Его огонь горит для меня. Том 2 (СИ) - Муратова Ульяна. Страница 36

— Алина? Лучше поешь, пока горячее.

Я с огромным трудом села на топчане и осмотрелась. Голова кружилась, а во рту была горечь. На полу возле двери стояла большая миска с чем-то жидким. Жидкость мне нужна и силы тоже, если я не планирую сидеть тут восемь месяцев или год. Пришлось сползти со спального места и на четвереньках двигать к еде. На вкус оказалось неплохо — что-то типа очень жидкой каши на наваристом бульоне. От приложенных усилий и горячей еды я осоловела и захотела прилечь отдохнуть прямо тут. С трудом себя пересилила и доползла обратно на топчан. На этот раз устроилась лицом к подругам по несчастью и смогла их рассмотреть.

Ближе ко мне в соседней клетке сидела молодая девушка, стройная и скуластая. Наверное, невероятной красавицей назвать её нельзя. Лицо у неё было запоминающееся и необычное. Большие карие глаза, аркой выгнутые чёрные брови, густые идеально прямые волосы, но главной притягивающей взгляд чертой был крупный чувственный рот.

Вероятно, именно такого эффекта пытались добиться мои соотечественницы, обкалывая губы в салонах. Самой мне пожаловаться было не на что — губки у меня вполне пухлые и привлекательные, но ни в какое сравнение не идут с её губами. Это ей принадлежат мелодичный голос и целительские способности.

В дальней от меня клетке сидела девушка с абсолютно другим типажом, сложно было бы представить более непохожих людей. Пшенично-рыжая, явно очень высокая для женщины, она выглядела лет на тридцать. Одета была удобно и по-мужски, густые волосы собраны в толстенную небрежную короткую косу. Издалека она напоминала Николь Кидман, такие же некрупные, но миловидные и гармоничные черты лица.

Пожалуй, красивая. Фигура у неё была как у баскетболистки — длинные руки, крупные ладони, широкие бёдра и плечи. Хотя крупной её назвать было нельзя, очень даже стройная девушка, просто к таким пропорциям я не привыкла. Интересно, какой у неё рост? Ответа долго ждать не пришлось, она встала, чтобы положить обратно ко входу миску из-под еды, и я мысленно присвистнула. Такая даст пощёчину — будешь звёздочки ещё три дня ловить. Роста не меньше ста восьмидесяти пяти сантиметров, а то и все сто девяносто. Фигура очень складная, спина прямая, двигается плавно и грациозно.

Помещение, в котором мы находились, было довольно большим и сумрачным. С одного бока от меня была пустая клетка, а с другого находилась черноволосая А’лисса. По соседству с ней располагалась рыжая Вельма. Рядом с ней было ещё несколько пустых клеток, всего их было то ли семь, то ли восемь, отсюда не разглядеть.

В противоположной от девушек стороне находилась каменная лестница, ведущая к массивной кованой двери. Других входов в помещение не имелось. Под потолком на стене над клетками располагалось зарешеченное окно. Напротив входа был длинный стол, уставленный посудой и заваленный вещами. Над ним находилось довольно большое окно, которое и было основным источником света. За ним виднелись бордовые листья растений.

— Ну здравствуйте.

Обе девушки обернулись ко мне и улыбнулись.

— Привет, болезная. Как голова?

— Предпочла бы отделиться от тела.

— Но-но-но! Ты мне эти упаднические настроения брось, не зря же я тебя лечила столько времени. Между прочим, любое магическое воздействие тут в разы сложнее даётся. Клетка из такого материала, который гасит усилия, — сказала минхатепка.

— И как же мы будем выбираться? — надсаженным голосом спросила я.

— Это ты нам скажи. Пока что ты будешь восстанавливаться, а то вон до еды еле доползла, боец из тебя сейчас так себе, — усмехнулась прорицательница.

— Из меня вообще боец так себе, я больше люблю танцевать и петь.

— О, повезло нам, Лисса. Будем песни слушать через пару дней. А то скучно тут ужас как, — не без ехидцы сказала Вельма.

— Девочки, давайте лучше вы мне что-то расскажите. Сил говорить нет.

Первой слово взяла варварка.

— Я сюда попала восемь месяцев назад, судьбу свою увидела довольно поздно, подготовилась плохо, немногое успела. Хотя бы переодеться смогла и вещей полезных прихватить. Жаль, что провианта у меня с собой было мало. Потому что тут кормят только кашей, пюре, супом и овощами перемолотыми. Это чтобы мы едой меняться не смогли.

— Когда я сюда попала, то меня первые дни кормили очень хорошо, по-королевски. Я тогда обмолвилась, что ненавижу кашу. С тех мор меня кормят только кашей. В общем, с тюремщиками лучше молчать, — добавила А’лисса.

— Меня кормят более разнообразно, но поменяться особо не получается. Ложек нам не дают, миски не пролезают через прутья. Иногда я Лиссе фруктового пюре накладываю прямо в ладони, но чаще всего оно настолько жидкое, что даже это не получается.

— Кормят, кстати, мало.

— Кормят мало, зато невкусно… — пробормотала я, и соседки расхохотались.

— Это точно! Что ещё, воду можно брать из туалета. Там она струйкой течёт сверху, другого источника нет. Мы уже столько времени пьём и не отравились, так что думаю, что у тебя она тоже вполне питьевая. Купаться негде, поэтому мы обтираемся. Пустили на полотенца пару моих нижних юбок. Как видишь, я сюда попала нарядной. Голову мыть только очень тяжело, мыло нам дают раз в неделю по маленькому кусочку, так что не разгуляешься.

— У меня есть мыло и шампунь.

Обе сделали стойку и вопросительно уставились на меня.

— Поделишься?

— Конечно. Только можно чуть попозже?

— Естественно, тебе бы ещё поспать. Я сюда попала прямо с приёма во дворце. Вышла в сад подышать, там-то меня и парализовали. Потом очнулась уже тут в платье и туфельках. Зато похудела. Я, знаешь ли, никогда не могла похвастаться тонкой талией. Теперь вот могу. Во всём есть свои плюсы. Первое время я с ума сходила, а потом Вельма появилась, и стало легче. Мы с ней зарядку делаем дважды в день, моемся, поём, рассказываем мифы и истории наших стран. В общем, сроднились уже за эти месяцы, никогда у меня сестры не было, а теперь есть.

— Но раз ты принцесса Минхатепа, то тебя должны искать.

— Не принцесса, а царевна. Меня ищут, да. Только вот похитители подкинули улики так, чтобы все думали, что это альмендрийцы ответственны за моё похищение. Первые месяцы отец выдвигал требования, потом угрожал, потом открыл охоту на Тормансов. Это мне Телиус рассказывал, смакуя подробности.

— То есть получается, что отец и брат Ринара погибли, потому что их подставил Телиус?

— Да. Ты не представляешь, как он радовался. Его буквально трясло от удовольствия. Он любит устранять врагов чужими руками. Альмендрийцы тоже хорошо прошлись по нашему царству. Страна на грани голода из-за продовольственного кризиса, и пострадают в первую очередь простые люди. Винить в этом можно только Араньяса. Выдержки Торманса хватает, чтобы не развязать войну, видимо, прямых доказательств причастности к убийству предыдущего императора нет.

— Нашим кланам он тоже подбрасывал провокации, но они сохраняют спокойствие. Бороться с Ковеном невероятно тяжело, здесь сотни боевых магов, ни одно государство с ними не справится самостоятельно, а они с каждым годом становятся всё более жадными до территорий. Интриги Телиуса привели к тому, что Альмендрия ослаблена. Он хотел откусить часть территорий в середине страны, поделив её на две части, а затем подмять под себя каждую из них по отдельности, — пояснила северянка.

— И никто не в курсе?

— Почему же, догадываются, наверное, многие, но вот то, насколько далеко он ушёл в приготовлениях — это сюрприз для всех. Даже если он погиб, в Ковене у него достаточно единомышленников, чтобы продолжить дело.

— Разве его смерть не должна их ослабить?

— На пару месяцев — возможно. Пока должность Архимага поделят, пока между собой поругаются. Только вот мощности, которые Араньяс нарастил, никуда не денутся, наоборот, он их неплохо в узде держал, а в отсутствии достойной авторитарной фигуры они быстро в разнос пойдут.

— А зачем Телиус убил Баркая?

— Кого? — удивилась Вельма.

— Мальчика. Он его проклял так, что все свидетельства о нём пропали из мира и все о нём забыли.