Янтарное сердце Амити (СИ) - Аск Рона. Страница 65

— Как-нибудь в другой раз, — произнесла я вмиг пересохшими губами, на что Дамиан обворожительно улыбнулся и склонился ближе, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне.

— Тогда я непременно попытаю судьбу в другой… раз, — многозначительно промурлыкал он и шагнул к двери.

Мы с Силикой остались одни.

— Ну, что? Довольна? — после недолгого гробового молчания вдруг прорычала она и гневно махнула рукой.

Я не совсем понимала, чем могла быть так довольна от её ссоры с Дамианом, зато прекрасно осознавала, что она просто искала на ком сорвать свою злость. Быть чьим-то громоотводом мне совсем не хотелось, поэтому, полностью игнорируя Силику, я продолжила свой путь до лестницы. Всё это время, пыша от гнева, она провожала меня убийственно холодным взглядом. А уже когда я подняла ногу на первую ступеньку, она произнесла:

— Отброс.

За то время, которое я провела в Академии, я узнала, что «второсортка» и «отброс» одни из самых любимых ругательств отпрысков знатных семей. Второсортка — это ведьма или половиныш, и я подходила под оба этих критерия, как ни крути. Так как ведьмы в плане магии сильно ограничены, им по силам разучить заклинания поддержки, целительства или созидания исключительно близким к природе, но никак не атакующую магии, разрушения, а тем более уничтожения. Именно поэтому знать считает ведьм второсортными. Ведь среди власть имущих зачастую работали правила джунглей — кто сильнее, во всех смыслах, тот и прав. А ведьмы — это просто ведьмы. Всё равно что жук листоед на картошке — страшен, только когда его много. Хотя среди ведьм попадались и довольно могущественные, например, Чарлин и Октавия. Пусть ни у кого из них не было ни одной атакующей магии, однако слабыми их сложно было назвать. Они одни из немногих, кто всё-таки смог получить в своё распоряжение не стихию света или тьмы, а земли и воды, да ещё развили ее до небывалых высот. Хотя… По поводу Октавии у меня были некоторые сомнения. Что-то в ней было странное, что никак не удавалось определить… Хм…

Что же касалось половинышей — их не любили, потому что в глазах чистокровных магов они выглядели как какие-то химеры — никогда не знаешь, какое сочетание получится. Единственная «комбинация», которая не заставляла их скрипеть зубами: маг и ведьма — всех остальных они принимали за какое-то извращение. А вот что касалось «отбросов»… Это было самое оскорбительное «клеймо» среди знати. Так именовали всех неугодных: любесов, слабейших магов и особенно пострелков. Но бывало, что отбросами обзывали и других магов, особенно в порыве гнева, когда нужно было максимально кого-нибудь унизить, и оскорблённая сторона зачастую вызывала обидчика на дуэль, чтобы защитить свою честь. На самом деле знать очень любила дуэли и цеплялась к любому поводу, чтобы продемонстрировать свою силу и утвердиться в своём мире джунглей. И вот сейчас, продолжив подниматься по лестнице в свою комнату, я затылком ощущала взгляд Силики и понимала, что её недавние зачатки уважения ко мне растаяли, точно снег в огне.

Раньше, она только раз назвала меня второсорткой — при нашей первой встрече, но потом, узнав, что я ведьма на боевом, поумерила свою агрессию. Однако сейчас… Звёзды сошлись так, что она решила опустить меня ещё ниже и назвала отбросом.

Я не добродушная и терпеливая Мэй. И не отношусь к знати. Однако будь у меня сила, я бы, несомненно, вызвала Силику на дуэль, чтобы смыть это оскорбление. Но всё что я могла — это стиснуть кулаки и под насмешливое хмыканье Силики продолжить подниматься по лестнице. А оказавшись в комнате — взвыть во весь голос, радуясь, что, кроме Коти, меня никто не слышит. Этот день был просто отвратительным. Даже не так… Отвратительным — с большой буквы.

Плюхнувшись на кровать, я принялась обдумывать всё, что произошло со мной за этот день. Даже появилась мысль: может, меня кто проклял? Даже разделась и внимательно себя осмотрела, поискав метку проклятия, потому что все заклинания влияющие на судьбу человека обязательно оставляли след на его теле. Но… Я была чиста, как холст. И настолько же бледная после всего пережитого.

Я продолжала размышлять и пытаться пробудить свою новую силу, даже когда село солнце, но всё было без толку. Я не понимала, что произошло между Дамианом и Силикой, но предполагала, что она пыталась заставить его начать ходить на занятия. Не понимала, что за стихию призвала, и почему так переполошился директор, а декан меня спрятал. И не понимала… Хм. Кажется, кое-что я всё-таки поняла.

Вскочив с постели, я ринулась к шкафу, откуда достала книгу с описанием заклинаний пятого и шестого витка магической спирали. Пролистала до нужной страницы и мои брови взметнулись вверх.

— Ага! — радостно воскликнула я. — Значит, мне не показалось!

Захлопнув книгу, я ухмыльнулась, после чего кинула её на стол, а сама легла в постель и, направив немного магии в парящий над столом светильник, похожий на солнце, стала с нетерпением дожидаться утра. Если завтра декан попытается хоть что-то от меня скрыть — я выдам его маленький секрет. И пусть я не надеялась уснуть, всё-таки уснула всё с той же коварной ухмылкой на губах. Приятно иметь в запасе какой-нибудь рычаг давления, особенно на декана.

Глава 36

— Лаветта…

Призрачный и до боли знакомый голос разнёсся по тёмным закоулкам моего сознания. Я бежала… бежала быстро, пребывая в ужасе, а следом за мной по пятам гнался огонь. Всё вокруг было объято пламенем и дымом. Куда ни посмотри — кругом черно от сажи, отчего я не понимала, где нахожусь.

Вдруг впереди появился просвет и… моя мама. Как всегда, спиной.

— Лаветта… — чуть взволнованный и кристально чистый по сравнению с гулом огня ее голос, отразился от стен и напрочь перекрыл все другие звуки. — Ты меня слышишь?

Чувствуя ярость и острую потребность её догнать, я ускорилась. Протянула руку…

— Лаветта!

Кончики пальцев коснулись её серого плаща. Я ощутила, как в груди расцвёл восторг, ведь это впервые, когда я смогла коснуться мамы. Миг! И я уже крепко держу в кулаке грубую ткань. Она оборачивается и… Всё охватывает огонь, а моё имя, которое она только-только начала произносить, исчезает в рёве пламени, криках и стонах людей. Эта какофония становилась всё громче и громче, громче и громче, вырывая мою душу и заставляя кричать в ответ, однако мой сдавленный стон не мог перекрыть ужасающего шума, и я продолжала сгорать в пламени.

«Нужно закричать, и я проснусь… нужно закричать и я…» — повторяла словно молитву, пытаясь расцепить, будто склеенные, губы. Среди огня тут и там начали виднеться тёмные силуэты. Они сражались, кричали, проклинали… Смеялись. Но я не слушала и отчаянно старалась закричать. И когда это вышло — всё резко смолкло, а я проснулась от собственного вопля и вся в поту.

— Это… Это…

Тяжёлое дыхание срывалось с моих губ, а в ногах сидел Котя и внимательно за мной наблюдал. Однако заметив, что я очнулась, он тихо мурлыкнул и подошёл ко мне. Его мокрый нос ткнулся мне в подбородок, а шершавый язык слизнул капельку пота, которая скатилась по щеке. Я же продолжала трястись и сжимать пальцами одеяло, как недавно сжимала плащ матери.

— Это… Не тот. Не тот сон… — выдохнула я. — Котя… Это не тот. Он другой… Он… Он ещё ужаснее.

Внутри меня всё содрогалось, а в голове пульсировал нестерпимый жар и растекался по всему телу. Чувствуя, что ещё чуть-чуть и сойду с ума, я постаралась подавить видения, которые вновь и вновь возникали в мыслях. Стараясь дышать ровно и спокойно, стиснула кулон бабушки и вскоре почувствовала, как жар начал отступать, а сердце успокаиваться. Однако сколько бы я ни пыталась уговаривать себя, что это всего лишь кошмар, в глубине души оставалось странное чувство, которое порождало сильную тревогу.

— Так, ладно… Всё хорошо. Всё хорошо…

Радуясь, что Несс сегодня в комнате не ночевала, я потрепала коту по мягкой шёрстке и снова легла. Но только закрыла глаза, как в ушах опять зазвучали отдалённые отголоски сна. Я тут же распахнула глаза. Казалось, если ещё хоть немного продержу их закрытыми, как меня вновь окружат языки пламени.