Халим. В плену у шейха - Шерр Анастасия. Страница 8

– Для меня это не аргумент! Я не собираюсь развлекать вашего господина! Я всего лишь хочу с ним поговорить! Это неправильно, что меня удерживают здесь силой! Я требую свободы, слышите? И только после разговора с шейхом стану хоть чего-нибудь касаться здесь! – от волнения забываю арабский и начинаю плохо выговаривать слова. Но Саадат меня, конечно же, понимает. Понимает, только не слышит.

– Нет! Всё будет не так! – повышает на меня голос и надвигается своим далеко не миниатюрным туловищем. Я пячусь назад, пока не врезаюсь спиной в стену, а женщина хватает меня за волосы и больно тянет на себя. – Ты сейчас же примешь ванну, удалишь на себе все волосы, или это сделаю я, а потом наденешь платье и пойдёшь туда, куда должна пойти! Иначе получишь у меня! Поняла?!

Я испуганно охаю и хватаю её за запястье той руки, которой она продолжает тянуть меня за волосы. Не знаю даже, что пугает сильнее: её грубость или требование удалить на себе все волосы. Обычно арабские женщины удаляют лишнюю растительность на теле перед первой брачной ночью. В моём же случае понятно, к чему меня готовят.

Подарок на день рождения шейху. Да, я помню эти слова. И его слова тоже не забыла. Особенно про то, как он любит трахать русских девушек.

– Я не буду с ним спать! – кричу на женщину, с силой толкая её, но та, кажется, срослась с моей шевелюрой, которая скоро явно поредеет. – Отпусти, ведьма! – кричу, царапая её пухлую руку, и меня, наконец отпускают.

– Никуда не денешься от меня, девчонка! Иди за мной, иначе снова за волосы оттаскаю! – гремит на меня женщина, даже не замечая того, что по её руке течёт кровь. Настолько предана своему хозяину, что готова на всё, лишь бы угодить ему. Если понадобится, она меня, и правда, оттащит за волосы.

– Нет. Не буду с ним спать, – поджимаю губы, по-детски пасуя. Обхватываю собственные плечи руками, пытаясь закрыться, потому что даже в своём платье чувствую себя сейчас обнажённой.

Саадат снова хватает меня, на сей раз за локоть, и тащит за собой.

– Ненормальная русская! Ты должна мечтать о том, чтобы попасть в его покои! Сам эмир тебя пожелал!

***

Сопротивляться бессмысленно – это я понимаю ещё до того, как ко мне в банной комнате присоединяется Саадат. Она ставит на столик коробку с какими-то принадлежностями, а после поворачивается ко мне, упирает руки в бока.

– Нужно удалить лишние волосы. Я тебе помогу.

– У меня… У меня нет волос на ногах и в подмышках, – смущаюсь, щеки вспыхивают то ли от стыда, то ли от духоты. Хочется вырваться отсюда поскорее.

Вокруг слишком много влаги. Какие-то дурацкие фонтанчики, ручейки, бассейн. И всё в пару видится будто в тумане. Я задыхаюсь, нервно растираю горло. Воняет какой-то травой, и от этого запаха начинает кружиться голова.

– Сними полотенце и покажи, – требует Саадат.

Я закрываю глаза, представляю эту мерзкую картину. Я не вещь, не какая-то там девочка по вызову. Они не имеют права так со мной обращаться! Только кому тут это объяснишь? Этой ведьме?

Снова плачу, слёзы щипают кожу.

– Так нельзя… Нельзя, понимаете? Я не хочу этого.

Слышу вздох и съёживаюсь в ожидании того, что меня снова схватят за волосы или вообще ударят. Однако этого не происходит.

– Ну что ты, девочка? – женщина вдруг обнимает меня за плечи, с силой прижимает к своей пышной груди. – Почему так дрожишь? Разве ты не этого хотела, когда ехала сюда? Тебе ещё повезло, что попала к нашему эмиру. Так ведь могла попасть куда угодно. Наши мужчины любят русских. Могла попасть в бордель, а там уже…

– Что? – я поднимаю на неё потерянный взгляд. – В какой ещё бордель? Я же… Я сюда не за этим ехала! Я переводчица! Я приехала со своим начальником и должна была с ним уехать!

Саадат отстраняется, хмурится.

– Переводчица? Хм… – ненадолго задумывается. – А я всё думаю, откуда ты так хорошо знаешь наш язык. Разве ты сюда приехала не для того, чтобы… – она осекается, а потом резко убирает от меня руки. – Не моё дело! Раз ты здесь, значит, так нужно господину. Он сам всё решает. Давай, покажи мне себя! – одним рывком сдирает с меня полотенце и, схватив за предплечье, вертит как куклу.

Я, почти поверившая в то, что меня сейчас поймут и помогут, снова впадаю в отчаяние и безвольно опускаю руки, позволяя Саадат рассматривать меня, словно зверушку на рынке.

– Так, волосы есть в паху. Нужно убрать. Ты должна быть чиста. Господин любит нежную, гладкую кожу.

– А ты откуда знаешь? – бросаю ей неуважительно.

– А я готовила женщин для его отца, когда он ещё был мальчишкой, а теперь готовлю женщин для него, – с гордостью отвечает она и берёт в руки банку с воском. – Не бойся, я всё сделаю быстро, ничего и не почувствуешь.

Она, конечно же, соврала. Эпиляцию там я ещё не делала ни разу. И, надо признать, на время все мои проблемы и переживания просто исчезли. Их затмила жуткая боль между ног. А когда всё закончилось и Саадат приложила к воспалённой коже ледяную, влажную ткань, я едва не заплакала от облегчения.

Платье из шёлка на мне сидит идеально. Как не тошно это признавать. Будто сначала с меня сняли мерки, а потом пошили, хотя это, конечно, чушь.

– Кому оно принадлежало? – спрашиваю зачем-то. Хотя какая мне разница?

– Никому, – отвечает Саадат, вздёрнув бровь. – Ты что же, считаешь, наш великий эмир станет одевать своих женщин в одно платье? Для тебя уже приготовили много красивой одежды. Захочешь – каждый день будешь надевать новую. А если эмир будет тобой доволен, получишь платье, расшитое золотом и драгоценными камнями. И много-много украшений.

Я предпочитаю стиснуть челюсти и поджать губы, чтобы не спросить, за какие такие заслуги здесь дарят драгоценности. И так всё понятно. Теперь ясно, отчего наши охотницы за богатыми женихами так рвутся в Эмираты. Шейхи, оказывается, щедры до невозможности. Только вот, кроме щедрости, обладают ещё уймой качеств. Увы, не очень хороших. Они надменны, не принимают отказов, не уважают свободу выбора других, похищают женщин и… Боюсь, всего я пока не знаю.

– Вот теперь ты готова. Сейчас только закончим причёску и наденем вуаль. Сегодня тебя ждёт незабываемая ночь, красавица.

О да… В этом я как раз ничуть не сомневаюсь. Проглатываю рвущийся наружу вопль отчаяния и заставляю себя успокоиться.

Шейх – всего лишь человек. Не совсем обычный, возомнивший о себе невесть что, но человек. Я смогу с ним договориться, если буду действовать правильно. Знать бы ещё, как оно… Правильно.

________________________

Абу Рейхан Мухаммеде ибн Ахмед аль-Бируни означает: Мухаммед, отец Рейхана, сын Ахмеда из Бируни.

ГЛАВА 11

Саадат заводит меня в комнату, отпускает локоть, который всё это время сжимала своей стальной хваткой. Правду говорят, что арабские женщины очень сильные.

– Платье не помни. Сразу же после осмотра выходи. Мы уже опаздываем, – и выскальзывает в коридор.

Жаль. Я почти привыкла к ней. Обвожу взглядом светлое помещение, жмурюсь от яркого света. Шейх же вроде не любит такое освещение? И по мере того, как до меня доходят слова Саадат, сердце в груди снова начинает колотиться, словно птица в клетке.

В углу комнаты я замечаю ещё одну женщину. Она, кажется, не обращает на меня внимания, молча раскладывает на белом полотенце какие-то инструменты. А до меня, кажется, начинает доходить.

Дверь, конечно же, оказывается закрытой. Её держит кто-то снаружи. И, попытавшись её толкнуть, слышу голос Саадат.

– Делай, что говорят, не заставляй меня входить!

– Проходи, ложись здесь! – слышу властный оклик и не сразу понимаю, что этот громогласный голос принадлежит женщине, которая со мной в комнате.

Вот почему здесь так отвратительно светло. Это что-то типа смотровой. Жуткая комната.

– Со мной… Со мной всё нормально. Я девственница, – отчаянно не хочу, чтобы эта баба ко мне прикасалась. Со спины она похожа на горбатого гоблина из какой-то детской страшилки.