Пробуждение мёртвых богов 2 (СИ) - Сороковик Александр. Страница 44
В обычном бою эта тактика хорошо себя показывала, но сейчас врагов было так много, что через небольшой промежуток времени всё смешалось в одну кучу. Умелые и дисциплинированные римские воины иногда просто не успевали применить свой опыт и выправку, свевы тупо сминали их количеством, и зачастую легионер не успевал выдернуть свой меч из тела врага, как на него наседало три-четыре варвара – плохо вооружённых, слабо подготовленных, но неуязвимых за счёт своего количества.
Марк на своём месте бился храбро и умело, применяя все выученные им приёмы рукопашного боя. Старался наносить короткие, режущие удары, не давая мечу застревать в теле врага. Сейчас он был бездушной и бесчувственной машиной для сражения, никакие посторонние мысли не отвлекали его от основной задачи – выстоять против полчищ врагов, отбросить их, перейти в наступление, или погибнуть на поле боя…
Незнакомый легионер слева от него умело рассёк мечом шею варвара, и тот упал, залившись кровью. На его месте выросло сразу трое, одного воин также успел поразить мечом, закрылся щитом от второго, выдернул меч и даже успел подрубить им одного из варваров. Но всё же упал, пронзённый коротким копьём. Справа рухнул, поражённый сразу с двух сторон мечами, кашевар Лукиан. Ещё один воин, из ветеранов, уже упавший на одно колено после смертельной раны, исхитрился в падении ткнуть своим мечом какого-то свева. Серьёзной раны нанести этим ударом он не смог, но варвар с криком обернулся, и тут же получил смертельный удар от Марка.
При всём умении и выучке римляне начали отступать, неся значительные потери. Почему нет команды к перестроению, ведь самое время сейчас? Почему молчит опцион Ганнибал? Марк переместился немного вправо, в сторону от основной битвы, и увидел командира, сидящего на земле и прижимающего руку к груди. Кровь сочилась между пальцев тонкой, но быстрой струёй. Двое легионеров прикрывали опциона от нескольких отбившихся от основной массы варваров, а он с мучительной гримасой поворачивал голову, пытаясь кого-то найти.
– А… вот ты… где… – прохрипел старый воин, увидев Марка, – принимай командование, опцион Марк Деций… мне конец… теперь ты опцион… лучший легионер центурии…
Последние силы, держащие Ганнибала, иссякли, и он упал бездыханным. Ему уже ничем нельзя было помочь, и Марк бросился на помощь двоим воинам, сдерживавшим свевов, рвущихся к нему.
– Принимай командование, Марк, – откуда-то появился Рем.
– Я не опцион. Я легионер. В общем строю, – Марку было трудно говорить, он тяжело дышал, пытаясь снова прорваться в гущу сражения.
– Ты опцион, тебя назначил командир!
– Я простой легионер.
– Ты сын императора! Принимай командование!!! Воины! – вскричал Рем. – Урс Ганнибал убит, но он назначил вместо себя Марка Деция, нового опциона. С нами опцион Марк Деций – сын императора Алексия Деция Либератора!
Он обернулся к Марку, ожидая увидеть тот же пустой взгляд, и готовый ударить друга, выбивая из его головы сонную дурь, но увидел перед собой прежнего Марка – сына императора и будущего полководца.
– Внимание, первая центурия! – крикнул новый командир. – Перестроиться боевым порядком, клиньями! Лучники, занять фланги! Все – в строй! Трубач, сигнал к атаке!
Какой-то легионер то ли из третьей, то ли из четвёртой контубернии выкатился из-под ног и завопил:
– Почему нами командует какой-то выскочка, новобранец? Что, у нас нет достойных деканов?
На секунду всё замерло, но помощь пришла с совершенно неожиданной стороны: рядом с паникёром очутился здоровяк Примиус Юлий, ткнул его кулаком – слегка, чтобы не выводить из строя.
– Заткнись, придурок! – и, обращаясь к Марку, воскликнул: – Вперёд, командир! Мы – за тобой!
Неожиданная передышка кончилась, словно кто-то отпустил давно сжимавшуюся пружину. В бой! Больше никаких сомнений, вперёд! Воодушевлённые уверенными командами, вестью о том, что с ними сын императора, легионеры буквально ринулись на варваров, сметая их со своего пути. Две мощные силы схлестнулись посреди поля в неимоверной, дикой схватке – немногочисленные воины-легионеры и неисчислимые варвары-свевы.
Вокруг молодого опциона падали друзья и соратники: схватился за голову и осел Примиус Юлий, дружище Рем стоял по-прежнему рядом, но левая часть его лица была залита кровью. Несмотря на потери, Марку казалось, что легионеров не становится меньше: почудилось, что справа рубится изо всех сил Агенор, погибший на Каталаунских полях, отчаянно отбивается от свевов хромой Петроний, оставшийся там же. А вон там, подальше, бьётся, как лев старый легат Кастул, погибший при штурме Рима!
Падают легионеры, но враг теряет в несколько раз больше своих бойцов и уже не атакует, а прилагает все силы, чтобы не побежать, спасаясь от этих непобедимых чудо-воинов.
А потом свевы всё-таки побежали, теряя оружие и вопя: с другой стороны на них летели воины третьей когорты, получившие призыв о помощи… Марк, несмотря на многочисленные ранения, вёл свою центурию до конца. И только когда от свевов остались лишь убитые и пленные, шатаясь, и вытирая кровь сделал несколько шагов навстречу командиру когорты.
– Мы не отступили, центурион. Мы сражались до конца! – и упал на землю.
ГЛАВА XVII. ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА…
Император Алексий Деций Либератор
На этот раз мои давние друзья, о которых я успел основательно подзабыть, решили встретиться со мной на новой локации: это была окраина какого-то хмурого городишки, заросшие мхом деревянные скамейки в глухом парке.
– Здравствуйте, ваше Величество! – на этот раз первой начала разговор Лена, в своём ироничном стиле. – Я знаю, что в Риме правителей так пышно не именуют, но как-то несолидно говорить взаправдашнему императору: «Привет, старина!»
– Ладно, какие там счёты между старыми друзьями, – я говорил почти искренне: во-первых, Максим Викторович и Лена оставались какой-то ниточкой, связывающей меня с прошлым, которое будущее, а во-вторых, хоть они и не появлялись давно, однако все их последние визиты были для меня исключительно полезными, призрачные товарищи всё-таки здорово мне помогали. – Чем обязан в этот раз вашему появлению?
– Ты знаешь, мы очень рады за тебя, – Максим Викторович улыбнулся, – ты всё-таки справился почти со всеми проблемами, и сейчас тебя вполне уже можно именовать Величеством.
– Спасибо, я старался… Ну, и вы помогали советами!
– Ты только не прогневайся, великий государь, – хихикнула Лена, – но расслабляться тебе рано. Тут, понимаешь, время такое, тишины и покоя не может быть по определению.
– Да я и не собираюсь расслабляться, у меня тут такая буча назревает…
– Это ты верно сказал, буча назревает мощная, – это уже Максим Викторович, – не скажу, что она будет последней, и потом настанет мир и благодать, но решающей станет точно!
– Ты как, свои клыки не затупил, надеюсь? – улыбнулась Лена. – Здорово ты тогда их в дело пустил! Ну, а теперь они тебе в сто раз нужнее будут…
– И не только, чтобы победить, Алёша. Ты должен будешь вышибить из этих негодяев малейшую попытку даже подумать о том, чтобы косо посмотреть на Рим, до десятого колена зарубить на своём носу!
– А кто же эти негодяи? Византия – мелковато, вроде?
– Не очень-то и мелковато, но сейчас они заручились помощью очень сильного союзника, сам знаешь, какого… Ну всё, пока, император, нам пора…
Как обычно, разговор прервался на полуслове. Я стоял на опустевшей аллее, под хмурым утренним небом, а мои собеседники просто исчезли. Хотел выругаться, но где-то далеко закукарекал вестник рассвета, и сон закончился. Я лежал на кровати в императорском дворце, утро вступало в свои права, а где-то среди хозяйственных построек очень слышно и пронзительно орал петух.
Я вернулся из поездки в провинцию, где провёл три дня, решая важные вопросы, поздно вечером, уставший до предела, и сразу лёг спать. Сейчас, разбуженный петушиными криками, вышел во двор и плюхнулся в бассейн чтобы взбодриться – эта привычка зажиточных римлян начинать утро с купания в бассейне мне очень нравилась, и я старался по возможности ей следовать.