Твой шанс (СИ) - Климова М. А.. Страница 17

    Как в тумане, подхожу к ней, забираю сумку, весящую, кажется, столько же, сколько мыша, и осторожно переплетаю пальцы, боясь сделать резкое движение.

- Могу поинтересоваться, что за поклажа? – завожу движок, трогаюсь и с любопытством посматриваю на Таю.

- Вещи, - не глядя на меня, произносит Тая и закусывает губу.

- Куда-то собралась? – сжимаю руль до противного скрипа и стараюсь не показать, как закипаю от чёрной злости. Чувствую себя ребёнком, которому дали конфетку, даже позволили развернуть и вырвали, практически изо рта. Зачем просить показать квартиру, а затем свалить в закат.

- К тебе, - тихо, но твёрдо озвучила Тая, а у меня от неожиданности сорвалась рука, провоцируя автомобиль вильнуть влево. Включаю аварийку и прижимаюсь к обочине, вспоминая, как дышать. – Если ты против, то поживу в гостинице. Дядя в последние дни стал наседать с требованием выйти замуж.

- Сука, - цежу, стряхивая временное помутнение. По округлившимся глазам и отсутствию прозрачности понимаю, что мыша восприняла моё шипение в свой адрес. – Не ты, - спешу исправить недопонимание и провожу трясущимися пальцами по нежной коже скулы, заправляя прядь волос за ухо. – Дядя твой, та ещё су… гадина.

    Таисия заметно расслабляется и склоняет голову, потираясь щекой о мою ладонь. Из неё, как будто с воздухом, выходит напряжение, натягивающее нервы до придела. Только сейчас я до конца осознаю, как она волновалась всё это время.

- Домой? – подаюсь вперёд и касаюсь губами её губ, мимолётно пробегая языком и крадя облегчённый стон. Огромное желание углубить поцелуй, пройтись руками по изгибам, сдавить упругую грудь, но стоит потерять контроль, и я уже не остановлюсь. – Надеюсь, тебе у меня понравится.

    Въезжаем во двор элитного комплекса, отсечённого от простых смертных кованным забором и шлагбаумом с круглосуточной охраной. Пашкино корыто вызывает оторопь у дежурившего на въезде, и мне приходится предъявить документы. Звёздная молчит всю дорогу до квартиры, и только там, оказавшись в просторном холле, завешенном множеством картин в урбанистическом стиле, издаёт непонятные звуки. Бетон, стекло, серые мостовые с одиночными яркими пятнами, оживляющими пейзаж, задерживают её внимание на несколько минут.

- У тебя неплохая квартира, - разувается и проходит вглубь, рассматривая результат дизайнерской мысли.

    Интерьер наполнен строгими линиями, протягивая городскую тематику по всем комнатам. Ничего лишнего, никаких фигурок, вазочек и разноцветных подушек. Единственная вещь, выделяющаяся из общей массы - моя Тая, висящая в спальне и парящая на ветру в белом платье.

- Через пару дней ремонт закончат, и можно переезжать, - подхожу сзади и прижимаюсь к спине, пользуясь недвижимым состоянием мышки, замершей перед своим изображением. – Только Мотю надо забрать, а то он скучает.

- Кто такой Мотя? – разворачивается в руках и растерянно улыбается.

- Кот. Он привык вести себя как хозяин, поэтому придётся его перевоспитывать, а самое главное, отучить драть мой любимый диван.

- Почему Мотя? – ведёт ладошками по груди и разглаживает ткань футболки на плечах. От её обещающих касаний страх, растущий последние несколько дней, отпускает, и мысли плавно стекают вниз. Вспоминается поговорка о месте, которым думают мужики, и оно совсем не голова.

- Брал кошку и назвал Матильдой, - с усилием возвращаю мозгу умственную функцию. - Почти год думал, что девочка, пока этот наглец не начал метить углы и мебель. Ветеринар долго смеялся, а Матильда стала Мотей.

    Тая смеётся, пока рассказываю о всех проделках наглого кота и с грустью делится детскими переживаниями об отказе дяди завести хоть какое-нибудь животное, а я лишний раз убеждаюсь, что Боря настоящий гондон.

- Я просила котёнка или щенка, на крайний случай хомяка или морскую свинку, а он сказал, что можно только рыбок, и то, аквариум придётся мыть самой, - жалуется она, тяжело вздыхая. – Ну какие рыбки в одиннадцать лет, когда так не хватает тепла и любви. Мечтала обнять меховой комочек, забраться с ним в постель и поплакать.

- Почему Борис не поддержал тебя, не окружил заботой и теплом?

- Ему было некогда, он много работал. Отец оставил компанию на грани разорения, и дяде пришлось вложить много сил и денег для её поддержания и роста.

- Так компания не принадлежит Борису? – зависаю от нехорошего предчувствия.

- Компания моя, а он выступает в роли опекуна. По завещанию родителей через два месяца я стану полноправным владельцем холдинга, а дядя должен будет передать мне бразды правления. Только какой из меня управленец? Выпишу на него доверенность, и пускай дальше заботится о наследии отца.

    Таисия наивно отзывается о дяде, доверяя ему бизнес и свою жизнь, а я всё больше сомневаюсь в честности Бориса и всё отчётливее осознаю его мотивы, толкнувшие на изоляцию дочери брата. Напрашивается совсем неприятный вывод в свете новой информации о семействе Звёздных, а подозрение в прошлых грехах заботливого родственничка, так удачно отхватившего жирный кусок, пронизывает ледяным холодом.

Глава 22

- Я узнал, что Борис является всего лишь опекуном Таисии, а вся корпорация принадлежит только ей, - делюсь с парнями информацией, сидя в нашем любимом кафе. – Более того, до гибели родителей Таи, имя Бориса Алексеевича Звёздного вообще не всплывало. Был Арон Леонидович Звёздный, создавший компанию по строительству загородных домов и бань, обросший в последствии своим лесоперерабатывающим заводом, транспортной компанией, рекламным агентством. За год до аварии Арон влез в металлургию и пробился на рынок городского строительства, открывая попутно в строящихся кварталах торговые комплексы.

- Думаешь, смерть родителей Таи была Борису на руку? – придвигается ближе Павел и понижает голос.

- Уверен, - подтверждаю кивком головы. – Особенно по тому, как он задвинул на воспитание племянницы. Полная изоляция и бесконтрольное управление наследством.

- Ну, насчёт бесконтрольного управления я бы поспорил, - Эд отпивается минералкой, с отвращением ковыряясь в овощах. Ему бы полечится наваристым супом, или доброй порцией домашних пельменей, но он выходит из запоя по-своему, цедя воду и размазывая по тарелки пропаренную брокколи. – В корпорации Звёздных девять крупных акционеров с острыми зубами, привыкшими контролировать поток денег. Один Ширкаев чего стоит. По слухам,он самолично подписывает счета даже на снабжение офисов, проверяя по количеству персонала, не много ли заказали стержней для ручек и туалетной бумаги.

    В моей голове всплывают комичные картинки, как Виктор Ширкаев, мужик недюжинной силы и комплекции, имеющий кулаки размером с хорошую голову, сидит за столом и на деревянных счётах передвигает косточки, ведя умный монолог: «Офис Омска – двадцать шесть человек. По двенадцать метров в месяц на каждую жопу. Итого девять рулонов бумаги. В упаковке двадцать четыре штуки». И сразу пометка в блокноте: «Омск – туалетная бумага куплена такого-то числа, сроком на два с половиной месяца».

- Боря сейчас выступает в роли опекуна, и его руки сильно связаны, но через два месяца Тая войдёт в права наследия, и Борис получит доверенность с широкими полномочиями. Тогда Ширкаеву останется только подсчитывать расход мыла в своей усадьбе, потому что основной пакет акций в руках Звёздной.

- Теперь я понимаю, зачем ему этот брак, - Паха берёт в руку вилку и усердно надавливает на горошину, наблюдая, как она размазывается по матовому стеклу тарелки. – У них, скорее всего, договорённости с отцом женишка, и не удивлюсь, если семейство Рохтеров относится к противоборствующему лагерю.

   Об этом я, если честно, не думал, но рассуждения Павла выстраиваются в правильную линию, соединяя все звенья одной цепочки по отъёму компании у бедной приживалы, являющейся огромной помехой в полноправном, единоличном владении состояния покойного брата. И если идти по плетению до конца, то выводы совсем не в мою пользу. Боря не выпустит племянницу из-под контроля и, тем более, не отдаст слишком ушлому мне.