Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 7

Ещё в непосредственной близости от моей тушки обнаружились Лайна и Триша. Обе лежали по бокам, уперевшись грудками в плечи и бесстыдно используя мои ладони для собственного удовлетворения. И что-то подсказывало: лапки бы этих чертовок не устроили — только пальцы с когтями боевых имплантов.

— Что ты ощущал минутой ранее и ощущаешь сейчас? — напряжённый голос наставницы диссонировал с общей расслабленностью позы.

— Ты про свои лапки? — ухмыльнулся в ответ, ещё не понимая, куда клонит чёрная кошка.

— Нет, я про глубину твоих ощущений в виртуале. Ты в капсуле. Она плотно держит тебя, достаёт до самых потаённых закутков твоего тела. Ты чувствуешь это?

— Ощущение, будто на волнах качаюсь. То ли мягкий пол, то ли ваша шёрстка… не знаю. Действительно необычно. Кайф тоже глубокий, крышу срывает на раз. Но ты и в жизни когтями и не такое со мной творишь…

— Правильный ответ, кот! Никогда — слышишь: никогда! — не путай реальность с виртуальностью. Наши мужчины погружаются в неё слишком рано. После им сложно различать два мира. Я всегда была против такого извращения. Надеюсь, ты, мой ученик, меня не подведёшь. Не подведёшь же?.. — Викера сопроводила вопрос впившимися в бока когтями. Я ожидал вспышки боли, но вместо неё ощутил острый, почти нестерпимый укол возбуждения.

— Неправильные реакции… Кажется, я ощущаю грань, наставница…

— Это мой урок для тебя сегодня. Фиксируй отличия. Сосредотачивайся на них. Не растворяйся в волнах удовольствия и возбуждения. Помни, что есть и другие реакции.

— Да ладно, Вик, могла бы и оставить ему его персональную сказку, — Лайна переняла эстафету у Сай. — Пусть почувствует нашу власть. Здесь она воистину абсолютна.

— Нет, рыжая, мы будем говорить о реальности. Слишком много вопросов накопилось, — не согласилась Милена.

Снизу вид на её тело открывался потрясающий. Тяжёлые налитые груди холмами выступали далеко за угол обзора; на мускулистом животике поблёскивала в неровном свете плотная шёрстка, — каким-то магнетизмом веяло от образа чёрной хищницы в интимной обстановке домашнего очага. В пещере. Будь мои руки свободны — уже бы тискал соблазнительные бугорки, прохаживался ладонями по покатым лоснящимся шерстью бёдрам… Но интонации голоса Старшей настраивали на серьёзный лад.

— Я оценила твои слова — про право матери. Они правильные. Но у нас, у стаи, много возможностей сделать твою реальность приятной. Ты говорил про способность преподнести себя. Как это видишь? Что хотел бы получить от нас, чтобы лишний раз не тянуло на сторону? — Викера продолжала допрос, явно действуя в связке с ариалой.

— Ну и вопрос у тебя, кошка!.. Тут ведь нет универсального ответа, хотя… Любой мужчина-внешник ощутит довольство, если все вокруг увидят, что такие потрясающие женщины — его. Я тут не исключение. Скажем, прогулка. По людному месту, чтобы в каждом вашем жесте ощущалось, что вы за меня держитесь. Идти в обнимку. Целоваться под деревьями. Обниматься на скамейках. Да мало ли что!

— Так просто? — фыркнула Триша, приподнимаясь на локте и кладя свою… лапу мне на солнечное сплетение. — Я готова разложить тебя хоть посреди улицы. Мне плевать на реакцию недавних внешников.

— Я поняла, — подняла ладонь Викера, и сестра по наставнице послушно умолкла. — Другой акцент. Разложить тоже можно, но так, чтобы все видели взаимность. Взаимную принадлежность партнёров. Не только поставить на колени своего мальчика, Тиш, но и самой встать на колени, видя его желание.

— Не думаю, что идея кому-то встать на колени — удачна… — протянул я. — Твоё тело, Вик, конечно, совершенно. Я готов вылизывать его, когда пожелаешь, и даже сам получать от этого эстетическое и физическое удовлетворение. Но лучше оставим это для старых миров Республики. А вот если бы девочка, целуя, ещё бы и обняла бедро мальчика своей ножкой… Или прогнулась в спинке под его напором, когда он целует… Да даже просто идти, демонстрируя всем своим видом взаимную привязанность и гордость, неприступность для других…

— Хорошо, такая игра допустима, — серьёзно кивнула головой Триша. — Но я тебя всё равно разложу. Как ты сказал?.. На скамейке?.. Это может быть удобно и приятно, если всё сделать правильно… Особенно, когда сразу вдвоём…

— Смотрю, вы настроены серьёзно, кошки, — обвёл я взглядом наше домашнее собрание. — Тогда приглашаю тебя, Вик, и тебя, Тиш, в ресторан. Втроём. Выйдем загодя, прогуляемся. Заодно и потренируетесь.

— Там будет скамейка? — метиллия не допускала отступлений от своего плана.

— Найдём, кошка, обязательно найдём! — зафыркал я в предвкушении.

Планета Штарн, База валькирий, несколько часов спустя.

Катер высадил Витану — с лёгкой руки Леона прозванную Фиалкой — на поляне, перед Базой сводной группы стай. Привычно используя боковое зрение и контролируя окружающее пространство, разведчица осмотрелась по сторонам. Всё было спокойно. Тогда республиканка позволила себе немного расслабиться. Её взгляд неспешно пропутешествовал по кошачьей резиденции — показавшейся ей удивительно уютной и гостеприимной на фоне стандартных высоток дореспубликанской постройки. Умиротворяющее спокойствие разливалось над валькирьей вотчиной — точно перед ней сейчас вставал форпост далёкой Республики, частичка незыблемого благополучия Центральных Миров. Витану невольно потянуло на рефлексию, и женщина украдкой, про себя, даже немного повздыхала. Чуть-чуть, самую малость, ибо большего она себе позволить не могла — только не во враждебном окружении условно республиканских территорий. Впрочем, сторонний наблюдатель вряд ли заметил бы эту невольную вспышку эмоциональности, зато отлично рассмотрел бы, как отбросив лишние сейчас эмоции разведчица уверенной походкой хозяйки жизни прошествовала внутрь монументального приземистого сооружения.

Автоматика пропустила её без каких-либо эксцессов. Собственного допуска Витаны было вполне достаточно, но принимающая сторона всё же подтвердила приглашение, чем лишний раз продемонстрировала: её ждали и вели от самого катера. Пока поднималась по лестнице, встретила несколько странных, полных иронии взглядов местных обитательниц. А одна даже фыркнула, отвернувшись. Опытной разведчице такое непонятное поведение показалось странным. По спине пробежали мурашки нехорошего предчувствия, но женщина волевым усилием отбросила сомнения прочь.

А вот и нужная дверь. При приближении гостьи мембрана протаяла… чтобы выпростать из разверзшегося зева сильную руку в чёрной униформе. Длинные когти впились в волосы разведчицы прежде, чем та успела что-либо предпринять. Рывок, и женщина оказалась буквально вброшена внутрь.

— Сука! — напротив глаз Витаны возникли жёлто-зелёные глазищи чистокровной снежки, горящие каким-то потусторонним огнём. Яростным огнём. — Я тебе глаза выцарапаю на татами! Три раза, не меньше!

Но сделать этой бешеной ничего не дали, потому что рядом возникла ещё одна валькирия. Словно из воздуха соткалась в этой своей чернющей с серебром форме! Чёрные волосы едва успели осесть на спину после резкого рывка, а женщина уже сноровисто перехватывала Витану у рыжей — точно переходящий приз какой! Разведчица впервые за последние несколько лет ощутила, что от неё сейчас ничего не зависит. Эти бешеные крутили её, словно куклу. Из горла вырвался недовольный рык, но быстро перешёл в клёкот, когда ариала, демонстрируя поистине запредельную подготовку, заломала гостье руку на болевой — и так, за руку и волосы, быстро повела куда-то вглубь помещения. И республиканка пошла! Причём с той скоростью, какую от неё требовала черноволосая! Ведь та регулировала интенсивность её движений болью в заломанной руке!

В обширной комнате, где они вскоре оказались, прямо на полу, сидели кошки. Все по форме, все собранные, в напряжённых позах с идеально прямыми спинами, — они зорко следили, казалось, за каждым её движением, отмечая каждый непроизвольный стон. Ариала небрежно бросила пленницу на пол в центре образованного сидящими телами круга. Удар в живот, удар по мягкому месту, и снежка чётко уяснила, как именно надлежит сидеть перед встречающими: на коленях, так же как и они сами, и с такой же прямой спиной. Впрочем, сгорбиться ей при всём желании не светило — не с плотно сжимающей голову пятернёй в волосах.