Двое из прошлого (СИ) - Хард Софи. Страница 15

Хочется спросить, где сейчас его собственная супруга, но я сдерживаюсь.

— Верные мысли, — кивает Илья, хотя только слепой не заметил бы, что он весь перекосился.

Мне становится его жаль. Почему он должен выступать в этом цирке, только чтобы сохранить должность? Деньги и статус — это, конечно, важно, но не ценой же собственного достоинства!

В школе было так же, с горечью понимаю я. Он делал так, как говорили, потому что боялся последствий.

После трапезы нам показывают еще зеленый задний двор с дизайнерскими кустами, яркими клумбами и роскошной деревянной беседкой. Илья с боссом идут впереди, мы с Костей оказываемся сзади.

— Маша, это… — шмыгает носом Костя. — Между нами ведь нет недопониманий?

— Все в порядке, — искренне отвечаю я, потому что это правда.

Удивительно, но меня не так сильно задел его комментарий на свадьбе, как, по идее, должен был бы. Я почти мгновенно забыла о случившемся, переключившись на Даниила. Возможно, Соколов прав, и у меня действительно характер сильнее, чем я думаю.

— Это не мое дело, конечно, — говорит Костя, — но с тем парнем тебе повезло. Щека у меня потом болела еще неделю, но скажу, что за дело. А почему ты на свадьбе была без жениха?

Я сглатываю.

— Илья был занят.

— Ясно. Вообще какой маленький мир, да?

— Очень, — соглашаюсь я.

Еще через полчаса мы поехали обратно. Попрощавшись, босс Ильи вручил нам здоровую корзину с сырами, как он выразился, «собственного производства». Нефтяной бизнес и сыроварня — что еще нужно для счастья?

— Спасибо, ты меня очень выручила сегодня, — говорит Илья вполне искренне.

Мгновение я колеблюсь, но затем все же говорю:

— Илья, зачем тебе это? Я понимаю, что такое любить свою работу. Но обманывать начальника, потому что он самодур?..

— А какие альтернативы? — спрашивает Макаров. — Я могу уйти и потерять должность, к которой шел много лет. И эта работа мне нравится, я чувствую себя на своем месте.

— Но зачем платить такую цену? — не унимаюсь я. — Понимаю, это не мое дело, я просто пытаюсь понять. Подобные обманы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Рано или поздно твой баклажан все узнает, и ты будешь выглядеть перед ним, мягко скажем, неловко. К чему этот театр?

Илья выглядит немного огорошенным, но лица не теряет.

— И как часто тебе потребуются мои услуги? Будешь пользоваться ими до конца жизни? А когда встретишь кого-то, кого ты полюбишь? А когда я встречу?

— Ты про Соколова? — хмыкает Макаров.

— Боже мой, взрослые мужики, а ведете себя как дети. Это когда-нибудь проходит?

— Что? — не понимает Илья.

— Первобытно-пещерное состояние.

Илья не глядя что-то нажимает на экране навигатора и отвечает:

— Ты всегда была лучше меня, Маша.

— Я не про это, — отмахиваюсь я.

— А я про это. — Илья пропускает машину из соседнего ряда. — Ты вечно знаешь, что делать. И всегда за правду.

Я кладу руку ему на плечо.

— Хотелось бы мне, чтобы это было так.

Когда я выхожу из лифта, то замираю. Сердце стучит часто-часто. Я сошла с ума, я точно съехала с катушек. Теперь голос Соколова мерещится мне в собственном подъезде!

Сворачиваю за угол и вижу картину. Даниил постелил себе перед моей дверью бесплатную районную газету и сидит на ней в позе султана, разговаривая при этом по телефону. На коленях — здоровый планшет, на экране которого двигаются буквы.

— Да, это три варианта, про которые мы с вами разговаривали. Я бы, признаться, поправил бы интерлиньяж. Верно, вот в этом месте. Но на это мне нужно было ваше согласие. Тогда я помечу и вышлю вам в понедельник новый вариант…

Я стою, прислонившись к стене и наблюдаю за прекрасной картиной под названием «собака ждет хозяина с работы».

Соколов наконец меня замечает, вскакивает на ноги и жестом показывает, что сейчас закончит. Затем он убирает телефон в карман и слегка мнется.

— Ждешь меня в коридоре на коврике? — усмехаюсь я.

— Как просила, — разводит руками Даниил. — У меня вообще-то спина затекла.

— Работаешь? Где Маша?

Я достаю из сумки ключи и принимаюсь открывать дверь.

— Да, надо было закончить кое-какие дела. Маша с моим отцом, они отправились в аквапарк.

— Без тебя? — Я приподнимаю брови и вхожу в квартиру.

Соколов безропотно следует за мной.

— Мои родители часто берут Машу к себе на выходные. Меня же выпихивают за дверь.

— Ага. И поэтому ты ждешь под моей?

Я снимаю туфли и выдыхаю. Все-таки каблуки — это прекрасно, но снять каблуки — ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Я приревновал, — признается Даниил и ставит свои ботинки рядом с моей обувью. — Понял, что не усну, если не скажу тебе об этом.

— Как будто это было непонятно.

Соколов взъерошивает себе волосы, но в зеркале смотрит не на свое отражение, а на мое. И от этого жаркого взгляда у меня тут же начинают гореть уши.

— Маш, у нас с тобой в школе не заладилось. Сейчас я понимаю: если бы был более честен, то никаких проблем бы не возникло.

— Поэтому ты теперь решил перегнуть в другую сторону и всегда быть максимально откровенным?

Я поворачиваюсь к нему лицом, и улыбка застывает у меня на губах. Даниил смотрит на меня отчаянным, полным мольбы взглядом, от которого не спрятаться и не скрыться.

— Я тут размышляла, как именно мне тебя наказать за проступки прошлого, — заявляю я, но почему-то хриплым шепотом.

— Да? — выдыхает Соколов и делает шаг вперед, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. — Расскажи подробнее, я заинтригован.

Наше дыхание смешивается, и из головы разом вылетают все мысли.

— Думала начать с пыток, — неуверенно произношу я, пытаясь сосредоточиться на его глазах вместо губ.

— О, мне уже нравится. — Даниил кладет планшет на комод для обуви и опускает руки мне на талию. Собственнический жест, который только сильнее распаляет мой собственный огонь.

Мы уже собираемся поцеловаться, как кое-что важное приходит мне в голову.

— Стой. Мне нужно кое-что знать.

— Что? — спрашивает Даниил. По потемневшим глазам заметно, что он не слишком готов ждать.

— Мой школьный рюкзак.

— Что с твоим рюкзаком? — не понимает он.

Я вздыхаю.

— Мука в рюкзаке. Еще кто-то порвал мои тетради и разбросал их по мужскому туалету. Я всегда почему-то думала, что это ты.

Страсть исчезает с лица Соколова — выражение становится максимально серьезным.

— Конечно, это не я. Я бы никогда так с тобой не поступил. Эти уроды… Надо было врезать им еще раз.

— Ох, что же мне делать? — Я вновь касаюсь ладонью его теплой щеки — совсем как прошлой ночью. — Кажется, я зря ненавидела тебя всю свою жизнь.

— Не могу сказать о себе того же, — улыбается Соколов и подхватывает меня на руки.

Глава 12

Этот день знаменателен по нескольким причинам. Во-первых, Царек в кои-то веки приехала к намеченному времени и уже разложила весь свой арсенал косметики у меня на столе. Во-вторых, на небе, вопреки прогнозу, ни облачка. И, в-третьих, новости с утра максимально радовали.

— Прочитай еще раз, — прошу я Настю Рудакову, и та, по-видимому, решает, что с дураками спорить себе дороже.

Она прочищает горло и голосом диктора принимается зачитывать:

— Константин Рубинштейн получил два года условно за мошенничество по статье такой-то такой-то в суде таком-то Окского района нашей области. Сын владельца крупнейшей нефтегазовой компании в городе до этого имел хорошую репутацию и даже претендовал на место генерального директора на предприятии отца. Теперь этот пост займет Макаров Илья Николаевич, молодой преемник мультимиллионера Геннадия Шавловича Рубинштейна. Новому генеральному директору всего тридцать лет, и он является завидным холостяком, хотя на прошлой неделе его видели с некой Лидией Руденко. Но серьезные ли у них отношения? В этом нашему изданию еще предстоит убедиться.