Моя Личная Снегурочка (СИ) - Викторова Рина. Страница 6

Очнулся, начал собирать наш ужин, протянул миску с грибами Стасе. Она молча начала промывать шампиньоны. Я оторвал бумажное полотенце, сложил в двое, положил рядом с раковиной, моя девочка выложила грибочки в один ряд. И говорить не нужно. Слезла со стула и подошла к столу, молча взяла доску и начала резать морковку.

— Ты как? Дальше расскажешь?

— Ага. Когда умер папа, мы переехали к бабушке с дедушкой, акции папы перешли к маме, там было двадцать процентов. Папа еще при жизни получал зарплату, как управляющий одной из фирм. У нас была прислуга, оплачивались наши няньки, все мамины хотелки. После смерти папы, мама виделась с нами редко, в основном это был Новый год и наши дни рождения, да не частые семейные торжества. В дела фирм она не вникала, на жизнь ей хватало, так прошло четыре года. Мы конечно скучали. Но даже при встречах подарок и поцелуй в щечку, это все, что могли получить. А через четыре года появился отчим, его нанял дед, управляющим фирмы, где работал папа. Он стал ухаживать за мамой, делал это очень красиво, и через год они сыграли свадьбу. У него был сын Глеб. Мы обручились с ним, когда мне исполнилось девятнадцать, но со свадьбой не торопились, а после всего, что я узнала, я не думаю, что хочу за него замуж. Я украла флешку из ноутбука, а сделала вид, что не знаю о чем речь. В этот день были уволены две горничные и охранник, а Глеб и отчим поздно хватились пропажи.

— А как зовут твоего отчима?

— Николай Сергеевич Вохнин. — Что то знакомое резануло слух. Но вспомнить не мог.

Мы замолчали и продолжили собирать ужин.

Так. Смазал маслом форму, разложил порезанный дольками картофель, сверху морковь сверху отбитое мясо, слегка поперчил и посолил. Хотел положить грибы.

— Если грибы и лук пожарить вкуснее будет. — Моя ж ты девочка. Достал сковороду включил духовку и плиту

— Справишься?

— Попробую. — берет лук нарезанный полукольцами и режет еще пополам — достала масло растительное, налила немного, и скинула на сковороду лук. Сама начала резать грибы пластинками, так бы и смотрел на нее, как хозяйничает. Оторваться сложно. Иду к холодильнику достаю сметану и майонез, начинаю смешивать. А одним глазком наблюдаю. Лук пожарился, она его выложила поверх мяса, шампиньоны ровным слоем на сковороду, перевернула с одной стороны на другую, подождала пока вода испарилась, сняла сковороду с плиты.

— Ты сейчас заливай мясо, накрывай форму и ставь в духовку, грибы и сыр мы потом на десять минут сверху положим, только оставь немного соуса, у тебя кстати, базилика нет? — Какие то приправы были, достаю всю коробку.

Стася усердно роется — Жаль базилика нет, нужно купить, вот хмели сунели нашла тоже пойдет — берет щепотку и сыпет в соус — Все, можно заливать и ставить, минут на сорок.

Открыл духовку быстро засунул мясо. Выставил таймер.

— Ты перекусить не хочешь?

— Не, я мясо дождусь. Пойдем в гостиную, я дальше расскажу. На ручки я уже не хочу, но ты меня обними. Не очень я настырная?

— Что ты, котенок, я только рад.

Мы опять возвращаемся в гостиную, садимся рядом, я крепче прижимаю Стасю к себе. Молчим. Потом Стася, вздохнув, начинает говорить.

— Мы жили у бабушки с дедушкой восемь лет. На годовщину смерти папы, бабушка с дедушкой должны были забрать нас с универа, но мы их так и не дождались, дозвонится не смогли. И только когда приехал отчим, узнали, что они погибли. Мы были совершеннолетние, но нам не позволили жить одним, мама и отчим переехали к нам, а наш дом, где мы жили с папой занял Герман. Так решила мама, он же теперь был ее.

Мы с Ясей вынуждены были взять академ, на ум никакая учеба не шла, отчим решил нас отвлечь и разрешил нам водить экскурсии. Благо языки мы знали в совершенстве, я английский, итальянский, французский. Яся английский, китайский и испанский. Еще в универе начала учить турецкий, а Яся арабский. Понимать мы понимали, а вот говорить еще было сложно.

Через полгода огласили завещание, согласно которому, нам принадлежат восемьдесят процентов фирмы отца, вот почему у мамы было только двадцать. Нашими деньгами распоряжался дед. После его смерти нам выделялась определенная сумма ежемесячно на карту, так было и при его жизни, поэтому мы не замечали изменений. По завещанию деда при исполнении нам двадцати одного года, мы вступаем в наследство. Нам достаются еще фирмы деда, но в завещании было оговорено, что деньгами наши мужья распоряжаться не могут, только быть управляющими.

За день до дня рождения пропала Яся. Мы уже были помолвлены с Германом, так как Яся признана умершей, единственной наследницей становлюсь я. А вот, что будет сейчас, не знаю.

— Ну по любому у нас есть полгода, лишь бы они денежки не размотали.

— Не смогут, используются только необходимые расходы, остальные оседают на счетах.

— Ну все моя хорошая, все хорошо будет, мы что то выясним, скоро Сашка приедет. Две головы хорошо, а три лучше. Если нужно друзей попросим помочь.

— Леш, я же о тебе ничего не знаю, расскажи, пожалуйста. Саша как я поняла врач, но вы совсем не похожи. — сработал таймер духовки

— Ну что пойдем есть?

— Ты очень голодный? Давай подождем немного.

— Вот пока на стол накроем, я тебе о себе расскажу. — мы взялись за руки и пошли на кухню, это уже стало привычкой, и она мне нравилась.

Я доставал посуду, хлеб, достал мясо. опять включил чайник, вылил старый чай, засыпал новый.

— Ой, а грибы и сыр, — она летела к плите, начала раскладывать грибы — Леш, сыр потри.

Взяла у меня готовый сыр, засыпала — Ну вот теперь на десять минуточек, и чай заварится, и ты о себе расскажешь. — Поставила форму в плиту и выставила таймер.

Я подошел со спины, обнял и развернул лицом к уличной двери.

— Ну я бывший военный в отставке. Воевал, был ранен, комиссовали. Сейчас своя фирма.

— Так не честно, я тебе вон сколько рассказала, а ты мне сухие факты, и потом про Сашку.

— Что понравился? — Я начал ревновать

— Дурак, мне же тоже интересно, он твой брат?

— Больше чем брат, он мне жизнь спас. — Стася крутанулась в моих руках, положила свою крохотную ладошку мне на лицо и спросила — Что совсем было плохо.

От того ее участия стало так хорошо на душе. Так тепло. Я нагнулся и легонько коснулся ее губ.

— Я поздний ребенок. Семья у нас была дружная. Папа архитектор, мама профессор филолог. Меня никто не заставлял идти по стопам родителей, увидев один раз как работает "Собр",я решил стать военным. Меня никто не отговаривал, папа даже посоветовал пойти на самбо. Уже в военной Академии, я понял что отец оказался прав. Закончив академию, нас сразу лейтенантами, отправил в,,,,Сначала было так страшно, что ужас, трое ребят не вернулись, пятеро сразу после командировки бросили армию. Из нас оставшихся, выбрали шесть, как выбирали, до сих пор не знаю. Но на год нас отправили в спецлагерь, из него мы вышли уже другими. Я был во многих командировках, вот когда вернулся с очередного задания, купив тот чемоданчик для мамы, а отцу швейцарские часы. Поехал в отпуск. Дома было все плохо, маме уже поставили диагноз, опухоль мозга, сделали химию. Она была в платочке, отец смотрел на меня грустными глазами, и ни на шаг не отходил от мамы.

Весь отпуск прошел, дом, больница, дом. Пятую химию мама не выдержала, умерла. У меня оставался еще месяц, я старался не отходить от отца. Мы каждый день ездили на кладбище, мне пора было возвращаться. Папа заверил, что он справится, я поверил. Он звонил, я звонил. Приехал через полгода и не узнал его. Это был сухонький старичок. Мы съездили на кладбище, я помог разобрать мамины вещи. А через месяц он лег и не проснулся, так я остался один в тридцать два года.

Стася внимательно слушала, и нежно водила по щеке.

— Мне, так жаль, прости, что заставила тебя все вспомнить, я хоть поплакать могу. И у меня хоть и непутевая мама есть и теперь я знаю, что Яся жива.

Я сжал Стасю в объятьях, мне стало так легко с ней рядом. Вот так стоять.