Призванная. Когда закончится время (СИ) - Рыжих Гуля. Страница 11

— Надо торопиться, — объявил Макс и зашагал прочь.

Лина с тоской взглянула на волчонка, накинула рюкзак и пошла следом. Недоверчиво косясь на её снежное творение, я последовала за ними. Дорога предстояла нелегкая. Ноги проваливались в снежные сугробы, в желудке начало урчать. Я вздохнула и последний раз обернулась. Снеговика на месте не оказалось.

Я остановилась и внимательнее присмотрелась. Вот дерево, а вот наши следы. Волка нет. Сердце начало бешено колотиться. Я бросилась догонять остальных.

— Там его нет. Его там нет!

Они обернулись на меня, остановившись.

— Снеговолка там нет! — Хотя деревья и скрывали все, я показывала назад. Лина и Макс смотрели на меня. Парень хмурился. Он перевел взгляд на Лину. Сестренка в ужасе хлопала глазами. Меня саму бросало в дрожь от мысли о стае свирепых снежных монстров, преследовавших нас прошлой ночью.

— Тебе показалось. У нас на это нет времени, — заключил Макс тоном, не терпящим возражения, и зашагал дальше. Лина, все еще хлопая глазами, повернулась, собираясь идти следом.

— Пошли, Ами. — Она протянула мне руку.

Я приняла ее, и мы зашагали вместе, крепко держась друг за друга.

Глава 6

Шли уже долго. Солнце ярко светило высоко в небе, хоть и слабо, но согревая нас своими лучами. Деревьев становилось все меньше, отчего хотелось верить, что скоро мы подойдем к границе этого ненавистного мне леса. Я перестала оглядываться назад в страхе, что нас преследует слепленный моей сестренкой снеговик. Может, мне показалось. Лина тоже иной раз оглядывалась. Шагали мы быстро, и я не успевала замерзнуть, хотя руки заледенели, поэтому я старалась не высовывать их из-под рукавов. Плащ Макса был мне до щиколоток, отчего подол волочился по снегу. Это не облегчало мой путь. Сам парень, как и накануне совершенно без признаков усталости держался ровно на таком расстоянии, чтобы мы его не догнали и не отстали. Когда в горле начало не просто гореть, а невыносимо жечь, я сдалась.

— Стой! — задыхаясь, взмолилась я. — Макс, стой, пожалуйста, я больше не могу.

— И я! — подхватила Лина, до этого мужественно молчавшая.

Макс остановился, и мы с сестрой буквально повалились на снег.

— Вставайте! Живо! — прогремел он. — С лихорадкой вам не дойти.

Он так бросал «вам», словно с ним ничто подобное не могло произойти. Макс был прав: лежа на снегу, я не чувствовала холода, но это было обманчивым ощущением. Еще чуть-чуть — и мы начнем трястись. Я встала и подняла Лину. В желудке предательски заурчало. Подойдя к нам, Макс протянул воду. Всю дорогу мы останавливались только попить, один раз перекусили оставшимся шоколадом, потом он набирал снега, и мы двигались дальше. Бутылка была полной и теплой. Я отпила. До этой минуты остановки были очень короткими, что мы не успевали перекинуться и парой слов, переводя дыхание и бросаясь вдогонку за Максом. Сейчас же он дал нам время отдохнуть. Мы устроились на поваленном дереве. Лина убежала за кусты, которых тоже становилось все меньше. Я же воспользовалась моментом, чтобы задать мучившие меня вопросы. Их было много, пришлось решить, о чем спросить первым.

— Макс! — окликнула его я. Он выгнул бровь.

— А как ты… хм-м… — замялась я, — делаешь огонь?

Он молча посмотрел на свои руки. Как же хотелось узнать, о чем он думает! Я тоже разглядывала его руки, ожидая, что на них появится язычок пламени. Тишина затянулась; сначала было неловко, потом неловкость прошла, и я уже ушла в свои мысли, когда он все же ответил:

— Просто. Не думал об этом, пока ты не спросила. Огонь во мне. Не угасает никогда. Стоит мне пожелать, и он проявит себя так, как я того захочу, — сказал Макс, продолжая смотреть на свои ладони. — Или не захочу, — добавил он, помолчав.

От его ответа понятнее не стало, только вопросов прибавилось. Я вспомнила небольшой отряд, который видела вчера.

— А на вашей земле все могут управлять огнем? — как можно осторожнее спросила я. Макс оторвался от своих рук и, прищурившись, посмотрел на меня. Что-то мне подсказывало, что не стоит говорить ему о встреченных нами людях. Я молча смотрела на него самым невинным взглядом, на который была способна.

— Нет, не все.

— Тогда, как ты можешь?

— Я не говорил, что другие не могут.

Я посмотрела на него в недоумении, и он принялся объяснять:

— У всех есть сила. У кого-то ее больше, у кого-то меньше. У многих ее практически нет. Самые ценные — лекари; например, Валери врачует руками.

— У меня мама врач, — зачем-то сказала я. Сердце защемило при мысли о том, как мама переживает из-за нашей пропажи.

Макс с интересом посмотрел на меня.

— Тоже целитель?

— Нет. Она хирург. Лечит скальпелем и нитками.

— Нитками? Портниха?

— Нет! — Я засмеялась. — Но она тоже шьет. Понимаешь, в моем мире нет таких сил, как в твоем, и когда болезнь внутри, она… эм-м… Мама делает надрез там, где ближе всего к болезни, убирает её и зашивает.

Теперь он удивлённо смотрел на меня.

— Она жестока, раз может причинить столько боли. Должно быть, все боятся твоей мамы.

— Мама не жестока. И у нас есть наркоз или другая анестезия.

Лина пришла с широченной улыбкой.

— Вот, — сказала она, протягивая нам рюкзак. Он был полон ледяных ягод, похожих на нашу малину.

— Откуда?

— Там, чуть дальше, нашла. — Она аж светилась от радости.

— Там были только ягоды? — спросил Макс, искоса глядя на нее.

— Не хочешь — не ешь, — отчего-то надулась сестричка, услышав его вопрос.

— Очень хочу, — улыбнулся он ей. — Подожди.

Он набрал горсть малины и раскрыл ладонь перед нами. Ягоды начали оттаивать. То, как они, согреваясь, изменяли свою форму, завораживало, особенно потому, что мы проголодались. Он их грел, а мы уминали их прямо с его руки. В желудке стало приятнее, особенно после того, как я запила все почти горячей водой.

— Спасибо.

— Вкусно?

— Угу.

— Нам надо спешить.

— А когда мы дойдем? И куда мы идем?

Макс показал рукой. Впереди все было белым-бело от снега.

— Там граница снежного леса. Дальше, если обойти его ниже по склону, мы выйдем на тропу, ту, на которой встретились, только ниже. Если подняться по ней, найдем место, откуда вы пришли в наш мир.

Мне стало жутко. Меня пугал вопрос о том месте, о текучей белой жиже и окаменевших людях. Макс смотрел, словно ждал следующего вопроса.

— Я не хочу туда, мне там страшно, — ответила за меня Лина. Моя обычно любопытная и болтливая сестричка в последнее время была тихой и молчаливой. Поначалу я относила это к тому, что, передвигаясь на такой скорости, тяжело говорить, но сейчас забеспокоилась. Мы свыклись с новым местом, а все события происходили чересчур быстро, не давая возможности опомниться и тем более поговорить. Какой же я была невнимательной и поспешной в своих выводах, если не подумала о том, как должно быть страшно Лине! Мне стало стыдно перед ней. Я пододвинулась ближе и обняла сестру.

— Мне тоже, — сказала я. — Все будет хорошо: ведь мы вместе.

Лина сжалась, словно ей стало неловко в моих объятиях. Макс перевел взгляд с меня на нее, а потом обратно, и принялся очищать руки снегом, о чем-то задумавшись. Мы тоже зашевелились, готовясь к дороге.

— Макс, а что там произошло? — тихо спросила я.

Он ответил, не поворачиваясь ко мне.

— Два друга хотели поговорить. Не вышло. — Он встал, отряхнув со штанин снег, и проверил висевший за спиной меч. — Нужно успеть до темноты. Путь не близкий.

И, развернувшись, зашагал дальше, оставив меня со своим ответом. Одно я поняла: об этом странном и страшном сражении спрашивать больше не стоит.

Шли мы долго. Дорога стала легче и сложнее одновременно: деревья на пути больше не встречались, даже кустарники практически закончились, а вот сугробы лежали глубокие. Мы часто проваливались в них и не могли выбраться без помощи друг друга. Не было ни сил, ни желания разговаривать. Лина устала. Я тоже валилась с ног, но старалась не показывать этого сестренке, всячески подбадривая ее. Меня мучила мысль, успеем ли мы до заката. Как могла, я вглядывалась вдаль, стараясь разглядеть границу заснеженного царства, но увы — ему не была конца.