Одинокий всадник - Караманулы Курмангазы. Страница 13

— Давай-ка трогаться, братишка, — донесся до него голос Баймагамбета.

Они отъехали совсем недалеко, когда увидели скачущего им наперерез по балке Куспана. Конь его был в мыле. Левой рукой он придерживал саблю, видимо нещадно колотившую его по ногам.

— Сю-да! — вопил он охрипшим голосом. — Сю-юда! Нашли место, где они ночевали.

Все трое развернули коней и помчались туда, откуда только что прискакал Куспан. По пути он рассказал, как удалось найти стоянку Кулбатыра.

В полдень они с Шанау устроили привал. Совсем короткий. И тут же двинулись дальше. По пути они чуть разминулись. Вот тут-то Куспан и обнаружил след. Он подозвал Шанау, и тот убежденно заявил: это они! Двинулись по следу дальше и в одной из лощин обнаружили место ночевки.

— Откуда шли следы и куда? — уточняя, спросил Баймагамбет.

— Оттуда вон туда, — концом камчи описал в воздухе дугу Куспан.

Стало понятно, что Кулбатыр направлялся совсем не в сторону сосняков. Но как знать, что у него в голове? Он и в прошлый раз петлял, как заяц, пока окончательно не запутал погоню.

Когда они приблизились к лощине, где было место ночлега бандитов, отряд уже собрался. Салыка с его милиционерами привел Шанау. Все с интересом разглядывали многочисленные следы. Не было никакого сомнения, что тут побывало несколько человек — весь песок был истоптан.

Лощину со всех сторон окружали довольно высокие барханы, она поросла густым караганником. Там, где кусты, чуть отступив, образовали небольшую полянку, легко угадывались остатки костра, тут же валялись обглоданные бараньи кости. Все было засыпано песком, но довольно небрежно. То ли бандит торопился, то ли посчитал, что и этого хватит: в густых зарослях и так ничего не обнаружат. На дальнем конце лощины преследователи нашли и колодец. Он тоже был наскоро завален песком.

На выходе из лощины следов оказалось меньше. Теперь уже нетрудно было определить: в банде четверо.

— Что ж, час испытания настал, — задумчиво сказал Салык. — Несомненно, это бандиты.

— Я тоже уверен! — поддержал его Шанау. — Третий понятно кто — Раис! А вот кто четвертый, хотелось бы знать?

Когда на окраине Аккумов отряд обнаружил следы лишь двух всадников, стало ясно, что Кулбатыр уходит вместе с женой. Появление же сейчас новых следов озадачивало.

— Наверно, Шанау прав, — поддержал председателя аулсовета Баймагамбет. — Двое нам известны. Третий наверняка Раис, который взялся сопровождать зятя и сестру, четвертый — пока ничего невозможно предположить. Но понятно: встретились они где-то в условленном месте.

Положение усложнялось. Сражаться против одного, хотя бы и умелого Кулбатыра, было все-таки не так опасно, но подставлять отряд под дула сразу трех винтовок, да еще если они направлены из засады, — дело очень рискованное. Могут положить всех. А потому Салык распорядился, чтобы в авангарде шли Киикбай и Баймагамбет. В случае нападения отряд тут же подоспеет к ним на помощь.

Держа оружие на изготовку, Киикбай и Баймагамбет двинулись мелкой рысью вперед. Хотелось двигаться быстрее, но пошли опять заросли и трава, и след можно было легко потерять. Выручали песчаные проплешины, где следы проступали явственно. Иногда один из следов отрывался и, подобно волосяному аркану, тянулся на вершину какого-нибудь бархана. Наверняка это Кулбатыр уточнял направление, а может, просто оглядывал округу, чтоб ненароком не нарваться на преследователей.

По следам легко было определить: бандиты уходили не очень спешно. Может, Кулбатыр надеялся, что пока погоня наткнется на его следы, ей изрядно придется помыкаться по пустыне, а значит, выдохнутся и лошади, и люди. А может, он жалел Аккагаз, которой, конечно же, в седле трудно: все-таки женщина, не очень-то привыкла к коню.

Следы постепенно уводили на юг, и стало ясно, что Кулбатыр избрал свою излюбленную тактику — снова начал петлять.

Приближалась ночь, а отряд не только не настиг беглецов, но никто даже предположить не мог, где они теперь могут находиться. Оставалось одно: готовить себе ночлег. Выбрали место поудобнее и расположились своим небольшим лагерем.

Продукты кончались. Сегодня вечером Салык намеревался достичь речки Кзылшан и послать оттуда гонца к находившимся неподалеку чабанам. Но теперь река осталась далеко за спиной, о встрече с чабанами и помыслить было невозможно. А потому он посоветовал собрать оставшиеся припасы в один мешочек и сложить в коржун Баймагамбета. Теперь нужно строго экономить: мало ли еще куда уведет их Кулбатыр, могут оказаться так далеко от жилья, что ни о какой помощи продуктами и мечтать не придется.

Скудно перекусив, преследователи прилегли. Тела ныли от усталости. Лишь один Шанау не мог не поговорить.

— Вот и в прошлый раз Кулбатыр так же мотал нас по лощинам и оврагам. Покидал пески, возвращался, пока не наделал столько следов, что уже невозможно было разобрать, какие свежие, а какие давние. Так и удалось улизнуть. Видно, и теперь он собирается проделать тот же трюк.

Баймагамбет, заложивший за губу насвай, и Салык, дымивший самокруткой, промолчали. В разговор неожиданно вступили молодые, да так рьяно, что успевай только выслушивать.

— След нашелся, теперь торопиться надо. Появится луна — ночью его преследовать.

— От луны проку мало. Видал, какое небо облачное? В два счета заблудимся.

— Как бы там ни было, а упустить его и на этот раз мы просто права не имеем. И так без толку промотались столько дней!

Салык с усмешкой оглядел разгоряченных парней, сказал рассудительно:

— За кем бы другим гнаться — тогда и ночь не помеха. Но не забывайте, кто перед нами. Промаху он не знает. И терять ему нечего. Если он вдруг обнаружит, что мы и ночью идем, сумеет устроить такую засаду, что ни один живым не уйдет. А ночью засаду не обнаружишь, если и днем-то ее обнаружить трудно.

Теперь заговорили наперебой. И Баймагамбет, и Шанау, и милиционеры, и юнцы.

— Просто пораньше вставать надо и преследовать, пока светло.

— Этому негодяю ничего не стоит напасть на нас прямо сейчас.

— Да, такое бывало. В прошлый раз, когда удирал от погони, столько народу перебил — не сосчитаешь. Троих беспечных агитаторов, подкравшись, ночью прямо в юрте прирезал. Никто и не пикнул. Правда, за точность этого не ручаюсь, но так говорят.

— Да, так оно и было, — вмешался Шанау. — Это были председатель Косагачского аулсовета Айдынгали и двое большевиков-агитаторов с ним. Прекрасные парни были, да вот оплошали. Как раз после Айдынгали меня и избрали председателем.

— Его бы самого прирезать!

— Мне одно не дает покоя, — задумчиво сказал Баймагамбет. — Кто же с ним четвертый? Если с Кулбатыром пришел, значит, тоже бандит отпетый. Но может, кто-то из местных присоединился? Кто?

— Вряд ли кто-то из местных поддержит его.

— Действительно, трудно предположить, чтобы кто-то из наших рискнул. Вернее всего, с собою кого-то привел Кулбатыр.

— Говорят, у него кровных родственников из мужчин никого не осталось. Отец убит, младший брат — в тюрьме. Лишь Раис может стать ему подручным, а кто четвертый?

— Интересно, где он столько лет пропадал? Может, за кордон уходил?

— Да нет. Одни говорят, у туркмен, другие — в Бухаре. А про то, что за кордон тогда ушел, — никто.

Проговорили до полуночи, пока не сморил сон.

9

Ночь выдалась беспокойная. Незадолго до рассвета выпала роса, и все продрогли. И лишь только забрезжил свет, двинулись в путь.

На этот раз в авангарде шли Шанау и Абдулла. Остальные, как вчера, держались в отдалении.

Погода стояла пасмурная. По небу ползли тяжелые, серые облака, и солнце редко-редко появлялось в просветах.

Шагом и рысью продвигались вперед, проходили одну гряду барханов за другой, но конца следам пока видно не было.

Люди могли бы продолжать преследование, но лошади требовали отдыха. К полудню пришлось сделать небольшой привал.