Из-под снега (СИ) - Чоргорр Татьяна. Страница 32
— Мудрая, ты ничего не чувствуешь?
— А что я должна… О, щурово собрание в полнолуние тёмной луны!
Колдунья резко села, схватила нава за плечи, встряхнула и пропела несколько тактов незнакомой песни. Слепой ужас, давящий на мозги, как отрезало! Вильяра затеплила светильник, зевнула широко, до хруста; потёрла ладонями заспанное лицо.
— Мудрая, что это было? — поспешил уточнить нав.
— Зов стихий. Ты слышишь его не как охотники, тебя задело мимо всех моих щитов. Ты очень испугался?
Ромига, не видя смысла хорохориться, ответил честно:
— Испугался, — и тут же спросил. — А что будет с теми, кто вне щитов?
Вильяра, видимо, сама размышляла именно об этом — стала мрачнее тучи:
— Смотря, что напоёт пурга, и что внушит её голосом беззаконный колдун. Вот же погань! Именно тогда, когда я почти пустая, когда мне нечем это остановить!
***
Высшее благо для мудрого — благополучие клана, ни о чём другом Вильяра не способна была думать. Непогода, а вместе с ней — одно из наипоганейших запретных заклятий, наверняка накроет прибрежную полосу, угодья восьми из двадцати шести домов Вилья. При не слишком скверном раскладе, безумие, тёмный ужас или бешеная ярость охватят лишь тех, кому не повезёт оказаться между небом и снегом. При наихудшем — всех. Бросить охотников без помощи мудрая попросту не могла и видела единственный способ защитить хотя бы часть попавших под удар. Срочно оказаться у Зачарованных Камней, зачерпнуть силы и спеть песнь, Усмиряющую стихии! Поскольку пурга уже началась, путь к Камням — любым Камням — лежал по изнанке сна. Она прошла там один раз, но пройдёт ли второй, или ловушка во льдах прожевала и проглотила очередную жертву, а теперь поджидает следующую? Очень рискованно, и меньше всего Вильяре хотелось соваться сейчас к любимым Камням у дома кузнеца.
«Лемба, ты меня слышишь?»
«Да, о пламя моего горна! Мне мерещится, или с гор идёт не простое ненастье?»
«Увы, мой преемник, тебе не мерещится! Срочно созывай всех своих в дом и предупреди соседей!»
«Уже! Созвал и предупредил. И даже собрал одарённых, и мы спели песнь, Ограждающую разум. Надеюсь, наших объединённых сил будет достаточно. А вы как?»
«Твои охотники здесь в безопасности, я тоже позаботилась заранее. А ещё, Лемба, по слову мудрой, пусть никто не подходит сегодня близко к вашим Зачарованным Камням.»
«Думаешь, их до сих пор тошнит от Нимрина?» — сквозь боль, раскалывающую виски, Вильяра улыбнулась грубоватой шутке Лембы и первый раз в жизни намеренно солгала безмолвной речью. — «Я скоро приду туда и буду опасно ворожить».
«Одна?»
«Как получится. Береги дом, Лемба».
«Храни клан, мудрая, и сама поберегись. До встречи под ясным небом!»
«До встречи!»
Вильяра медленно вдохнула и выдохнула, посидела пару мгновений с закрытыми глазами. Нет, слать зов кому-либо из оставшихся Наритьяр она ещё немного обождёт. Нельмаре и хранителям сопредельных кланов — тоже.
— Мудрый Латира, просыпайся, пожалуйста! — знахаркиной дочери было жаль тревожить раненого старика, но как бы он ни остался в её угодьях последним мудрым, чтущим закон и обычаи Голкья. Если она погибнет, сунувшись к Камням…
— Что случилось, малая?
Колдунья сказала — Латира охнул и схватился за голову:
— Зов стихий? Да они спятили! Запретной ворожбы им никто не простит! Не понимаю, как они собираются потом объяснять происшедшее Совету?
— Да легко! — задорно сверкнув мелкими острыми зубами, пояснил Нимрин. — Если предъявят ваши трупы и свалят все беззакония на одного или сразу на обоих.
Латира страдальчески зажмурился, замотал головой:
— Ну, как же я не догадался, дурень!? Если они такое замыслили, ясно, почему Марна не застрелил меня с двадцати шагов, а только подранил. Ловцы должны были выпугнуть меня с насиженного места на Ярмарке в снега… Очень надеюсь, потом я всё-таки сбил их со следа по-настоящему. Но послушай, малая, моё общество может быть тебе опасно.
— А моё — тебе. Квиты, старый! Властью мудрой в угодьях своего клана, я повелеваю тебе, о мудрый Латира! Иди по изнанке сна в убежище, к которому ты стремился пешим. Если сможешь, напитайся силой от древнего Камня. Я постерегу твой путь и позже последую за тобой.
Вильяра резким толчком выставила вперёд правую ладонь, но Латира не приложил свою, медлил, глядя исподлобья:
— Малая, я так и не открыл тебе тайну, которую храню.
— Это значит, ты сейчас будешь острожен и останешься жив. Нет времени, мудрый. Хотя… Намекни-ка, что за тайна?
— Путь в иные миры, не только для сновидцев.
— Ты прав, это стоит сберечь. Но нам оно сейчас не поможет. Иди!
Теперь Латира решительно припечатал свою ладонь к ладони Вильяры, и на несколько мгновений они сплели пальцы в замок. Ни слова, лишь пристальные, запоминающие взгляды — традиционное прощание напарников перед смертельно опасным делом. Мудрые одновременно опустили веки, рука в руке Вильяры захолодела и выскользнула зябким ветерком. Колдунья убедилась, что старый прошмыга миновал ловушку, ещё раньше, чем он прислал зов. Он сказал, что благополучно добрался до логова, там тихо и пусто, и он ждёт Вильяру. Голова уже почти не болела от безмолвной речи, может, правда, к этому можно привыкнуть.
— Мудрый Латира удачно проскочил. Значит и мы с тобой пройдём, Нимрин. Только не за Латирой, а в другое место, где нас никто не ждёт.
— Мы? — удивлённо приподнял бровь Нимрин.
— Да, не сомневайся, я проведу тебя за собой.
— Мудрая Вильяра, я понимаю, что каждый миг на счету, но, если ты потратишь немного времени, чтобы разъяснить мне свой план, я буду твоим напарником, а не грузом.
— Потерпи-ка ещё чуть-чуть, Нимрин. Если мой расчёт верен, я сделаю всё сама, а ты просто постоишь рядом. При самом дурном раскладе, никто из нас ничего не сможет, и мы умрём. А если вдруг мы встретим противника во плоти, и придётся драться, то не мне учить тебя твоему делу, воин.
— Если придётся драться, то ты, мудрая, держись за спиной. Оружие — мне, тебе — ворожба, — на этих словах чужак как-то особенно ехидно скривил губы. — Веди же, о белая колдунья!
— Дай мне руку и закрой глаза.
Вильяра улыбнулась, когда Нимрин в точности повторил её недавний жест… Бр-р, какая же ледяная ладонь, и пальцы-сосульки! А чёрные от природы глаза — будто зрачки разверсты тёмным ужасом… Однако холоднющая рука совсем не дрожит, и лицо у него спокойно-сосредоточенное. Ухмыльнулся в ответ, мол, давай уже, скорее, и опустил ресницы.
***
Идти ли с Вильярой в неизвестность? Ромига сделал выбор мгновенно, вернее, осознал, что выбора у него нет. Если колдунья где-то убьётся, ему тоже не жить. Зависимость унизительная, противоестественная, избавиться от неё ему следует как можно скорее — но не сейчас.
Он уже привычно потянулся навстречу теплу Вильяры и доверчиво склонил голову колдунье на плечо, наслаждаясь тем, как она ерошит ему волосы под новую песнь, уютную, будто урчание огромной кошки. Медленный вдох и выдох, сознание падает в сон, теряя ощущение тела…
Воздух леденеет и застревает в глотке, ветер пополам со снегом наотмашь лупит в лицо! Глаза не открыть, не встать, даже защиту не построить… Он попытался свернуться клубком, но его решительно вздёрнули на ноги, развернули спиною к ветру, лицом к огромной скале. Вильяра крикнула на ухо, едва перекрывая свист и вой пурги:
— Ромига, руки на Камень и подпой мне!
Услышав настоящее имя, он выполнил команду немедля, как в бою. Обожгло, тряхнуло, будто от проводов под током. Неприятно, но терпимо. А песня-то уже знакомая, чего бы не подпеть? И странно даже: голоса двоих разумных не утонули, не затерялись в какофонии стихий. И Камень услышал, раскрылся перед ними. И они вошли, держась за руки, будто в круглый зал со стенами и сводом из бушующих снежных вихрей — а внутри царила удивительная тишина, лишь хрустели под ногами огромные, в ладонь, кристаллы инея. Вильяра уверенно шагала вперёд, зал становился всё просторнее и выше. Ромига ступал опасливо, прошлая попытка знакомства с чужим Источником была слишком свежа в памяти.