Вольный охотник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 42

— Вряд ли сейчас кого-то можно найти, ваша светлость, — ответил унтер, как Яну показалось, с сожалением покачивая головой в остроконечной шлеме. — Целителей, поди, всех во дворец курфюрста созвали. Да и неспокойно на улицах, не стану я людей на смерть посылать.

— Да что тут у вас творится?!

— Беспорядке же, говорю, — унтер пожал плечами, а потом тихо, почти неслышно закончил: — Или вообще переворот…

Ян, хоть и был в основном озабочен спасением своего загонщика, на эту информацию среагировал, как охотничья собака на дичь. Замер на несколько секунд, в то время как его разум стал сводить вместе ранее разрозненные факты. Садовники. Два покушения на него. Очень слабые отряды, созданные по принципу «и так сойдет». Все это свидетельствовало об очень серьезном дефиците ресурсов у тех, кто зачем-то решил убить марочного барона. Словно основные усилия были направлены на… организацию беспорядков?

Он еще не видел полной картины, но был уверен, что не ошибся. Таких совпадений попросту не бывает.

— Солдат, нам нужно внутрь, — сказал Ян, снова берясь рукой за железный прут решетки. — Сейчас. Это важно. Ответственность на мне.

— Да говорю же — приказ у меня!

На случай общения со всяким служилым сословием у Эссена имелась бумага от Седьмого отделения. Ее было бы достаточно, чтобы решетка взлетела вверх, а унтер при необходимости поступил в распоряжение молодого мага. Но она осталась в поместье, где сейчас хозяйничали (или уже нет) люди графа Мантайфель.

— Послушай меня. — Ян почти прижался к решетке. — Я могу помочь не случиться чему-то более страшному, чем беспорядки…

— Угрожаете, что ли, ваша светлость? — стражник не испугался, а наоборот, потянулся рукой к висевшему на поясе пистолету.

— Что? — не понял сперва юноша. — Нет! Я имею в виду, что беспорядки — часть чего-то более серьезного.

В двух словах, часто оглядываясь на сестру с Никитой, Ян вывалил на унтера все, случившееся с ним этой ночью. Не забыв упомянуть, что, как вольный охотник, он уже уничтожил двух культистов. Называть их химерами, во избежание сложностей с объяснением и нехваткой времени, не стал.

— Вот я и говорю, солдат, — закончил он. — Беспорядки могут оказаться не самым страшным из того, что ждет этот город. Так что поднимай решетку — время дорого.

Унтер выглядел обескуражено, но смотрел на мальчишку без недоверия. Только вот отдавать приказ не спешил.

— А нет ли у вас, ваша светлость, какой бумаги, слова ваши подтверждающей.

— Пруссаки! — фыркнул Ян, создавая, наконец, «плеть». — Кого угодно замордуете своим уставом!

— Да это я так спросил, для порядка! — зачастил тут же стражник. Он вдруг отчетливо понял, что ни оружие, ни решетка не задержат этого молодого, но очень настойчивого человека. — Марк, поднимай решетку!

— А что же приказ? — донеслось из технического помещения, где располагался подъемный механизм.

— Поговори мне еще! — гаркнул унтер. — Быстро вверх!

— Есть вверх!

Оказавшись внутри, группа Яна припустила к центру города. Именно там стояли самые богатые особняки, и там проживал целитель, которого на всякий случай ему рекомендовал Богдан Коваль. Мастер Шиллер, хоть и служил Имперской Канцелярии напрямую, довольно часто оказывал услуги в области врачевания ран инквизиторов из различных ее отделений.

Никита уже едва держался в седле. Он бы уже давно сверзился на землю, если бы не руки Софии, которая не без труда удерживала его, сидя позади. Лиза, устроившаяся за спиной Яна, выглядела не лучше — девчонка отдала здоровяку всю виту до капли.

Проезжая предместья города, Ян не заметил никаких признаков беспорядков, о которых говорил усатый унтер, да и сейчас, двигаясь через окраины, не видел ничего подобного. Улицы были пусты, свет в небольших, но аккуратных домиках потушен, разве что стражи, совершавшей обход, не наблюдалось. В общем, сперва охотник даже решил, что стражник ему соврал — непонятно, правда, зачем.

А несколькими минутами позже, когда узкие улочки сменились широкими проспектами и бульварами, а именно, на одной из площадей, он понял, что служивый его не обманывал. Беспорядки, действительно.

Других причин, для того чтобы почтенные горожане, добропорядочные бюргеры и в целом склонные к соблюдению правил пруссаки собрались с факелами на площади, громко кричали и, кажется, ломали дверь какого-то присутственного места, придумать было нельзя.

— Пожаров пока нет, — непонятно к кому обращаясь и в целом неизвестно зачем, сказал Ян.

— Будут. — София указала на человека, швырнувшего свой факел на крытую черепицей крышу дома. Его пример оказался заразителен, и вслед метнулся еще пяток искр. — Что происходит вообще?

— Садовники. Наверное, — пожал плечами юноша. — Придется объезжать затор.

Но сделать это Эссенам не удалось. Заметив всадников — а верховыми, как известно, могут быть лишь дворяне и служилые люди — толпа медленно загудела и стала двигаться в их сторону. Потрясая факелами, несколько десятков человек словно превратились в один организм со множеством ног, рук и ртов. Последние ритмично скандировали что-то вроде: «Свободу!» и «Не позволим!»

Намерения этого многоголосого зверя читались слишком отчетливо, поэтому молодые люди были вынуждены отступить. Свернули на тихую улочку, пронеслись по ней, пугая спящих кошек, и вылетели на другую, более широкую, но тоже пустынную.

Не желая более попадать в такой опасный затор, Ян встал на седло ногами, зацепился за болтающуюся вывеску и с нее забрался на крышу двухэтажного дома. Огляделся, прикинул, как лучше будет продвигаться дальше, и полез вниз.

— Что там? — спросила его София.

— Есть два прохода к центральным кварталам, в которых толпа не бесчинствует, — отчитался тот. — Можем проехать. Только вот на въезде в Башмачников стоят рогатки и солдаты. Курфюрст поднял гарнизон.

Про то, что метрах в тридцати от наскоро собранных баррикад лежит пара десятков мертвых тел, Ян говорить не стал. И так ведь понятно. Некто запалил народное недовольство, создал условия для того, чтобы беднейшие люди города — работный люд с мануфактур, в основном, — высыпали на улицы. Власть имущие отреагировали соответственно — подняли в ружье гарнизон и блокировали доступ к центральным кварталам. Там ведь находились важные правительственные службы и стояли дома самых уважаемых жителей города. Обычные же горожане остались один на один с разъяренной толпой. И смогут рассчитывать на спасение, лишь когда в город войдут расквартированные за стенами столицы полки.

— Не было же никаких предпосылок… — с некоторой растерянностью протянула София.

— Мы не в том обществе вращались, чтобы их замечать, — возразил ей Ян. — А вообще, пустой разговор, нам нужно спешить.

Плутать по улицам пришлось еще около получаса. Где-то Эссены все-таки выходили на группки восставших горожан, которых Ян не заметил с крыши. Где-то уже занимались пожары и лошади отказывались входить между огненных стен. В одном из переулков они вообще нарвались на небольшой отряд солдат, шедших, вероятно, на соединение с основными силами. Легионеры с перепугу, не иначе, дали в сторону четверки всадников нестройный залп, по счастью, никого не зацепивший. Охотник не стал испытывать судьбу и объяснять служивым, что он на их стороне, предпочел увести группу.

В конце концов им удалось добраться до широкой улицы, ведущей в сторону центральной площади. Там, как и в прочих подобных местах, закупоривая вход, как пробка, располагалось около пятидесяти легионеров с винтовками и небольшой пушкой. Достаточно древним экземпляром, чем-то вроде полукулеврины, но вполне опасной в скученном городском бою, особенно если ее зарядить картечью.

— Идеи? — спросил Ян у спутников.

Точнее сказать — у сестры. Никита находился в полуобморочном состоянии, грозясь вот-вот сползти с седла наземь, а Лиза была настолько перепугана, что попросту прижалась лицом к спине Яна и не открывала глаза. Скачка по охваченному беспорядками городу стала последней каплей для ее уже изрядно подточенного самообладания.