Тень Пса (СИ) - Изотов Александр. Страница 8

Прыжок, чтобы толкнуть стерву. Я навалился на неё всем весом, прижимая к земле, и Эвелина возмущённо мяукнула.

А у меня потемнело в глазах от того, что снова зажало левую руку, я выгнулся от боли. И тут остро почуял, как всем затылком врезался в невидимую пелену, словно воздушный шарик продавил.

Твою же… горелую… пси…

Глава 4. Реальный

— …ну!

Я распахнул глаза и тут же зажмурился. Яркие светодиоды в коконе тренировочной капсулы всегда меня раздражали.

Да и вообще, кому может нравиться висеть в стеклянной банке, будто заспиртованному экспонату? Тем более, когда все нейронные связи замедлены, и мышцы вяло реагируют на обычные команды мозга.

— Не понял, — хрипло вырвалось у меня.

Горло было не то, чтобы пересохшим. Оно с непривычки засипело, словно бы не издавало звуков уже несколько дней.

Ноги, если их вытянуть, чуть-чуть не доставали до пола. Как и положено, меня окружало стазис-поле, позволявшее моему телу висеть в небольшом внутреннем пространстве. Неудивительно, ведь конечности во время «иллюзии» дёргаются так сильно, что танцор позавидует, и нужна была хоть какая-то свобода.

За красноватым стеклом угадывались мутные силуэты «умников», занятых своими делами. По самому стеклу пробегала уже знакомая рябь — граница стазис-поля. Она же, насколько я знал, заодно служила и защитой от моих псионических всплесков.

Я почувствовал, как у меня перехватывает горло от волнения.

Так это ж… вашу толчковую псину, умники хреновы! Это что ж, получается, всё это время я и вправду был в тренировочной капсуле? Это и вправду была иллюзия?!

А как же… Как там Эвелина?!

А Хромой?

Васёк мой, в конце-то концов?!

Непроизвольно я задёргался, и меня стало переворачивать по инерции. Я сразу же замер, с первобытным страхом глядя на чёрный зёв аннигилятора в самой крыше капсулы.

Оружие, способное испепелить за долю секунды, находилось здесь не просто так, ведь псионик — это потенциальный источник повышенной опасности. Тем более, псионик-солдат, который обучен убивать.

Во время «тренировочной иллюзии» он может достигать своих крайних состояний, не на шутку напрягая имплант, и легко сорваться, превратиться в неконтролируемого убийцу.

Первым делом обезумевшего псионика пытались остановить ударом тока, в надежде просто отключить. На моей памяти, правда, никого ещё так не остановили.

Вторым делом запускалась программа в импланте на самоуничтожение. Вместе с мозгом… Жжёного псаря делали, как говорится.

Ну, и третий заслон — физическая ликвидация.

Установленный в капсуле специально для этого аннигилятор представлял из себя чёрный круг, изредка посверкивающий внутри заряженными частицами. А вокруг четыре светильника…

Пробоина и четыре Луны. Эх, как символично.

Обычно на любого, даже самого матёрого псионика хватало второй фазы. Умники обожали потом изучать тела «горелых псов», считая, что так они приближаются к полноценному освоению пси-поля.

Им дай волю, толчковым псам, они бы и живых псиоников резали. Да, у нас в корпусе и так поговаривают, что, раз где-то на окраине Солнечной Системы есть такие лаборатории у капитов, то и наши не должны бы отставать.

Живодёры хреновы… Для них что человек, что труп, что машина…

Стоп.

Механический псионик!

— О-о-ох…

Вспомнив об искусственном псаре, который чуть меня не уничтожил, я заволновался. Мне надо доложить руководству.

Писк сигнализатора я едва услышал. Так, Тим, спокойно, это первое предупреждение… Когда псионик при пробуждении испытывает эмоциональный всплеск, ему об этом намекнёт сигнализатор, что надо бы успокоиться. И если солдат всё ещё в здравом уме, он возьмёт себя в руки.

Сбоку угадывалась голограмма обратного отсчёта. До моего выхода из капсулы оставалось две минуты. Ускорить программу я не мог, да и не надо было.

Всё у них, умников, продумано. Были же случаи, говорят, когда псионики не сразу сходили с ума. Для этого и создано буферное время, чтобы подстраховаться.

Мне потом ещё целый день пси-компенсатор на шее таскать… Умники говорят, это для стабилизации пси-поля, но мы-то знаем их паранойю.

Я вздохнул, обычным усилием приводя себя в спокойное состояние. Сигнализатор сразу же заткнулся, решив для себя, что эта заспиртованная тушка вполне безобидна.

Привычным усилием я направил внимание внутрь организма, отмечая чакры. Развитые небесные, сияющие чуть ли не солнечным светом, и блёклые нижние… Развивать их не было особого смысла — грязная псионика, которая струилась снизу через эти чакры, всё время грозила сжечь имплант.

Никакого магического блока я не чувствовал. Да и какой смысл от него, если основной поток энергии приходит сверху?

Чистая псионика полилась через темечко, послушно разлетаясь по энерго-контурам.

О, да…

Потеплел родной имплант, фильтрующий энергию из нижних чакр. А ему там было от чего очищать, если верить той иллюзии, куда меня закинули на грёбаных полмесяца.

Я улыбнулся. Полмесяца держали аннигилятор заряженным? Это ж сколько, мать их перемать, энергии ухайдокали? Можно было бы всю базу год содержать.

Повинуясь мозгу с большим запозданием, мои пальцы растопырились. Ладони крупные, мозолистые. И вправду, мои…

Я даже смутился, понимая, что уже привык к холёным дрищавым ручонкам Василия. Да уж, пальцы толстоваты. И мощные плечи как-то слишком уж вылезают в поле зрения…

Интересно, если б я встретился с Эвелиной не как Вася, а как Тим, докуда бы она мне доставала? Чернолунница не отличалась великим ростом, была очень худой, и рядом с тренированным солдатом Свободной Федерации выглядела бы как, кхм… обычная девушка, в общем.

Мысли почему-то упорно возвращались к Эвелине, и я их отгонял направленным потоком псионики. Тим, это была лишь имитация, зачем голову забивать?

Снаружи всё же заметили моё пробуждение, и пара размытых силуэтов закачалась перед толстым стеклом. Умники тоже пытались разглядеть меня сквозь стазис-поле.

Зашипев пневмо-приводами, сбоку выдвинулись манипуляторы и бережно обхватили меня вокруг груди.

— Ну, привет, родная Федерация, — прошептал я, чувствуя, как возвращается земное притяжение.

***

— Да, знаем про искусственного псионика, — кивнул командир.

Андрей Валерьевич пригубил кофе и поставил бокал обратно на стол. Я стоял напротив стола полковника, отказавшись от предложения «присесть».

Вообще, по ощущениям, я был хоть сейчас готов снова в строй. Но нет, этим умникам требовалось, чтобы я прошёл реабилитацию… Отдохнул, короче, подальше от поля боя и от своего «свистка».

— Всё же, я считаю, тебе сначала надо было в мед-бокс пойти.

— Товарищ полковник, я посчитал необходимым сначала доложиться.

Командир со вздохом кивнул. О том, что из-за этого у меня даже случилась с умниками потасовка, он решил не упоминать.

— Перехватить нам этого псионика, конечно, не удалось, — Андрей цыкнул, — Ну, если не считать за трофей расплавленные остатки.

Я уже отчитался подробно о том, что видел, и какие ощущения испытал при контакте с искусственным менталистом. Хотя многое уже подзабылось, истёрлось за столько времени…

Три недели! Мне сказали, я был в коме три недели.

Как назло, никого не интересовало, что мне привиделось в такой долгой «иллюзии», и сейчас, спустя полчаса после пробуждения, мне уже и самому всё это казалось сном.

Пробоина. Луны…

Непроизвольно мои глаза упёрлись в потолок. Я ещё ни разу не вышел из корпуса… А вдруг там, в небе, тоже висит ужасная аномалия?

Пробоина, ущипни меня Незримая.

Незримая?

Эвелина?!

Почему-то образ чернолунницы так и всплывал в голове, будто она была совсем рядом. Ненормально это, Тим, когда выдуманный персонаж настолько занимает воображение.

Но я чётко ощущал, как внутри разгорается окситоциновый шторм. Гормоны вырабатывались, заставляя меня вспоминать об Избраннице. Заставляя хотеть быть рядом с ней… Хотеть её саму…