Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 29

А вообще ирония в решении Старшей плескалась через край. Я не помню ни одной подобной ситуации, чтобы Ми проявляла настолько глубокую мудрость, подшучивая тем самым и над собой, и над стаей, и над фракцией, и даже над руководством колониальной администрации. Воистину эта женщина изменилась кардинально — на место шебутной оторвы пришла глубоко ироничная, выдержанная особа. Вывод мог быть один: Милена уверенно шла к кондициям Высшей. На моих глазах из простенького кокона нарождалась потрясающей красоты бабочка, всё отчётливей распускавшая крылья полей, а её высокий интеллект всё глубже проникал в социальную ткань республиканского мироздания. Работать бок о бок с такой боевой сестрой оказалось особенно приятно — ну а глубину доверия опытной кошки не оценил бы только совсем уж слепой и глухой бездарь.

Обе республиканки, что так в штыки встретили моё появление в кабинете Высшей, очень быстро отошли от поспешности прошлых суждений. Я неоднократно замечал, как женщины присматриваются, порой даже намеренно провоцируют, чтобы оценить, как выкручусь. Чем-то я их заинтересовал, даже заинтриговал. И совместная постель с Илиной вряд ли была истинной причиной. Скорее вставал вопрос о причинах этой самой постели. Кошки закономерно заподозрили, что истоки интереса ко мне начальницы имеют какой-то особый источник, не сводимый к моему статусу кота.

Я всё чаще ловил на себе изучающие, задумчивые взгляды тяжеловесной метиллии, правой руки Ю`Гринд. Девочка была специалистом по особым поручениям. По тем задачам, которые не поручишь ни недавним внешникам, ни даже выходцам из колоний с высокой степенью ассимиляции. Во многом эта Старшая выступала связующим звеном между Службой Контроля и местными властными элитами, а если переводить на земной язык, то специализировалась на работе с местным самоуправлением и с кухней власти в целом. Господин Скорэль находился как раз в её вотчине.

Вторая республиканка, ариала, работала не на такой глубине погружения в социальные дебри, она курировала контакты с прочими ветвями насаженной Республикой власти. Личные контакты той же Илины и Верховного Координатора — это, безусловно, хорошо, но реализацией инициатив и решений должен кто-то заниматься. Нужна особая фигура, которая станет спрашивать на постоянной основе, не давая подчинённым распыляться, соскальзывать на другие задачи. Этой-то наиважнейшей миссией и ведала вторая Старшая. Самой Высшей при таком раскладе оставалось лишь вырабатывать совместно с другими ключевыми руководителями общую линию, да непосредственно заведовать собственной службой. Остальную координационную нагрузку несли боевые подруги.

И если ариала такого явного ко мне интереса не проявляла, то её сестра — день ото дня всё больше загоралась какой-то не от мира сего жаждой. Я ощущал это по напряжению её полей, по постоянным взглядам и редким репликам в свой адрес. И этот интерес республиканки — непонятный, глубинный, какой-то даже запредельный — не столько привлекал, сколько пугал. Я хорошо запомнил базовую истину: вне Ядра Миров любая республиканка находится вне зоны личного комфорта. А значит, её психика так или иначе подвергается повышенным нагрузкам. Даже такая уравновешенная натура, как Диана, под спудом запредельной нагрузки съехала крышей, чего уж говорить о метиллии, изначально заточенной вообще под другое? Помощницы Высшей ведь были валькириями, а не разведчицами! Роль громоотвода и проводника воли к местным мужчинам была им глубоко чужда по самой своей природе.

Илина на поведение своих кошек не обращала ровным счётом никакого внимания. Для неё моё участие в посиделках оказалось куда интересней, нежели участие Ми. Девочка через это получала не только поддержку стаи во время импульсивных обсуждений, она получала ещё одно, что ценила, пожалуй, даже больше такой поддержки. Она гарантированно могла расслабиться, разгрузить психику — поскакав на мне вдосталь или даже позволив самому вести очередную любовную партию. Со Старшей ей ничего подобного не светило, а потому выбор этой странной кошки в пользу кота, да ещё и глубоко ей симпатичного, был очевиден. Именно поэтому девочка без вопросов приняла решение Милены, и даже подыграла ей в самом начале, позволив мне утвердиться за свой счёт.

После очередного совещания, пару недель спустя, медновласка как-то странно на меня посмотрела и на попытку задержаться выдала:

— Кошак, сегодня вручаю тебя своей Старшей. Рана кое-что хотела с тобой обсудить. Это связано с твоей… личной… операцией. Так что будь хорошим котиком, помоги моей боевой подруге… во всём. Договорились? — и легонько провела ладошкой по щеке, как бы извиняясь.

От слов Илины степень настороженности только возросла. Рана — так звали ту самую метиллию, бросавшую на меня непонятные взгляды на каждом совещании. Республиканка тут же воспользовалась моим секундным замешательством. Буквально материализовавшись рядом, легко подхватила под руку и повлекла прочь из начальственного кабинета. Она не спешила, но и не медлила, всего в её повадке было в меру. Разве что поля чуть дрожали предвкушением, распространяя вокруг одуряющий «запах» еле сдерживаемого волнения…

Так, подхваченный новой стихией в лице чистокровной метиллии, преданный боевой подругой, я оказался заведён в соседний кабинет — на этот раз референтша Высшей удостоила меня длинным, пронизывающим взглядом в спину. Но каким же он был презрительным! Вся повадка девочки так и кричала: «Все они такие, мужики!» Не иначе, как под этим красноречивым взглядом, я тоже начал думать о Ране во вполне очевидном ключе. Сестра по фракции. Такая же одинокая, как Илина. А тут я — настоящий кот и неплохой переговорщик, решивший одну из её фундаментальных проблем с мэром. Видимо, прониклась кошка, а теперь дозрела до сладкого… Самое интересное, я и сам не ощущал отторжения от подобной перспективы. Секс с валькирией — настолько естественен, как дыхание, или тренировка с ней же.

Кабинет у помощницы Высшей оказался не в пример меньше начальственного, однако его обстановку сложно было назвать спартанской. Обилие голограмм на стенах, пара голографических столбов, рабочий стол с небольшой «пристройкой» на двух визитёров. За одну из них я и был усажен разгорячённой кошкой. Она же, вместо очевидного решения расположиться у меня на коленях, лишь буднично проследовала в собственное кресло. По другую сторону стола. Вот уж чего никак не ожидал!

— Знаешь, Рана, я ожидал всего, что угодно, но чтобы вот так… — в голове упорно вертелись образы усаживающейся на колени валькирии, или валькирии, присаживающейся на стол прямо передо мной и упирающей форменный сапожок мне в бедро.

— Как?.. — безопасница явно не понимала, к чему клоню.

— Сёстры бы уже давно сидели сверху, и из такой позы задавали свои вопросы. Или не задавали.

— Если тебе будет комфортней вести серьёзный разговор… так, я могу пересесть, — пожала плечами республиканка, вперившись в меня длинным немигающим взглядом.

— Дело не в этом. Я просто привык быть честным с сестрой по фракции, кошка.

— Я… — до Раны, похоже, дошло, о чём речь. Она расслабилась, а на губах уставшей женщины даже проступила лёгкая усмешка. — Всегда считала, что валькирии во всём правы, называя нас, чиновниц колониальных миров, недовалькириями. Здесь навсегда утрачиваешь что-то, какую-то бесшабашность, незамутнённую яркость… будто лампа, облитая грязью.

Теперь пришёл мой черёд поражаться этой странной кошке. Второй за сегодняшнюю встречу раз!

— Бедная! Но ведь есть способы вернуть былой блеск! Вон, Илина вполне справляется. И реакции у неё… правильные для валькирии.

— Илина — Высшая, — пожала плечами девочка, сказав это, как нечто само собой разумеющееся. — Я сама выбрала свой путь. Кто-то должен служить Экспансии и на ближних рубежах, Кошак… Координатор что-то говорила тебе по предстоящему делу?..

— Нет. Я грешным делом полагал, что никакого дела нет, — подмигнул девчонке, вновь намекая на очевидное. — Не удосужился спросить. Но, как бы там ни было, сестре по фракции я всегда помогу. Кошки научили.