Особенный наследник (СИ) - "Amazerak". Страница 13

Ирина ответила не сразу. Похоже, она не ожидала от забитого подростка, которого шпыняли все, кому не лень, такого проявления воли.

— Если я скажу, что меня не устраивает твоя кандидатура на роль попечительницы, род поддержит меня, — продолжал я. — Есть кандидатуры получше. Но ведь это не в твоих интересах, так?

— Как… Как ты смеешь говаривать со мной таким тоном, — с тихой яростью в голосе произнесла Ирина.

— Предлагаю поступить следующим образом. Если ты не будешь лезть в мои дела, я не буду противиться тому, чтобы ты стала моей попечительницей и наместницей. Я не буду жаловаться герусии и требовать назначить на твоё место кого-то другого. Более того, твой сын получит некоторую долю из моего наследства. Этого же ты хочешь, верно? Мы сейчас в одной лодке, и лучше нам грести в одном направлении ради нашей общей выгоды. Сделаем вид, что у нас всё хорошо, а сами просто будем заниматься каждый своим делом. Я не собираюсь бросать учёбу и тренировки, но и терпеть подобное отношения к себе тоже не намерен. Однако если ты продолжишь мешать мне своей «родительской» заботой, то обещаю, что ни ты, ни твой сынок здесь не останетесь, а если что-то и получите из наследства, то самый минимум.

В глазах мачехи сверкнула ярость. В какой-то момент мне даже подумалось, что она сейчас набросится на меня и попытается убить, тем более что фибральное зрение показывало: нити на её руках и лице стали гуще и насыщеннее.

— Пошёл вон, — тихо проговорила она.

— Я сам решу, когда мне уйти. Это мой дом, — я смотрел ей в глаза, понимая, что она мне ничего не может сделать, кроме как лишить карманных денег или… убить. Впрочем, последнее — тоже вряд ли. Кое-какие силы у меня всё-таки есть, чтобы защититься.

Ирина выглядела злой и растерянной. Сама понимала, что, по сути, она тут бессильна. Ведь я был прав. Любая жалоба с моей стороны — и её отсюда вышвырнут.

— Хорошо обдумай мои слова, — я поднялся с дивана и вышел.

На первый взгляд могло показаться, что я нажил себе могущественного врага в собственном доме. Но расчёт мой был прост: если у Ирины есть хоть грамм серого вещества в голове, она, когда остынет, поймёт, что моё предложение выгодно ей же самой. На меня и моё воспитание ей, по большому счёту, плевать, чего нельзя сказать о её собственном благополучии и будущем Саши.

Пораскинув мозгами, я рассудил, что опека дядьёв мне не очень-то и нужна. Они будут только мешать, сковывая меня по рукам и ногам своими правилами, заботой и воспитанием. В конечном итоге, Евсевий и вовсе может вырвать из моих рук титул предводителя и даже (хоть я и не понимал пока, каким образом) наследство.

Мачеха — совсем другое дело. Ей нужна какая-то позиция в семье и доля из наследства, чтобы она и её сынок не бедствовали. Всё это я готов был предоставить, но, разумеется, на том условии, что ближайшие четыре года Ирина не будет мешаться под ногами, а управлять имуществом будет так, как нужно мне. За это я подумывал отдать ей (или её сынку) три-четыре процента металлургической компании. Меня это не разорит, а ей хватит на безбедное существование.

Беспокоился я лишь о том, что мачеха может быть причастна к покушению на нас с отцом. Если она действительно виновна в произошедшем, то понятное дело, у нас с ней состоится совсем другой разговор. Но в этом доме мне в любом случае ничего не грозит. Ведь если со мной произойдёт что-то нехорошее, Ирина станет первой подозреваемой. А зачем ей так подставляться?

Единственная проблема теперь — где взять деньги. У меня имелось наличными чуть более ста драхм. В переводе на рубли из моего мира — около пятнадцати тысяч. А до того, как скончается дед, оставив мне всё состояние, никакого источника доходов не будет. У мачехи я принципиально решил не брать ни копейки. Следовало как-то разобраться с данным вопросом. Но как? Бизнесом заняться? Я всю жизнь воевал, и в бизнесе — ни в зуб ногой. Рэкет и прочий бандитизм не рассматривал. Пусть я наёмник, но не грабитель, а теперь и вовсе — аристократ. Не подобает. В общем, вопрос оставался открытым.

Весь вечер я сидел, развалившись в своём вращающемся кресле с высокой спинкой, и листал учебники, пытаясь воскресить в памяти школьную программу за прошлые годы. Некоторые вещи вспоминались легко, другие — труднее. Больше всего меня заинтересовало три предмета: история, социология и фибрология, ну и немного — география, поскольку она тоже отличалась от моего мира.

История, понятное дело, рассказывала об истории мира, социология — о сословиях и социальных группах, существующих в Византийской Политии, фибрология же была наукой, изучающей фибральные техники.

Именно наличие нитей или по-научному фибр являлось главным отличием этого мира от моего. Нити здесь пронизывали всё: воздух, предметы, тела людей и животных, даже, как утверждалось, безвоздушное пространство в космосе. Всё обладало так называемой фибральной структурой, от которой, наряду с химическим составом, зависели свойства веществ.

Клосты от простых людей отличались тем, что умели, во-первых, видеть эту сеть, а во-вторых, с помощью архэ — внутренней энергии корректировать нитяную структуру веществ, тем самым меняя их свойства. Все фибральные искусства или техники строились на этом принципе и условно делились на четыре типа.

Первый тип — управление нитяной структурой собственного тела, что являлось основой основ всех фибральных искусств. Мастера, добившиеся совершенства в техниках первого типа, могли делать свой организм прочнее танковой брони и длительное время оставаться неуязвимыми для любых воздействий — физических, термических и даже химических.

Второй тип — управление фибральной сетью вне тела. Данный вид техник позволял манипулировать предметами на расстоянии. Сюда же относилось умение уплотнять или разрежать воздух, создавая защитные и атакующие формы

Третий тип — управление нитями неодушевлённых тел.

Четвёртый тип — управление сетью существ, наделённых волей и архэ. Считался самым сложным видом нитяных искусств, но его преподавание во всех государствах, подписавших какую-то международную конвенцию, было запрещено.

Особняком стояло такое искусство, как плетение первооснов. Первоосновами назывались нити, на которых зиждется пространство. Воздействовать на них могли только очень сильные клосты. Таких именовали архиклостами, было их мало, обучались они отдельно от остальных и состояли на учёте в Международной Ассоциации Клостов и Всемирной Организации Пространственной Безопасности.

Столь пристальное внимание к ним было обусловлено тем, что нарушение целостности первооснов вело к разрушению фибральной структуры материи. Это влекло к возникновению пространства без сети. Называли данное явление по-разному: тьма, пустота, антимир, бездна, тенебра. Таких областей на земном шаре было множество, и главной задачей архиклостов являлось не допущение дальнейшего расползания тьмы по планете.

Костя обучался второму типу фибральных техник. Именно этот тип позволял уничтожать бесплотных — существ, порождённых тенеброй.

За окном стемнело. Замёрзнув, я решил выключить кондиционер. Когда тот смолк, воцарилась тишина. Я отодвинул шторку и распахнул окно — в комнату ворвались потоки душного, пропахшего морем воздуха. На улице стрекотали цикады, изредка гудели проезжающие машины. Ярко светили фонари. Напротив нашего дома, среди листвы виднелась кованая ограда то ли ещё одного особняка, то ли какого-то учреждения. Над зеленью поднимался освещённый огням шпиль огромной колокольни.

В дверь постучали. Я опустил шторку и обернулся:

— Да.

Дверь открылась и в комнату проскользнула Инесса:

— Привет. Как ты тут? Не помешала?

— Заходи, если ненадолго. Готовлюсь к завтрашнему дню.

Инесса была одета в рубашку поло и шорты до колен, ещё сильнее подчёркивающие её округлые бёдра.

— Ах да! Завтра же твой первый день, — сестра откинула непослушную чёлку со лба. — Готов?

— Честно говоря, не совсем.

— Если что, приходи к нам. Завтра мы занимаемся в пятом и седьмом кабинетах, потом — тренировка, а потом — во втором корпусе в пятнадцатом. А если будут проблемы, говори.