Репродукция счастья (СИ) - Ларанская Мария. Страница 35

Она уходит, а я закрываю за ней дверь и иду в гостиную.

Картинка сменяется. Теперь я уже не в квартире Лизы, а сижу на тонком изношенном матрасе прямо на бетонном полу. Вокруг полумрак, под потолком виднеется небольшое окно с железной решёткой. Мне холодно и страшно. В дверном замке раздаётся скрипучий звук поворачивающегося ключа. Дверь резко открывается, и… всё исчезает.

– Наташа, – знакомый голос, прозвучавший совсем близко, возвратил меня из призрачных воспоминаний в безрадостную реальность.

Я открыла глаза и увидела перед собой Сергея. Как и брат, он довольно сильно изменился за эти годы. Повзрослел, возмужал, взгляд стал жёстче и холоднее.

– Привет, – тихо отозвалась я.

В его присутствии я чувствовала себя неловко и не знала, как себя вести. В памяти наши отношения остались на уровне невинных поцелуев, а на самом-то деле мы уже долгие годы делили одну постель. И он, в отличие от меня, прекрасно об этом помнил.

– Как твоё самочувствие? – заботливо спросил он.

– Уже лучше, – коротко ответила я. – А твоё?

– Рука ещё побаливает, а в целом неплохо.

– А почему ты так долго не приходил? – я не понимала почему, но мне нужно было это узнать.

– Врач сказал, что тебе лучше дать время прийти в себя. Ты так ничего и не вспомнила?

 «Может, и вспомнила, но тебе всё равно ничего не скажу», – подумала я, испытывая к Сергею странное недоверие. А вслух произнесла:

– Пока нет.

– Ничего. Вернёшься домой и обязательно вспомнишь. Я договорился – тебя завтра выпишут.

– Почему завтра? Я же ещё не долечилась и…

– Я так хочу, – резко перебил меня Сергей. – Я найму для тебя медсестру. Она будет делать на дому капельницы и уколы.

У меня не было никакого желания вступать с ним в перепалку, и поэтому я предпочла замолчать, сделав обиженный вид.

– Наташ, просто поверь мне. Тебе дома будет намного лучше, – уже более мягким тоном сказал он. – Не обижайся.

Встал и попытался меня поцеловать, но я инстинктивно отпрянула. Покачав головой, он ушёл, ничего не сказав. Дверь закрылась за ним с лёгким скрипом, и я, откинувшись на подушку, облегчённо вздохнула. Никогда не думала, что мне может быть так неуютно в присутствии человека, которого я знала с раннего детства.

Сергей вызывал у меня необъяснимое чувство отторжения, словно он был не моим мужем, а заклятым врагом, от которого мне лучше было бы держаться подальше. Я пыталась убедить себя, что это просто игры разума, что если бы в нашей семейной жизни по-настоящему всё было бы так плохо, то я наверняка давно бы с ним развелась, но получалось с трудом. Я искренне не хотела оказаться с ним под одной крышей, только мои желания никого не волновали.

Ночь прошла тревожно. Я часто просыпалась, а когда вновь засыпала, видела какие-то непонятные обрывочные фрагменты, возможно, из собственной жизни, а может, из придуманной мозгом реальности. Понять было невозможно. Незнакомые лица, непривычные места… Я то куда-то шла, то от кого-то убегала…

Уже под утро мне приснилась просторная комната, похожая на спальню. Над изголовьем кровати висела красивая картина. Два белых лебедя посреди озера, грустно смотрящие на заходящее солнце.

Сергей пришёл сразу после завтрака, принёс мне одежду и ушёл, пообещав вернуться к обеду. Я аккуратно вытащила из пакета длинную кофту нежно-лилового оттенка, синие джинсы и чёрные лаковые ботильоны. Всё подошло идеально. По всей видимости, это были мои вещи, но они казались совершенно чужими. Я недоумевала: неужели у меня за десять лет так изменился вкус?

На каблуках ходить было трудно. Мышцы сильно болели, давая знать о том, что к привычной жизни возвращаться ещё рано. Я с благодарностью приняла от Ани таблетку обезболивающего препарата. Девушка смотрела на меня с жалостью, но ничего не говорила.

Когда Сергей пришёл, я попрощалась с заботливой медсестрой и медленно побрела вслед за ним, ощущая себя приговорённой к казни, добровольно идущей к месту её исполнения.

Глава 14

«Дом, милый дом!» – собиралась сказать я, переступив порог, да только язык не повернулся назвать милой квартиру, в которую меня привёл Сергей. Тёмные, почти чёрные полы, грязно-серая мебель, практически сливающаяся по цвету со стенами и занавесками. Единственным светлым пятном в этой угрюмой обстановке был белый потолок.

– Мы точно здесь живём? – удивлённо спросила я, понимая, что окружающая обстановка мне совершенно не знакома.

Это помещение не вызывало ни малейшего внутреннего отклика. Всё казалось абсолютно чужим и непривычным.

– Причём давно, – весело ответил Сергей, с интересом вглядываясь в моё лицо. – Что, не впечатляет?

– Жуть какая-та! Честно говоря, я бы здесь всё переделала, – искренне сказала я. – Кто вообще такой ужасный дизайн придумал?

– Ты, Наташенька!

– Шутишь?

– Даже не думал, – Сергей открыл маленькую пузатую тумбу и вытащил синий квадратный альбом. – Вот смотри.

Где-то в середине альбома он нашёл фотографию, на которой я, сидя за столом, сосредоточенно делала наброски нашего интерьера, и показал мне.

– Удивительно, – задумчиво произнесла я, – но мне иногда кажется, что моя амнезия – это дар свыше. Такая своеобразная возможность начать с чистого листа. По крайней мере, многое из того, что я уже успела узнать о своей прошлой жизни, лучше мне было и не вспоминать.

– А мне до сих пор не верится, что ты снова стала прежней. Такой, какой ты была до гибели Лизы.

Сергей вернул альбом в тумбу и сел на диван, жестом предложив мне занять место рядом с собой, но я, сделав вид, что не заметила его предложения, осторожно опустилась в кресло напротив.

– Знаешь, а я так и не осознала, что это правда. Умом понимаю, но почувствовать не могу. Словно меня все вокруг обманывают, а она на самом деле жива и здорова. Просто находится где-то далеко, в другом месте.

– Лучше и не осознавай, а то опять впадёшь в депрессию, – Сергей помотал головой, будто хотел прогнать безрадостные воспоминания. – Перед аварией ты вновь начала принимать таблетки, и я всерьёз подумывал о том, что тебе придётся снова проходить лечение в клинике.

– Но почему?

– Наташ, давай не будем об этом. Ты же сама говоришь, что твоя амнезия – это возможность начать всё сначала. Так к чему ворошить прошлое?

Я хотела ему возразить, но наш разговор прервал настойчивый дверной звонок. Оказалось, что медсестра, которую Сергей для меня нанял, пришла на полчаса раньше оговорённого времени. Говорливая женщина лет сорока по имени Глаша без малейшего смущения выпроводила своего работодателя из комнаты и принялась налаживать со мной контакт.

После окончания медицинских процедур я безумно захотела спать и, попрощавшись с Глашей, прямо в гостиной, не раздеваясь, провалилась в сон, едва приняв горизонтальное положение. Мне снился красивый двухэтажный дом на берегу большого озера. Внутри было очень просторно. Высокие потолки, панорамные окна, светлый и уютный интерьер.

За большим столом сидели родители и Олег с Лизой. Они пили чай с тортом и что-то воодушевлённо обсуждали. Сначала я долго наблюдала за ними со стороны, не решаясь подойти. Затем сделала несколько шагов и случайно задела рукой стоявшую на тумбочке кружку. Она с грохотом упала на пол, разлетевшись на мелкие осколки. Все замерли и устремили в мою сторону сосредоточенные взгляды.

– Вспоминай! – жёстко сказала Лиза.

– Вспоминай! – с той же интонацией повторил за ней Олег.

– Вспоминай! – в два голоса присоединились к ним родители.

Будто заведённые куклы, они стали одновременно монотонно повторять это слово, а затем все встали и направились ко мне. Их лица были какими-то блёклыми, безжизненными, движения – неестественно резкими.

– Нет! Я не хочу! Не подходите! – я в ужасе попятилась назад и выбежала из дома.

Промозглый ветер мощным потоком ударил мне в лицо. Я пошла в сторону озера и у самой кромки воды заметила запутавшийся в траве красный шёлковый шарф. На краю изделия из золотистых нитей была вышита большая буква «Л».