Мама по призванию (СИ) - Соловьева Елена. Страница 14

— Принести вашему сыночку еще печеной такрели? — поинтересовалась женщина-разносчица.

— Да, пожалуйста, — попросила я. Не удивительно, что малыша приняли за моего сына: настоящая Дарина Врину весьма и весьма подходила по внешности. То, что дракоша умилил весь зал, тоже вполне обосновано: он, правда, очень красивый мальчик. А еще смышленый. — И новую порцию окорока. Малыш, будешь мясо?

— Или еще чего-нибудь? — поинтересовалась подавальщица. Поддавшись очарованию мальчика, широко улыбнулась, продемонстрировав задорные ямочки на щеках. — Как тебя зовут, милый?

— Я человеческий малыш, — объявил дракоша, стукнув себя кулаком в грудь. Это он подыгрывает, как я и просила. Точнее, переигрывает. — Я буду мясо. И еще вот такую зеленую траву… Пожалуйста.

А он быстро учится, это хорошо. Запоминает новые слова, применяет их.

— Никто не называет себя человеческим малышом, — предупредила я, когда женщина ушла выполнять заказ. — У каждого мальчика должно быть имя.

Я задумалась: малыш ничего о себе не помнит. Именами, которыми его именовал Леран, лучше не пользоваться вовсе. Так как же обращаться к дракоше?

— Выбери имя сам, — предложила я. — Какое захочешь.

Малыш долго хмурил лоб, не забывая при этом закидывать в рот еду и сосредоточенно жевать. И вот просиял, подарив мне счастливейшую из улыбок.

— Придумал! — выпалил он. И еще громче: — Сучка!

— Что?.. — переспросила я, виновато съежившись и ловя на себе недоуменные взгляды. — Это плохое слово, хорошие мальчики его не говорят.

— Но тот дядя, он сказал, что с сучками все любят играть, — простодушно возразил малыш. — Почему меня не могут так звать?

— Это плохое имя, — объяснила я. — Выбери другое.

— А что оно значит? — не сдавался малыш.

Я обреченно вздохнула. Надо было шугануть пьяного придурка раньше, чем он нанесет непоправимый вред детской неокрепшей психике.

— Это слово означает самку собаки, — выдохнула я.

Не донеся пригоршню каши до рта, дракончик замер. Стал рассматривать меня с неприкрытым интересом.

— Ты не похожа на самку собаки, — выдал результат тщательного осмотра. — Я видел их, Леран приводил их, чтобы запугать. Собаки совсем не такие. Почему тот дядя назвал тебя так?

— Потому что он отморозок, — буркнула я.

И тут же получила ответное:

— А отморозок хорошее имя? Мне нравится, как звучит. Красиво…

Да кто ж меня за язык-то дернул?!

— Нет, это плохое имя. И то был плохой дядя.

— Какое имя тогда красивое?

Я всерьез задумалась. Вспомнила, как сама три года назад придумывала имя будущему малышу. Перебрала множество, и остановилась на одном.

— Максимка… — проговорила печально. Просто вырвалось. Кажется, я слишком устала за этот день, была так потрясена случившимся, что порой выпадала из реальности.

— Тогда буду Максимкой! — объявил дракоша. Выпятил щуплую грудь, как будто на нее навесили орден. — Мне подходит?..

Поморгала, прогоняя мутную пелену перед глазами. Это просто имя. Только имя, ничего особенного…

— Конечно, ты можешь быть Максимкой, — разрешила вслух. — Если тебе нравится это имя.

Кажется, малыш слишком надолго задержал дыхание. Или слишком много съел… Как бы то ни было, теперь он отрыгнул. Но отрыгнул не как обычный человеческий мальчик, а как драконий малыш. То есть выпустил струйку огня и превратил остатки позднего ужина в угольки.

— Так, нам пора, — тотчас решила я. Осторожно удалила угольки, пока кто не увидел. Оглянулась: воде бы, все заняты своими делами: сосед справа бьёт морду товарищу, пара за столиком слева того гляди покажут то, что ребенку видеть не следует. — Надеюсь, ты сыт. Эй, чего плачешь?..

Дракон Максимка не просто пустил слезу. Он ревел навзрыд, вздрагивая всем телом. И смотрел на опустевший стол с такой жалостью, как будто только что потерял лучшего друга.

— Не плачь, Максимка… — Порывисто обняла малыша, совсем забыв, что он дракон. Да и какая разница, он просто малыш, который редко ел досыта. — Я куплю тебе новую еду, все что захочешь. Только постарайся больше не отрыгивать.

— Ты меня накажешь, да? — спросил он, подняв на меня голубые, как небо моей Родины глаза.

— За что?..— Не сразу поняла, о чем речь.

— Ну, за то, что сжег еду… Однажды я случайно задел миску с водой хвостом, и хозяин Леран выпорол меня. Сказал, что на такое убожество не стоит тратить драгоценный рекур… реурс.

— Ресурс, — машинально поправила я. И чуть не закипела, представив, как малышу досталось за такую мелочь. — Нет, малыш, я не буду тебя наказывать. А не отрыгивать опросила потому, что, во-первых, это неприлично. А во-вторых, человеческие детеныши так не делают. Мы ведь договорились, что ты недолго побудешь обычным мальчиком. Идем.

Перед тем как продолжить путь, мы купили козий сыр, хлеб и немного сладостей для Максимки и других детей из приюта. А после снова оседлали Снежка, и он взмыл в воздух.

Занимался рассвет.

Максимка задремал, привалившись ко мне спиной. Одной рукой придерживаясь за лебера, второй я обняла малыша, боясь, что он просто свалится во сне. От него пахло яблоками и немного дымом. А еще чем-то особенным, незабываемым. Наверное, так пахнет детство. Панамку малыш так и не снял, и теперь помпон щекотал мне нос. Но я не решилась ни убрать его, ни, тем более, снять с малыша панамку — простудится еще.

В приют прибыли рано утром. Снежок высадил нас у ворот и, получив благодарность и пару кусочков сахара, улетел по своим леберьим делам. А мы с Максимкой миновали высокие ворота и очутились на территории приюта. Дракошка с восхищением и удивлением рассматривал центральный храм.

— Ты живешь здесь?.. — охнул он.

— Нет, — я покачала головой. — Но иногда ночую. Очень редко.

Малыш обратил на меня голубоглазый взор.

— Мы заночуем здесь, а завтра снова полетим? Я ведь буду жить с тобой, да? А как выглядит твой дом? Он такой же красивый, как этот?

Я вздохнула, понимая, что разговор неизбежен. Надо было сразу все объяснить, не оттягивать. Но отчего-то язык не поворачивался сказать, что нам придется расстаться. Опустилась на корточки и мягко обхватила тоненькие предплечья Максимки.

— Послушай, — проговорила, мысленно сосчитав до трех и пытаясь успокоиться. — Максим, ты большой мальчик и должен понять, что не можешь остаться со мной. Мне постоянно угрожает опасность. К тому же… — Я не договорила, не сразу подыскав нужные слова.

Максимка сам догадался.

— Это потому что я дракон, да?

Он спросил тихо, но я воровато оглянулась. К счастью, рядом никого не было.

— Не произноси это вслух, — попросила малыша. — Пока нет. Это, — кивнула в сторону строений, — приют Святого Макия, место, где живут дети, у которых нет родителей. Ты побудешь здесь недолго, пока я не закончу важные дела. И за это время постарайся не выдать себя. А потом я вернусь и отвезу тебя домой.

— Домой… — задумчиво проговорил Максимка. Опустил узкую ладошку мне на плечо, и от этого прикосновения во мне будто что-то перевернулось. — А где мой дом?

Пришлось глубоко вздохнуть, набраться храбрости, прежде чем ответить.

— Там, где живут такие же, как ты, — произнесла как можно спокойнее. Намеренно не сказала «драконы», в этом мире подобные слова приравниваются к богохульству, особенно на территории монастыря. Как говорила моя любимая бабуля: хочешь спрятать что-то понадежнее, положи прямо под носом того, кто ищет. — Я знаю того, кто позаботится о тебе. А пока… Смотри, вот идет мать Люсия. Она хорошая и позаботится о тебе до моего возвращения. Но помни о нашем договоре: никому ни слова.

Я приложила указательный палец к губам, призывая малыша молчать.

— Вернулась так рано! — удивленно и в то же время радостно произнесла Люсия, поприветствовав меня. — А это у нас кто? Как тебя зовут, мальчик? Откуда ты взялся?

Признаться, я слегка занервничала. В любой момент дракончик мог выдать себя. Мать Люсия не предаст, в ней я абсолютно уверена. А вот в других нет. Мать Селина как раз вывела малышей на прогулку перед завтраком. Завидев меня, они совершенно позабыли об учителе. Мчались ко мне с радостными визгами, едва не теряя видавшую виды обувку.