Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 42

— Как интересно… — О`Лано с явным любопытством поглядывала на мои пальцы. — Заманчивая перспектива решения моих проблем, кот…

Она едва ли не облизывалась. Да, гарантированная скорость расправы была теперь очевидна этой весьма и весьма опытной республиканке. Видно, с такой стороны она на ситуацию не смотрела. Абсурдность и опасность поведения местных была видна отсюда невооружённым глазом.

— Удобно, когда у тебя в арбитрах сам Меч Республики… И это такой соблазн, — язычок чертовки пробежался по губкам. Глазки так и расстреливали меня кокетством. — Но раз ты спас меня от унижения каким-то зверем, пусть и твои когти останутся сегодня без жертв. Но третьего шанса не будет! Я не намерена покрывать столь вопиющую глупость и недальновидность. Иначе на Экспансии Сектора можно ставить жирный крест.

Вскоре мы уже сидели у разведённого смотрителями заповедного места костра. Одежду решили не менять, поэтому прямо как были, все в бурых кровавых пятнах от растерзанного хищника, уселись в высокую траву. Рана блуждала взглядом где-то в бескрайних далях собственного внутреннего мира. Недавняя встряска явно пошла девочке на пользу, выбив все суицидальные поползновения. Кари висела у меня на плече, так и пожирая глазами. Я жарил мясо, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не ответить рыжей на откровенное внимание к своей персоне. А ведь она до сих пор не позволила себе ничего по-настоящему лишнего! Ни разу за всё время так и не прикоснулась к импланту!

В этот-то момент всё и началось. Вполне себе банально, с входящего вызова незнакомого абонента. В сытой неге я не глядя включил приём. С открывшейся в воздухе голограммы смотрела чужая кошка. Совершенно незнакомая, серьёзная, с отличительными знаками Старшей. Метиллия. Взгляд валькирии цепко скользнул по моему телу, жадно выделяя статусное серебро. Флиппер девочке в этом ничуть не мешал.

— Вот даже как… — протянула Старшая, первой прерывая затянувшееся молчание. — Не обманули, значит, ни на фотон…

— Сестра, я могу тебе чем-нибудь помочь?..

— Не знаю, не знаю… Значит, это ты обидел моего мальчика, Кошак?..

Разум прострелило озарением. Пазл сложился. Как я мог не учитывать таких очевидных вещей?!. Ведь кто получает по итогу реколонизации львиную долю пирога местных производств и ресурсов? Валькирии и ласточки, то есть те, кто сражается на переднем крае. Местные не могут быть полновластными хозяевами ситуации на местах. Та же Илина бы их быстро задвинула. А вот кого она задвинуть не сможет — это собственных сестёр по фракции, причём полноценных, боевых. Их интересы, по какому-то непонятному выверту местных обычаев, всего лишь представляют местные же управленцы. А конфликт, выходит, куда глубже, чем я полагал вначале! Но почему Илина тогда промолчала? И почему Рана ни словом не обмолвилась об этой, глубинной, линии раскола интересов и мнений?!

— Обидел?.. Не понимаю тебя. Объяснись, Старшая.

— Ну как же? Так уж и не понимаешь? Сегодня у вас планировались какие-то важные переговоры по хозяйственной части. Прибыла глава республиканского рода. И вдруг представителя моего рода на Штарне уносят с расстроенным сердцем. Со следами полей. Странно всё это, не находишь?..

— Сестра. Давай без этого, — поморщился я. — Я скорее сдохну, чем нанесу вред роду своей боевой сестры, получившей производства за пролитую за Экспансию кровь. Признаю, до твоего вызова я вообще полагал, что веду суд местных и республиканок. Теперь осознал, что это не так. На деле всё сложней. А значит… это твой косяк, сестра.

— Хорошо. Допустим, ты можешь называть меня сестрой — две планеты-прародительницы дают тебе такое право. Но обвинять меня в чём-либо… Ты хорошо подумал, мальчик?

— Вполне, девочка. Если твой управленец теряет сознание после неудачного раунда переговоров — это не красит род. Я сделал что смог, чтобы свести повреждения к минимуму. Даже ритмы сердца подправил, чтобы избежать инсульта… Какой из него после этого боец за интересы рода?!

Кошка откинулась на спинку кресла. Я, к сожалению, такой возможности не имел, за моей спиной горел живой огонь. Нет, можно, конечно, но будет выглядеть форменной глупостью.

— Я тебе верю… брат. Кошак, ведь так?.. Я Рокель. Ты прав, по итогам реколонизации мне отсыпали пару заводов в Штарне. Но дело не во мне и не в этом глупом мальчике, а в тебе. Ты не теряешься, не лебезишь, не дёргаешься. Ведёшь себя спокойно, уверенно. Высшая, опять же, чётко дала понять, что готова принять твой суд. Не будь моего с ней разговора, мы бы с тобой сейчас говорили несколько иначе… Твоё лицо, опять же, кажется мне смутно знакомым… Поэтому спрошу прямо: почему считаешь себя вправе судить?

— Вправе?.. Не совсем правильная постановка вопроса, сестра. Правильно было бы: почему обязан судить.

— Объяснись.

— Я вхожу в сводную группу стай, кому выпало умиротворять Штарнию. Моя стая здесь стержневая, координирует боевую операцию. Я сам… с потрохами принадлежу фракции. В своё время из-за меня сцепились Орден и валькирии, и первый вынужден был уступить. Теперь я с сёстрами. До конца. Когда Высшая попросила посмотреть, что можно сделать по вашему спору вокруг Светила, я не смог ей отказать. Она моя боевая сестра, у неё своя Экспансия. Я обязан помочь.

— Выходит, ты из тех, что никогда не сбегут в Орден… Хорошо. Принимается. Тогда главный вопрос: компетенций и авторитета хватит?

— У меня был опыт масштабной работы по линии Дальней разведки. Тема хозяйства для меня не чужда. Плюс, с некоторых пор сёстры натаскивают по стратегии фракции, по работе с потоками. А планеты на груди дают чёткое понимание, насколько мирские резоны мне «интересны». Только Экспансия, какой её понимаю я и мои сёстры, попросившие о помощи.

— А что до авторитета?..

— Рокель, скажи честно, разве ты не признаешь арбитраж Меча Республики?

— А… То-то я смотрю, лицо смутно знакомое… — кивнула каким-то своим мыслям валькирия. — Только тебе флиппер не идёт. Надел бы форму Экспансии — меньше вопросов бы было… Да, авторитет Меча Республики я признаю.

Пару минут мы помолчали. Настроение девочки на глазах менялось. Место задумчивости и собранности заступала какая-то весёлая бесшабашность. Блеснув на меня жёлтыми безднами глаз, кошка фыркнула:

— Да… Меня ещё никогда не судил мужчина… Будет потом о чём рассказать… Так и представляю себе вытянутые мордахи сестёр, так и кричащие: «Как — мужчина?! Ты совсем дура?!» А после прозвища этого самого мужчины на мордахах появляется забавное: «Сама дура!» Ради этого зрелища я, пожалуй, приму любое твоё решение… А мальчика я назначу другого. И с сёстрами поговорю, кого немного знаю. Они тоже примут. В общем, встряхни это болото, Меч Республики! У тебя, похоже, это на роду написано — трясти и взрывать привычный уклад. И кот… — кошка подалась вперёд, вглядываясь в мои глаза. — Я прилечу. В гости. Через пару месяцев. Пробудешь там столько?

— Пару месяцев — почти наверняка, — протянул я, по-новому разглядывая свою боевую сестру — в недалёком будущем боевую подругу и любовницу. — Значит, форма Экспансии тебе больше по нраву… С чего бы это?.. Неужели в эмообразах именно она рулит?..

— Мечницы меня не возбуждают, — пожала плечами девочка. — А вот коты — да.

Валькирия отключилась. Видно было, что она крайне довольна исходом переговоров, и даже последняя моя шпилька нисколько её не смутила. А едва я притушил голограмму и переглянулся с Кари, как рядом с нами присел последний оставшийся в строю переговорщик. Вернувшись к жарке шашлыка, я не спешил реагировать на нового потенциального собеседника. С десяток секунд тот наблюдал за моими действиями, но, так и не получив ни одобрения, ни отповеди, решился заговорить.

— Уважаемый Леон. Я уполномочен просить нижайшего извинения за проявленную недальновидность и нанесённое Ордену и лично вам оскорбление. Госпожа О`Лано. Примите наши искренние извинения и заверение, что ничего подобного впредь не повторится. Мы уважаем ваш выбор арбитра, готовность вверить ему судьбу проекта рода, и не оспариваем более его авторитета и права судить. Готовы заплатить за причинённые неудобства и значительную потерю времени уважаемых республиканцев.