себе пару, когда придет время.

— Похоже, я не могу претендовать на то, чтобы стать этой парой? — Джимми нахально улыбнулся мне: — Нельсон нам хорошенько намекнул, чтобы мы держались от тебя подальше.

— Нельсон — отличный парень, — сказала я. — Но для меня он не больше чем друг, и пока я не готова к чему-то большему.

— Ну ты даешь, Хелен! Его послушать, так он уже музыкантов выбирает, которые будут играть вам свадебный марш.

— О нет! Неужели? — Мое сердце пропустило удар. — Честное слово, Джимми, я его не поощряла!

— А он сказал, что ты дала себя поцеловать.

— Это правда, — признала я. — Но все случилось под омелой накануне Рождества. Ты же понимаешь, что я не могла сказать нет.

— Тогда, я думаю, тебе лучше признаться ему в этом, когда мы вернемся домой, — ответил Джимми. — А пока что, может, ты не против прогуляться со мной? Я слышал, тут скоро будет карнавал.

— Карнавал? Это что-то вроде ярмарки?

— Нет, гораздо лучше. Его устраивают перед Великим постом.

— Ты имеешь в виду Масленицу?

— Если мне не соврали, это полный разгул. На улицах тысячи людей в костюмах и масках, все танцуют и пьют, кругом разукрашенные повозки, оркестры играют — в общем, ничего такого мы с тобой в жизни не видели.

— Раз уж мы тут, мне хотелось бы на все это посмотреть, — сказала я. — И я буду рада пойти на карнавал с таким крепким парнем, как ты, но только не хочу, чтобы ты что-нибудь себе вообразил. Мы пойдем просто как друзья.

— Тогда дело в шляпе! — провозгласил он, используя одно из выражений кокни.

Вот так мы и решили, что пойдем на карнавал вместе. Потом секретарь ее величества дал нам знать, что королева тоже желает посетить карнавальное шествие. Это означало, что весь вечер мы будем свободны и, следовательно, отправимся в город всем составом. Я сразу почувствовала себя гораздо спокойнее. Джимми, конечно, был неплохим парнем, но моложе меня, да и, положа руку на сердце, не таким, каким мне хотелось бы видеть потенциального кавалера. Я поймала себя на том, что гадаю, будет ли на карнавале Джайлс Уэверли.

За несколько дней до большого праздника установилась мягкая погода, и королева объявила, что желает устроить пикник в парке при отеле. Парк был просто замечательный! Мне один-единственный раз представилась возможность наскоро его исследовать: там я обнаружила римский амфитеатр, ряды старых оливковых деревьев, карусель для детей, а в его дальней части располагался древний монастырь, откуда через определенные промежутки времени доносился звон колоколов.

Раз уж сейчас я официально считалась главной по выпечке, основные приготовления к пикнику легли на меня. Я решила, что будут крошечные сэндвичи-канапе, печенья и пирожные, виноград, мандарины и, конечно же, мои булочки с джемом и сливками. Мистер Фелпс и Джимми пришли мне на помощь, когда я готовила коржики, немецкое имбирное печенье, которое королева особенно любила, миндальные пирожные и круглые пирожки с лимонно-творожной начинкой.

В последнюю минуту мы сделали сэндвичи — одни с огурцом, яйцом и кресс-салатом, другие с копченым лососем — и тут же завернули их во влажные льняные салфетки, чтобы они оставались сочными. Фляжки с чаем мы тоже приготовили. Все это было упаковано в корзины и поставлено на тележки. Мы с мистером Фелпсом пошли вперед, чтобы установить сервировочный столик в тени большого эвкалипта. В общем, это неожиданное событие потребовало от нас много сил.

Лакеи разостлали ковры и поставили кресло для королевы — сан не позволял ей сидеть прямо на земле. Шотландским волынщикам было поручено держать на расстоянии толпу любопытных, однако крепкие мужчины в килтах произвели совершенно противоположный эффект и собрали еще больше зевак. В три часа дня со стороны отеля подтянулись первые участники пикника. Они сбились в группки и переговаривались друг с другом в ожидании королевы — пока она не появилась, садиться было нельзя. В три тридцать стали подъезжать первые коляски: с принцессой Софией, графом Вилли, принцессой Беатрисой и ее детьми. За ними прибыла открытая коляска, в которой находились ее величество, принцесса Елена и, к нашему общему ужасу, индийский мунши. Этот последний соскочил на землю, предложил руку принцессе Елене, которая ее отвергла, а потом они вместе помогли королеве сойти на траву.

Королева с улыбкой уселась в предназначенное для нее кресло. Она кивнула нам, давая знак сервировать чай. Мы принялись наполнять чашки, а лакеи стали разносить их гостям. Были поданы сэндвичи. Я заметила, что королева ест с видимым удовольствием и чересчур поспешно. «Удивительно, что она не страдает несварением», — мелькнуло у меня в голове. За сэндвичами подали булочки. Пару раз откусив от своей, ее величество посмотрела в мою сторону.