Кирпичики (СИ) - Тамбовский Сергей. Страница 16

— Всё, стоп-машина, — сказал я сам себе, укладывая его на обочину. — Ловим попутку, а ты продержись ещё немного, браток. Скоро всё кончится.

— Ты как меня нашёл-то? — из последних сил выдал такой вопрос он.

— По следам Москвича, браток, как пионерский следопыт, — не стал вдаваться в глубокие подробности я.

Как назло, никто тут не ехал ни в одном направлении, тоже мне трасса… битых десять минут прошло, прежде чем появился белый жигулёнок-копейка. Я выскочил на середину дороги для надёжности и замахал обеими руками — тот встал, как вкопанный, из-за руля вышла достаточно молодая и привлекательная латышка.

— Помогите, — с места в карьер заорал я, — человек умирает, надо его в больницу.

— Где? — испуганно начала озираться она.

— Да вот же, — подбежал я к Цою, — бери за вторую руку.

Она без слов помогла переместить Витю на заднее сиденье, я сел вперёд и мы погнали. Очень быстро оказались в достаточно крупном населённом пункте, на въезде на двух языках было написано, что это Талси.

— Больница там, в центре, — показала она рукой, выруливая на узеньких улочках, — а это ведь Цой, правильно?

— Правильно, — подтвердил я, — меня Сашей зовут, кстати.

— А меня Лайма, — ответила она.

— Вайкуле? — щёлкнуло у меня вдруг в мозгу.

— Точно.

— То-то я смотрю лицо знакомое…

— Приехали, — ответила она, тормозя у приёмного покоя.

Я кинулся внутрь, объяснил ситуацию в двух словах — врачи тут, хотя и прибалтийские были, но дело своё знали туго. Тут же прибежали двое санитаров с каталкой и Цоя увезли куда-то вглубь. А меня притормозил дежурный врач.

— Рана огнестрельная, мы обязаны вызвать милицию, — сообщил он мне, — задержитесь немного.

— Куда ж я денусь, — вздохнул я и вышел на улицу.

— Я тут мент… то есть милиционеров остаюсь дожидаться, а вы…ты то есть, можешь ехать. Спасибо за помощь.

— А я никуда не тороплюсь, — медленно ответила Лайма, — тем более, что такое приключение один раз в жизни случается.

— Ну хорошо, подождём вместе, — предложил я, и мы сели рядом на лавочку под развесистым дубом. — Как жизнь, Лайма?

— Неплохо, — ответила она и тут же перевела стрелки на другую тему, — а ты как вместе с Цоем оказался?

А действительно, как, задумался я… пора легенду сочинять, чтоб в неё поверили все, включая ментов.

— Я из Энска, работаю там в бригаде МЖК… знаешь, что это?

— Слышала, — лениво ответила она, — ты не останавливайся.

— На днях меня выбрали в штаб городского МЖК, и первое моё задание, это попытаться найти поддержку у влиятельных людей, а то у нас дела совсем плохо идут, либо совсем не строится ничего, либо очень медленно. В масштабе страны влиятельных, которые могут придать новый импульс нашему движению — а кто у нас сейчас такие люди? Правильно, рок-музыканты. Вот меня и снарядили в рок-турне — Цой-Кинчев-Бутусов-Шевчук-Гребенщиков. Чтобы не терять времени, отправился сначала туда, куда Витя отдыхать уехал, а тут вот какие дела…

— Интересная история, — Лайма тем не менее посмотрела на меня с большим сомнением, — вон мент… то есть милиционеры приехали, сейчас всё им это и расскажешь.

— Да, а ты-то как на этом шоссе оказалась? — задал я таки ей вопросик на дорожку.

— Очень просто, Саша, живу я здесь неподалёку, ездила в Юрмалу по делам.

Глава 12

Возвращаемся в город Энск на неделю назад

Комсомольский секретарь Гена позвонил, когда наши третьи смены уже заканчивались. Мише причём позвонил, телефон-то только у него был. Он и сообщил мне это, уже когда мы в ночном автобусе ехали.

— Завтра утром сразу после смены и двинем туда, — сказал я, выслушав его речь. — Как раз к девяти будем на Сусанина.

— А я тоже там нужен? — довольно напряжённо ответил он, — может ты сам со всем этим разберёшься?

— Нужен, Миша, нужен, — уверенно возразил я, — один человек это просто проситель, а двое уже коллектив, как учат товарищи Маркс и Энгельс. А с коллективом разговаривают совсем не так, как с отдельно взятой личностью. Так что можешь просто молча посидеть и в нужных местах покивать головой.

— Ну ладно, уговорил, — всё равно с солидным сомнением согласился он. — Покиваю… как я понял, Коли с Володями тоже приглашены… ну может один из них кто-то. Так что спокойным этот разговор вряд ли получится.

— Чего заранее загадывать, — отвечал я, — когда будут бить, будем плакать, а пока нас норма в 6 вагоночек облицовочки ждёт.

— Восемь, — уточнил Миша, — мы же встречный план перевыполняем.

— Ну восемь, значит восемь, — не стал спорить я. — Хотя бред собачий это перевыполнение на мой взгляд.

На толкатель, слава тебе господи, нас не отрядили, работали мы в этот раз обычными садчиками. И ничего примечательного в эту смену не произошло, если, конечно, не считать визита Кольки-обжигальщика. Оказывается стык в стык с нашим цехом здесь имелся и ещё один, без названия, но со своей печкой. Там делали товары народного потребления, как то — керамические горшки, чайники, вазы, чашки, тарелки и тому подобную дребедень жутких форм и расцветок. Занимался всем этим один-единственный работник, которого по фамилии никто не называл, просто Колька-обжигальщик и всё тут. Он почему-то прямо ко мне подошёл во время первого перекура.

— Слышь, Лётчик, — отвёл он меня в сторонку, — у тебя там ещё спиртяги не завалялось?

Я ничего не понял, но на всякий случай поддакнул:

— Пошукаем, Коля, пошукаем.

— Я тогда тебе могу большую вазу авансом выдать.

— Что за ваза? — заинтересовался я.

— Пошли покажу.

И он отвёл меня в свои закрома, отпер большой металлический шкаф и указал на огромную напольную вазу, метр в высоту, не меньше, в традиционных керамблоковых тонах, от бледно-коричневого до тёмно-коричневого.

— Круто, — восхитился я. — Пусть она пока здесь постоит, когда спирт принесу, тогда и обменяемся.

— Замётано, — быстро согласился он, — только ты не разбавляй его, лучше чистым.

— Понял, принесу чистяк, — согласился я и вернулся к своей бригаде.

Здесь Миша объяснил, наконец, мне, в чём тут дело. Оказалось, что все наши МЖК-цы меняли горшки с чайниками на стандартную магазинную водку, а я один приносил спирт-ректификат со своей работы, чем заслужил почёт и уважение от обжигальщика Кольки.

— Вазу эту напольную у нас все хотели поиметь, но он их придерживает, строгий учёт, говорит, за ними и контроль. Так что считай, что тебе крупно повезло.

— И что я буду делать с этой вазой? — спросил я.

— Не придумаешь, мне отдашь, — разрешил мои сомнения Миша, и мы приступили к очередной вагонке облицовки.

Примерно такой была та ваза, только посветлее и с двумя ручками по бокам.

В перерыв я последовал умным советам Мишани и не стал укладываться спать, а вместо этого погулял по цеху — он у нас необъятный, пока дойдёшь от одной крайней точки, где вагонки выкатывают из печей на разгрузку, до другой, смежной с формовкой и керамзитом, добрых полчаса пройдёт. Поэтому вторая половина смены протекла без особенных напрягов. Даже и спать не хотелось… нет, вру конечно, хотелось, но не смертельно. Выкатили мы не по восемь, а только по семь с половиной телег на работника, но мастер баба Юля и этому рада была.

А утром на первом автобусе тридцатого маршрута мы с Мишей отправились в город навстречу новым приключениям.

— А если мы с Володями таким вот образом отношения испортим? — пытал меня по дороге Миша.

— Тебе чего больше надо? — хмуро возражал я, — дом построить или хорошие отношения с Володями сохранить?

— Дом конечно, — отвечал он. — Но и отношения тоже не последнее дело.

— Ну тогда прекращай истерику… да, и ещё что-то тебе надо делать… — я почесал в затылке, — а, не забывай кивать в нужных местах. И тогда всё будет хорошо.