Из-под снега (СИ) - Чоргорр Татьяна. Страница 57

— Брат не лгал мне, я бы почувствовала! — угрюмо огрызнулась Вильяра.

— Хороший купец и мудрого облапошит. Это не просто пословица, а правда жизни. Со мною случалось. Но даже если умирающий был безупречно честен… Скажи, мудрая Вильяра, о чём ты думала, нарываясь на изгнание?

— Я думала о том, мудрый Латира, что две матёрые, отлично вооружённые дикие стаи, которым уже нечего терять в снегах, пойдут громить дома. А если домá им окажутся не по зубам, то временные станы, или грабить на тракте. Я поспешила изгнать беззаконников и сберечь жизни Вилья. Раз уж я сама спасла этих беззаконников вместе с домом у Синего фиорда… Сама их спасла, по праву хранительницы угодий, сама убила, по праву скорого суда.

— Я понял тебя, малая. Но ты-то понимаешь, как трудно тебе будет оправдаться перед Советом Мудрых? А твоего Нимрина могут объявить вне закона просто из страха перед воином — убийцей колдунов. С воинами всегда сложно, даже с теми, кто рождён на Голкья.

Латира кивнул на свернувшуюся клубочком, задремавшую в тёплом углу Мули. Нимрин сидел рядом с ней, вытянув тощие длинные ноги, и безучастно смотрел в пламя: в чёрных зрачках оно совсем не отражалось.

Вильяра вздёрнула губу над клыками и медленно, отчётливо выговорила:

— Я обещала Нимрину защиту и покровительство. Я дала слово, что после победы над беззаконниками я помогу ему справиться с его врагом и вернуться домой. Если нас приговорят к изгнанию, я уведу его на другую сторону звёзд и уйду вместе с ним.

Нимрин продолжал молча пялиться в огонь. Старик покачал головой:

— Надеюсь, до приговора Совета Мудрых не дойдёт. Вообще, станут ли твои враги добиваться твоего осуждения, позволят ли во всеуслышание оправдываться? Или попытаются погубить вас исподтишка? Мне очень не по душе последний Наритьяра: он скользкий, как подкаменник. Вот уж кто заслужил изгнание! Однако к нему не подступишься, пока мы не остановим «качели смерти». А если Нимрин видел на тракте именно его… Сейчас позавтракаем, потом я гляну на побоище своими глазами. Вы, трое, можете пока отдохнуть здесь. В эту пещеру никто не войдёт без моего приглашения, но и вам выходить не советую.

— В полдень я должна петь, — уточнила Вильяра.

— Я рассчитываю вернуться раньше. Если задержусь, то конечно, уходите.

Нимрин неожиданно подал голос:

— Мудрые, я предлагаю оставить здесь Мули и отправиться на место втроём. Тот, кто увёл нашего с Вильярой пленника и сделал из него ярмарочное представление, мог устроить какую-нибудь западню на тракте. Он долго бродил там кругами и пел.

Вильяра сочла предложение здравым, но не успела высказаться. Не говоря ни «да», ни «нет», Латира снял котелок с углей, скомандовал:

— Завтракаем!

А за трапезой, по обычаю, все молчат.

По плошкам не разливали: лишней посуды старик не держал. Но в пещерке было тепло, котелок остывал медленно, поэтому дули на ложки, ели, не торопясь, смаковали густое горячее варево. После похлёбки каждый получил ещё по кружке травяного отвара. Для Мули Латира накапал туда что-то из пары скляночек с притёртыми пробками. Девушку мгновенно сморило, Вильяра помогла старику уложить её на лежанку и укрыть.

— А теперь веди нас, малая. Твой Иули дело сказал, втроём — надёжнее.

Вильяра поёжилась: подумала о том, что выходя с изнанки сна, мудрый несколько мгновений остаётся довольно беззащитен.

— Нимрин, а может, ты проведёшь нас?

— У меня сейчас не слишком много колдовской силы. Если там засада или ловушка, я не хочу встречать опасность пустым.

Здраво, мудрая не стала спорить. Просто-напросто вывела спутников не к месту схватки и не на ту скалу, где прежде сторожил Нимрин, а к мёртвым головам. Лучшее место для стоянки так испоганили…

Глава 24

Солнце уже взошло, уже перелиняло из яркой рассветной шкурки в белую дневную, однако пока не поднялось высоко. Морозило, до озноба. Колею после пурги так и не накатали заново: охотники старались пересидеть тревожное время по домам, а беззаконники старательно замели свой след.

— Скажи, мудрый Латира, мирные странники стали бы петь «морозную дымку»?

— Ну… Если опасались диких стай, двуногих и четвероногих, то вполне могли.

— И не возразишь! — фыркнула Вильяра, выбирая, как лучше идти.

Ветер с залива утрамбовал снег, но лыжи они не взяли зря. Впрочем, мудрые умеют делать свою поступь лёгкой. Тощий Нимрин тоже почти не проваливался, шагал впереди… Встал, предостерегающе поднял руку.

— За поворотом — живые. Сильные колдуны, трое. Мы сражаемся или разговариваем?

— Все трое, скорее всего, мудрые, — уточнил Латира. — Сначала разговариваем. Нападут — защищаемся.

Вильяра промолчала: добавить нечего.

— Понял. Тогда мне лучше пока не попадаться им на глаза, — Нимрин отступил, пропуская вперёд Латиру с Вильярой.

Те переглянулись и выплыли навстречу неизвестным под руку, степенно, будто на праздничном шествии. Трое мудрых с Арха Голкья встретили их угрюмыми взглядами исподлобья. Все трое — такие же молодые, как Вильяра: посвященные из вчерашних подростков, и год-два после ученичества. В отличии от Вильяры, ни одному из них Нельмара не доверил петь великие песни, так что она чувствовала себя в праве посматривать на незваных гостей свысока. Судя по всему, её права собирались грубо оспорить.

Хранительница Вилья заговорила первой, так и не дождавшись приветствия:

— О мудрые Скундара, Тхира, Мьюнкара, я рада приветствовать вас в угодьях Вилья! Какая нужда привела вас сюда во дни неспокойных стихий?

— Беззаконие в твоих угодьях, Вильяра! — хранитель клана Скунда даже не поименовал её мудрой, а на Латиру вовсе не обратил внимания. — Злые вести дошли до нас, мы отправились проверять и нашли им подтверждение! Ты и твой подручный, то ли чужак, то ли нежить, убили здесь охотников наших кланов. Невинная кровь взывает к правосудию!

Вильяра ответила нарочито спокойно:

— Именно правосудие свершилось здесь, о братья по служению! Я преследовала и настигла беззаконников, посягнувших на дом моего клана, убивавших и грабивших на тракте. Но как вы узнали о том, что произошло, и где произошло? Если убитые звали вас на помощь, почему вы не явились сразу?

Вопросы, особенно последний, вызвали среди пришельцев замешательство и смущение. Трое ответили почти одновременно.

— Эти Тхи слишком долго странствовали, они не знали меня в лицо. — Тхира.

— Я не смог явиться немедленно, — Скундара.

— Они не успели позвать, мне донесли позже, — Мьюнкара говорил громче всех и, кажется, врал. — Это не помешает нам спросить с тебя, Вильяра, за беззаконное самоуправство!

Мудрая с трудом подавила зевок:

— Спрашивайте. Но раз никто из вас не пришёл защищать своих, то мы поговорим в Совете Мудрых. Я ручаюсь: вы узнаете много нового об этих «мирных странниках». Услышите из уст свидетелей, получите доказательства. А я спрошу вас, давно ли эти несчастные покинули родные угодья? Помогали вы им — хотя бы советом? Кстати, как вы обнаружили место их смерти?

Скундара начал говорить:

— Нам сказали наши, с ярмарки…

Вильяра резко перебила:

— Кстати о ярмарке! Почему столько охотников из ваших кланов не уехали домой после закрытия больших торгов, и даже не попросились в дома младшими слугами? Что за нелепая и опасная прихоть — зимовать в снегах? Мест в тёплых пещерах при Ярмарке на тридцать — сорок гостей, это всем известно. А станом там стоит не меньше трёхсот. Куда все эти охотники пойдут глубокой зимой, когда поймут что им слишком холодно, и нечего есть?

— Ярмарка — вольное поселение! Ты не можешь запретить им оставаться там! — воскликнул Скундара.

— Да я и не запрещаю! Я смиренно прошу вашей помощи, братья! Заберите своих охотников поскорее в родные угодья! За несколько дней вы уведёте по изнанке сна если не всех, то большинство. Или верны слухи, что дóма им тоже нечего есть и негде жить?

— Мы не Рийи! — фыркнул Тхира. — Мы не теряли домов! Но с какой стати я должен водить дураков и неудачников изнанкой сна, если они вовремя не убрались с твоей ярмарки? Дикая стая им теперь в помощь!