Чужие сны (СИ) - Матуш Татьяна. Страница 63

Лена смотрела на меня неотрывно, и взгляд ее серых больших глаз не просил - требовал разъяснений. Прямо сейчас, а не то она, пожалуй, умрет от острого любопытства.

- Не ешь меня глазами, я не вкусная. Возможно... только возможно, сегодня я скажу Владу, чью силу влили в Максима Чернова. Пока могу только предположить - это была сила Высшего.

Лена сдвинула брови, скорее недоуменно, чем испуганно.

- Разве такое возможно?

- Выходит, возможно. Добро пожаловать в мир высоких технологий. Кролик не выйдет? - сестра замялась, и я закончила за нее, - он вышел через другую дверь. Не переживай. Я все понимаю. Президент проявляет разумную осторожность. За это его можно только уважать. В конце концов, мы сейчас все под ударом. Даже Высшие.

Я торопилась к себе. Мне не терпелось получить подарок, обещанный Кучерой, и, как следует, его обнюхать. Но в коридоре пришлось на секунду затормозить и поздороваться с еще одним знакомым. В сторону президентского кабинета направлялся невысокий полный мужчина, похожий на слегка постаревшего купидона: Данила Юрьевич Фирсов. Мозаика продолжала складываться, и каждый кусочек должен был вот-вот найти свое место.

Но до своего компьютера добраться видно была не судьба. Почти у цели меня перехватил Олег.

- Как на счет небольшой прогулки в хорошей компании?

Сердце суматошно прыгнуло вверх, в горло, а потом ухнуло в желудок.

- Ты нашел Алика?

- Думаю, да, - кивнул Олег, - а когда я думаю, что прав, то, обычно, прав и оказываюсь. Почему бы сегодня случится исключению, а?

Я очень внимательно посмотрела на шефа. Нет, почудилось. Он не шутил.

- Смотри сюда, - мы склонились над монитором, где Олег разворачивал схему городских кварталов. Судя по названиям улиц, это был не Белоозерск.

- Это Мохов, - подтвердил Олег, - сорок километров отсюда. Тоже на берегу Веристы. Вот это - заброшенный стекольный завод. Десять лет назад он выпускал неплохую посуду. В основном, стаканы с гербом Мохова. Но - не выдержал конкуренции и обанкротился. Сейчас часть площадей сдана в аренду - угадай кому. Это сложно, поэтому разрешаю использовать три попытки.

- И с одной справлюсь, - самоуверенно фыркнула я.

- Хорошо, две, - "уступил" Олег.

- Сам Бакшаров отпадает, он в розыске. Вся его компания у нас под колпаком, так же как и его приятель из мира криминала. Кому принадлежит завод?

- Принадлежал Фирсову. Потом он продал его Юлии Меньшиковой.

- Ну что не рожа, то Сережа! В последнее время я натыкаюсь на него буквально везде. Но это не Фирсов. И не Грязнов. И вообще никто из тех, с кем Влад или мы с тобой "ручкались" у губернатора. Любой, кто с Владом на дружеской ноге, потенциально опасен... Стоп. Своих мы не проверяем... - светло-серые глаза Олега одобрительно сощурились, - это Алла. У них ее память, значит, все ее реквизиты.

Олег символически сдвинул ладони, изображая бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

- Браво! Я готов был спорить на весь оклад, что ты ошибешься. Ход уж больно нестандартный.

- Но он абсолютно логичен, разве нет? Мертвые, как правило, вне подозрений. А как тебе вообще пришло в голову зацепить этот Мохов?

- Смотри еще раз, - Олег простучал пальцами по клавиатуре и вызвал сайт региональной газеты "Караван-Пресс". Я послушно уставилась на аршинный заголовок передовицы. "Кровавый Робин-Гуд с окраины", сообщал он. Ниже, набранный жирным шрифтом, лид разъяснял: "На окраине небольшого райцентра, рядом с заброшенным стекольным заводом в последнее время пенсионеры часто находят мертвых животных и птиц. В этом не было бы ничего странного, если бы не одна деталь - животные убиты стрелами..."

- Надеюсь, это был единственный способ дать о себе знать, - буркнула я, - Алик, конечно, большая прелесть, но птичку все равно жалко.

- Она в рай попадет. Ты едешь?

Я закатила глаза. Меня, буквально, раздирали противоречивые эмоции.

- Олежек, пять минут, ОК? Одним глазом в почту посмотрю, - я метнулась к двери, но шеф остановил меня:

- Погоди. Суетиться - значит делать медленные движения без перерывов между ними.

Он подошел к сейфу, утопленному в стене, поколдовал с ним и вытащил "черный чемоданчик".

- Держи. Скачай свою почту, по дороге посмотришь. И вообще... пользуйся. Он все равно сирота.

- Алкин? - я слегка опешила. - Все гадала, куда он делся. Выходит, ты прибрал. Там... сохранена вся информация? - Олег кивнул.

- Запаролена? - он покачал головой.

- Алла вела секретную документацию и свои личные записи на языке, которого ты не знаешь. Хотя могла бы.

Его совершенное лицо было спокойным, как всегда. А вот голос... нет, он не дрожал, конечно, и не срывался. Но что-то в нем было. Что-то, характерное скорее для того Олега, который играл на саксе под галереей, чем для топ-менеджера "Алексы". Я вспомнила письмо, адресованное ему нашим анонимом: "Тебе больше некого терять".

- Просто не знаю, что сказать, - пробормотала я.

- А ты и не говори. Ты делай. И - бегом. Мы должны обернуться часа за два, максимум, иначе князь нашу художественную самодеятельность на раз пресечет. Давай. Жду тебя в гараже.

Дальнейшим событиям суждено было перевернуть все мои представления о возможном. Ну, то есть те представления, которые все еще оставались неперевернутыми, видимо, по недосмотру. И шеф взялся этот недосмотр исправить.

- Мы едем одни? - удивилась я, - может, стоит захватить подкрепление из "Клена"? Хотя бы пару ребят?

- Мы едем вдвоем даже не для того, чтобы оказать уважение Звероящеру. Я беру тебя с собой исключительно для того, чтобы выполнить условия пари.

- Намекаешь, что и один бы справился?

- Разве я намекаю? - удивился Олег.

Дальше - больше. Город Мохов, согласно карте, находился в сорока трех километрах от Белоозерска. По моим расчетам - полчаса езды, не меньше. Но это если ехать. Что делал Олег на своей новенькой "BMW", я определить затрудняюсь. Может быть, летел на бреющем. Но не ехал, это точно. Ездят все-таки как-то иначе. На окраине Мохова мы оказались через тринадцать минут, и это если учесть, что дорога основательно подмерзла, а движение в этот час было довольно-таки оживленным. Когда Олег советовал мне "поработать с почтой по дороге", он явно преувеличивал мои способности. Или преуменьшал свои. В общем, прибыли.

Место соответствовало газетным фотографиям, даже спецефический колорит заброшенной промзоны был тем самым.

- Что дальше? - спросила я почему-то шепотом. Олег не ответил. Он сидел, откинувшись на сиденье, прикрыв глаза. Со стороны казалось, усталый мужчина урвал себе пять минут, чтобы просто посидеть и расслабиться. Но я была уже достаточно образованной, чтобы за внешней расслабленностью уловить предельную концентрацию. Олег сканировал местность, пытаясь засечь Маргелова. Я видела, как то же самое на учебном занятии делал Саша Храш. Помню, меня тогда поразило ощущение гигантской мощи той энергетической волны, которую он гнал перед собой, навылет пробивая стены домов, автомобили, дерево, бетон, пластик... После того дня я стала смотреть на Сашу совсем другими глазами. Тот, кто шутя управляется с такой силой - настоящий мастер.

Сейчас я смотрела во все глаза, и не только. Но не ощутила ничего. Вообще ничего. И я поняла, чем отличается работа мастера от работы гения. А еще я поняла, что Олег пижонил. Выпендривался. Специально для меня. Ну и для себя, немного. Я, наверное, испугалась бы этого открытия, но времени пугаться решительно не было, пришлось обойтись.

- Он в главном корпусе, на втором этаже. Окна выходят на другую сторону. Идем.

- А "собаки"? - попыталась удивиться я.

- Спят. И будут спать еще минут пятнадцать. Нужно успеть.

Через забор лезть не пришлось. Олег постучал ногтями по замку, он лязгнул, и, словно нехотя, открылся. Мы оказались во дворе, куда выходили окна трех корпусов, в основном, разбитые. Здесь стояли какие-то ящики с ржавеющими железками, валялось помятое ведро, гнил поставленный на вечный прикол грузовик. У самых ворот торчала полуразваленная будка вахтера, а рядом собачья будка в состоянии значительно лучшем. Собаки не было, лежала лишь ржавая цепь, даже без ошейника. Я, наверное, растерялась бы, но Олег уверенно направился к большой железной двери, и я последовала за ним, пытаясь в уме сосчитать, чего и сколько можно успеть сделать за четверть часа. Говорят, банки грабят за две с половиной минуты, так что времени у нас вагон.