Антисоветский проект - Кара-Мурза Сергей Георгиевич. Страница 19
А минутой раньше ты взахлеб рассказывал о СУ-27, на котором ты летал и поплевывал на «фантомы». Разве эти СУ не были «созданы и построены»? Твой собеседник сегодня зашибает большие деньги на том, что продает разработки Института кибернетики, делавшего лучшие в мире системы управления ракетами. Разве этот институт с неба свалился? Разве он не был «создан и построен» в советской системе? Кончатся скоро его ресурсы (как до этого пожаловался сам менеджер), и нечем тебе будет торговать. И это называется «начать на голом месте».
Когда я попытался именно в таком свете представить дело, мои попутчики расстроились, замолчали, но нисколько со мной не согласились. Может, они и впрямь считали, что при советском строе все было обязано появляться из воздуха? И появлялось – а система и воспитанные ею люди были ни при чем. Надо только сказать, что эта установка, смертельная для советского строя, вовсе не является принципиально антисоветской. Она есть следствие избалованности очень большой части советской молодежи как предпосылки для поверхностного, но очень активного антисоветизма. Об этом писал Ортега-и-Гассет: «Избалованные массы настолько наивны, что считают всю нашу материальную и социальную организацию, предоставленную в их пользование наподобие воздуха, такой же естественной, как воздух, ведь она всегда на месте и почти так же совершенна, как природа».
При таком способе рассуждений нельзя не только ответить, но даже внятно поставить вопрос, который буквально висит в воздухе: чего мы все-таки хотим? И дело не в лицах. За моими собеседниками – целые социальные слои. Вот, ученые выходят на площадь, картинно несут бутафорский гроб “российской науки”. Чего они хотят? Ведь не может политический режим, который они сами приводили к власти, содержать большую науку. Не только не может, но даже не может этого желать, ибо весь смысл его существования – ликвидация советской цивилизации. Это настолько ясно выразили все идеологи “демократов”, что не знать этого ученые не могут. Однако я ни разу не слыхал, чтобы какое-то собрание ученых, пусть даже одной лаборатории, ясно сказало: наша поддержка антисоветского поворота была ошибкой. Нет, они предпочитают таскать свой гроб, устраивать голодовки и критиковать режим за «недооценку науки» – без единого шанса на успех.
Речь не только об антисоветских «демократах». Острая некогерентность рассуждений отличает и многих русских патриотов. Она возникает уже оттого, что каждый копает свою золотую жилу, создавая хор несовместимых утверждений. Одному хочется напечатать мемуары замученного большевиками (в 1945 году!) генерала Краснова, другой увлекся патриотом Столыпиным, третий – народным вождем Махно. И никто не может четко определить, чего же он хочет. Чуть ли не все наши патриоты воспроизводят, пусть в более мягкой форме, “синдром Солженицына”. То он всеми средствами, беззаветно уничтожал советский строй – а теперь нос воротит от нового порядка. Мне даже порой становилось обидно за Ельцина и Чубайса – ну чем ему не угодили? Ведь уничтожили СССР – разве не об этом мечтали Александр Исаевич и его соратники.
У многих в голове застряла иллюзия, будто можно было уничтожить советский строй безболезненно, даже с экономическим и культурным подъемом России. Ни у кого не удается получить ответа на вопрос: а как бы надо было уничтожить строй жизни, чтобы при этом возникло процветание? И чего бы ты хотел вместо советского строя – так, чтобы это отвечало твоим желаниям, но было мало-мальски возможно в данной нам реальности.
При этом в своих проклятьях советскому строю они создают уродливый образ с несоизмеримыми частями. Вот, в газете «Завтра» (2000, № 10) большая статья известного писателя Д.Балашова «Зюганов, побеждай». Коктейль из антикоммунизма, патетического патриотизма и любви к КПРФ. Начинается статья с такого образа Отечественной войны: "И затравленный, ограбленный, раскулаченный народ пошел умирать «За Родину, за Сталина».
Что с исторической памятью у этого автора исторических романов? Сказать, что к 1941 г. русские были затравленным народом! Королев и Чкалов, Жуков и Василевский, Стаханов и Шолохов – порождение затравленного народа? Скорее всего, Д.Балашов вообще не понимает, в чем смысл такого исторического явления, как Стаханов – тут он остался на уровне «Британской энциклопедии», хоть и является русским патриотом.
Слышал я от одного военного, разведчика, а после войны известного ученого, что главное отличие советского и немецкого солдата на фронте было в следующем. Когда у немцев убивали офицера, это производило довольно длительное замешательство, что в скоротечном бою часто решало исход дела. Когда убивали офицера у наших, тут же поднимался сержант и кричал: «Я командир, слушай мою команду». Убивали сержанта – поднимался с тем же криком рядовой. Большинство солдат обладали ответственностью, волей и готовностью быть командиром. Это значит, что народ именно не был затравленным, он был духовно свободным.
Был ли он ограбленным? Кто его ограбил – Сталин? Куда делось награбленное? Каково было распределение доходов среди населения? До советской власти и после советской власти огромные средства изымались у подавляющего большинства населения, вывозились за рубеж и использовались на расточительное потребление меньшинства. Сейчас «новые русские», заполучив собственность и вогнав большинство населения в бедность, не только скупают виллы на Западе, но еще и импортируют для своих баб на 2 миллиарда долларов золотых украшений и драгоценных камней в год! Чем они их оплачивают? Куском хлеба, вырванным изо рта ребенка. Казалось бы, именно это состояние можно назвать ограблением народа. Ан нет, писатель применяет термин в совершенно обратном смысле.
Назвать же советский народ раскулаченным – вообще нелепость. И дело не только в реальных масштабах раскулачивания (1,5% советских семей – это много, но это все же не весь народ). Дело в том, что «раскулачивал»-то как раз народ. Коллективизация во многом потому и стала страшным делом, что ее вели крестьяне – это была внутридеревенская гражданская война (тип ее трагически описал А.Платонов в «Чевенгуре»).
Можно было обвинять советскую власть именно за то, что она натравила народ на кулаков и плохо следила за тем, чтобы народ не перебарщивал, не превышал разрешенную разнарядку. Было бы разумно сказать на месте Д.Балашова, что, мол, не только народ, но даже и раскулаченные пошли воевать. Но считать, что народом были именно кулаки, а 98,5% «нераскулаченных» были не-народом – верх нелепости. И тот факт, что этого не замечал ни сам Балашов, ни редакторы газет, что его печатали, говорит о поражении мышления.
В антисоветском мышлении проявилась в гипертрофированном виде общая склонность интеллигенции к гипостазированию. До такой степени, что это стало, на мой взгляд, родовым признаком антисоветских рассуждений.
Не хотелось бы, конечно, вводить иностранное слово, но трудно подобрать краткий русский эквивалент слову гипостазирование. В словаре читаем: "Гипостазирование (греч. hypostasis – сущность, субстанция) – присущее идеализму приписывание абстрактным понятиям самостоятельного существования. В другом смысле – возведение в ранг самостоятельно существующего объекта (субстанции) того, что в действительности является лишь свойством, отношением чего-либо".
Когда пробегаешь в уме историю созревания антисоветского проекта, поражает эта склонность изобретать абстрактные, туманные термины, а затем создавать в воображении образ некоего явления и уже считать его реальностью и даже порой чем-то жизненно важным. Эти размытые образы становятся дороги человеку, их совокупность образует для него целый живой мир, в котором он легко и, главное, бездумно ориентируется. Образы эти не опираются на хорошо разработанные понятия, а обозначаются словом, которое приобретает магическую силу. Будучи на деле бессодержательными (слова-амёбы), такие слова как будто обладают большой объяснительной способностью. Сказал, например, «казарменный социализм» – и вроде все понятно.