Сирена и Василиск (СИ) - Зан Заират. Страница 23

Песня лилась из динамиков, и хотя запись была отвратительной, стоила она неимоверно дорого. Сирена, так называли певицу, не зная настоящего имени. И надо признать прозвище ей подходило. И хотя многие не понимали слов, просто слушать песнью в её исполнении, даже при такой отвратительной записи, было для многих наградой. Несколько песен, записанные тайком, от самой певицы послужили причиной ужесточения безопасности ресторана «Сокол». Несколько раз предпринимались попытки пройти туда тайком. Желающих посетить это заведение было столько, что запись производилась на месяцы вперед.

Девушка, чьего лица никто не видел, из-за маски, всегда скрывавшей её, стала невероятно знаменита. При этом ничего для такой популярности не предпринимая. В конце концов, поняв, что невозможно скрыться от людей вообще, Асия согласилась записать несколько песен профессионально. При этом уточнив, что все заработанные деньги пойдут в трастовый фонд, для её младшей сестры. Но выступать где-то еще, кроме своего ресторана отказалась. Даже этому Синклер уговоривший, наконец, её был рад. Первый диск разошелся таким тиражом, что впору говорить о чуде. Даже пиратские копии, были распроданы за считанные дни. В общей сложности, Асия записала четыре диска. Но сразу продавать все Синклер не захотел. Придержав на время два. Тем более, что после этого, девушка категорически отказалась еще что либо записать. Но и этого было вполне достаточно, чтобы сделать Синклера чрезвычайно богатым человеком. Как впрочем, и неизвестную пока еще младшую сестру самой певицы.

Михаил во все это не вмешивался, оставшись сторонним наблюдателем. Алина заметила, что после похорон, вернее кремации Айши, он стал более молчалив, погрузившись в работу. Впрочем, теперь она не могла быть рядом с ним так часто как раньше. Все же Асия жила отдельно. Мужчина несколько раз, куда-то уезжал. И хотя это вполне могло быть по работе, неясная тревога охватывала девочку. Но, не имея возможности вмешаться, ей пришлось держать эту тревогу при себе. По крайней мере, она узнала, кто именно скрывается под кличкой Палача. Тот не удержался и посетил-таки своего бывшего подельника. А после этого, понять кому тот служил было легко. Осталось только разыграть достойный сценарий, и наконец, стать собой.

Спустя два месяца, после гибели Айши, Михаил стоял перед дверью в картинную галерею. До сих пор, руки просто не доходили, до неё. Впрочем, он услышал и узнал достаточно, чтобы понять, что именно здесь, он найдет все ответы. Наконец решившись, он тихо вошел в зал, запирая дверь изнутри. Решив рассмотреть все разом, он сдернул, скрывавшее половину картин полотно, и застыл охваченный воспоминаниями. Здесь была история. Вся, полностью. Сжимая в руках звенья серебряного браслета, практически сроднившегося с его рукой, он шел от одной картины к другой он вглядывался в лица изображенных там людей. Знакомых, и тех которых он видел впервые. Семья Акея, где девочки совсем маленькие. Счастливая семья, где все улыбаются. Три почти взрослые девушки, пустыми мертвыми глазами, смотрящие в мир. С ранами, ожогами и сединой. Наверное, они и должны были стать такими, будь эти девочки живы.

Михаил побывал на острове, где долгие годы скрывался от людей Акей. Он там нашел, старое поваленное во время бури дерево. Его так никто не унёс, оставив охранять покой трех маленьких могил. Он уже готов был добиться эксгумации, чтобы убедиться в правоте своих догадок. Но этого не потребовалось. Старик, который привез его на катере, горько вздохнул рядом с ним, когда он подошёл поближе.

— Жаль отца, похоронившего трех дочерей. Впрочем, в этих могилах их нет. По обычаю тела предали огню и развеяли над океаном. Чтобы они смогли снова стать частью природы, ветра и воды.

— Тогда откуда могилы?

— Отцу нужен был якорь. Место, где можно оплакать потерю. Вот он и похоронил здесь их любимые вещи.

— Когда это произошло?

— Да тому, наверное, лет десять уже. Если не больше. Сначала в бурю погибла старшая. Хотя, был ли это несчастный случай, кто знает? Потом среднюю, отец сам вытащил из петли. Здесь и рассуждать нечего. Единственное, что удержало тогда хозяина, не уйти вслед за ней младшая. Солнечный ребенок, она даже умудрялась улыбаться. У неё были такие красивые серые глаза. Казалось, вот она — то и станет якорем для отца. Но…

— Что произошло?

— Однажды она просто не проснулась. И хозяин сломался. Все время что-то искал, нанимал кучу людей. Долгие годы бродил здесь как призрак. А потом видимо успокоился. Удочерил девочку, примерно за год до своей смерти. Красивая девочка, только странная немного. Нелюдимая. Все время рисовала что-то. Да, а как поёт. Один раз услышав, не забудешь. Жаль давно уже её не видел. Красивая, да. Вот только седая совсем. Наверное, именно этим хозяину и понравилась. Напомнила ему младшенькую. Та тоже седой была.

— А кто разворошил могилы?

— После смерти хозяина, прибыли сюда несколько человек. Вот они и перевернули здесь все. Я потом постарался сделать как было, но не все получилась.

— То что вы мне рассказали, вы и им поведали? — впервые в голосе Михаила прозвучала тревога.

— Нет. Они сначала все это натворили, и только потом стали спрашивать. Злые они, что рассказывать им о чужом горе. Не поймут. Сказал, что ничего не знаю. Что хозяин устроил здесь эти могилы чтобы похоронить прошлое, свое горе и все. И они уехали.

— У меня большая просьба, больше никому не рассказывайте, что девочки погибли. Говорите так, как ответили тем людям. Так хотел дядя. Пусть так и будет.

— Хорошо. Да и кому сейчас интересен бред старого дурака? — старик тяжело вздохнул и направился к берегу.

Сейчас рассматривая картины, Михаил вспоминал тот разговор. Многое прояснивший, и наверное еще больше запутавший. Да и вот они, эти три могилки под старым деревом. Пока еще целым, по крайней мере на картине. Решив, все же что пора разгадать эту загадку, мужчина прошел к следующей стене. Здесь была другая история. Не менее трагичная.

Две девочки, улыбающиеся с полотна, так похожи на тех, чьи фотографии он не раз видел в одной из ячеек браслета. Больничная палата, где те же девочки, со страхом смотрят на двух других пациентов, не подающих признаков жизни. Похороны, и крупным планом, искаженное болью и страданием лицо матери, слёзы в глазах отца, и две зареванные мордашки, выглядывающие из-за угла дома. Его первая встреча с Алиной. Сгоревшая лаборатория, и хрупкая фигура, закутанная в балахон, на плече которой сидел сокол.

Перед следующей картиной, он застыл. Видя все, что здесь изображено в своей памяти. Он не раз видел тот день в своих кошмарах. Особенно когтистую руку, сжимающую еще бьющее сердце в ладонях. Вот и он сам, пытающийся поймать, это сердце. Сжав сильнее, браслет он прошел дальше. Ведь как-то девочка попала из Балтийского моря у берегов России, в Тихий океан? Вот и разгадка. На следующей картине, огромная птица несла в своих когтях человека. Лица не было видно, но этого и не требовалось. Вот и встреча с Акеем. Что ж, теперь многое становиться понятным.

К третьей стене, мужчина подходит как бы нехотя. И не зря. Видя сцену, которую он лично наблюдал в реальности, Михаил усмехнулся. Даже Алина не могла жить жизнью троих. Значит, двое должны были исчезнуть. Но зачем так изощренно? Что ж, он это выяснит. А здесь что? На предпоследней картине, в огне погибала Асия. Горящий автомобиль, к которому рвутся люди, но никто не может подойти из-за слишком сильного жара. И рядом скрученный полицией человек. Лица не видно, но этого и не надо. Значит, еще кто-то должен быть арестован. Почему именно таким образом? Может потому, что они должны быть наказаны, именно за их смерть? Это многое бы объяснило.

Последний был портрет. С которого прямо на него смотрела девочка, с тонкими чертами лица и абсолютно седыми волосами. Смотрела серыми глубокими глазами. Эта видно в отличие от сестер умирать не собиралась. Тут Михаил заметил, что рама у портрета слишком толстая. И по какому-то наитию, перевернул полотно. И чуть не выронил его. Черты лица были те же. Разве что немного менее человечные, чем на другой стороне. С этого портрета на него смотрели совсем другие глаза. Те, которые последние два года не давали ему нормально спать. На Михаила смотрели радужные глаза Алины. Такие, какими он помнил их. Правда тогда они смотрели на него из месива, в которое превратилось лицо несчастной девочки. Ну что ж, ужасный образ треснул, и бабочка вылезла из своего отвратительного кокона. Мужчина, прикоснулся к мраморно белой щеке изображенной девочки. Чувствуя, как отпускает тоска, которая сжимала его сердце.