Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна. Страница 48

— Весело у вас.

— И не говори, мам. Хорошо, что ты вернулась. Я уже думал, что тебя больше не увижу.

— У меня были проблемы.

— Слышал. Кешка говорил, — ответил Павел. — Он говорил, что когда ты в себя придешь, то тогда и к нам вернешься.

— Вы со мной разговаривать не хотели.

— Вначале было сложно все это принять. Не хотелось перемен, а потом подумал: так перемены все равно будут. Их не избежать. Рита пока это не поняла.

Начали зажигаться фонари. В окнах начали появляться огоньки. За каждым окном была своя история. Своя жизнь. А я писала свою. Каждым шагом, каждым решением. И об этом не надо было забывать.

— Тебе вызвать такси? — спросила я, когда мы подошли к семнадцатому дому.

— Давай, — согласился Павел. — Хотя… Подожди. Ты это видишь или мне мерещиться?

Кеша и Гриша стояли около подъезда и о чем-то разговаривали. Я не видела Гришу очень давно. Внутри все сжалось. Страх. И это был какой-то непонятный страх. Казалось, что рядом с ним все вернется. Он опять начнет давить, а то еще и ударить как в тот раз. А в этот раз он мог ударить, посчитав, что это Ритка из-за меня попала в больницу. Ведь это случилось, когда я появилась вновь в их жизни.

— Жива? — спросил Гриша.

— Она пока в реанимации.

— А ты? — спросил он. Я удивилась его вопросом.

— Нормально.

— Завтра надо будет в отделение прийти, — сказал Гриша. — Я не могу. Ты сходишь?

— Да, конечно.

— Хорошо.

— Поедем, Павел. Вер, мы на созвоне.

— Конечно.

Кешка стоял чуть в стороне, куря сигарету. Гриша ему кивнул и пошел к машине.

— Опять начал курить? — спросила я, подходя к Кеше.

— Когда нервничаю, то вновь возвращаюсь к этой привычке. Вер, я же не железный.

— Я уже не знаю какой ты. Чего тут делал Гриша?

— Думали с ним, что делать дальше, — ответил Кеша. Он затушил сигарету. — Заодно он Ритины вещи привез. Когда ее в палату переведут, то тебе проще будет ей их привезти, чем ему. Поднимемся?

— Конечно.

— Мало ли. Может, ты меня видеть не хочешь.

— Не хочу, — ответила я. — Это все из-за тебя случилось и из-за Алика.

— Частично.

Мы подошли к квартире. И тут меня начало трясти. Нервное напряжение начало спадать. Я разревелась в коридоре. Стоило Кеше меня обнять, как я повисла у него на шее, спрятав лицо у него на плече.

— Мне плохо, Кеш. Я ее могла сегодня потерять. Не думала, что может быть так плохо. Никогда не думала…

— Она твоя дочь. И ничего ты с этим не сделаешь. Зря ты думаешь, что не чувствуешь их и что они смогут без тебя. Они смогут, но им будет очень тяжело.

— Не надо ничего говорить. Не смей это говорить. Все из-за тебя случилось.

— Из-за меня, — он не спорил. Расстегнул мою куртку. — Что ты хочешь, чтоб я сделал? Попросил прощение? Этого не будет. Я поступил правильно. Иногда, чтоб понять, что по-настоящему ценно, то это надо потерять. Или почти потерять.

— Жестоко.

— Нет.

— Я хочу напиться.

— На кухне есть водка и пиво. Что хочешь выпить?

— Я опять сорвусь в запой.

— Сорвешься. Не сможешь ходить к Рите и ухаживать за ней. А ей сейчас нужна твоя помощь. Твое внимание. Ты когда-нибудь болела? Серьезно. До больницы.

— Нет. Один раз болела сильно. С температурой, рвотой.

— И? Хотела, чтоб мама была рядом?

— Хотела. Но она не приехала. Бабушка поехала в город за лекарствами, а я лежала одна в доме и боролась с ужасами. Тогда все страхи ожили. Сейчас понимаю, что это из-за температуры, но тогда казалось, что это правда.

— Выбор за тобой, Вер. Ты можешь сейчас утопить себя в горе и жалости к себе. Или идем дальше.

Когда я зашла на кухню, то увидела накрытый стол. Закуска на тарелках. Несколько бутылок, к которым так и тянулась рука, рюмки, пачки с соком…

— Зачем? — я посмотрела на Кешу, который невозмутимо смотрел на меня.

— Забочусь о тебе. Ты сегодня не обедала. И не ужинала.

— Я не буду…

— Есть или пить?

— И то, и другое, — ответила я.

— Есть надо, — ответил Кеша. — Умывайся и садись за стол.

— Мне не пять лет.

В голове была путаница. Страх смешивался с голосом разума, который говорил, что надо было бежать от Кеше, решивший начать какую-то жестокую игру. Эта игра была опасной. Ладно, когда в ней участвовала я, но другие…

— Посмотри на меня.

— Зачем? — спросила я.

— Хочу понять о чем ты думаешь.

— Я не позволю тебе играть моими детьми. Ты, вместе с Аликом, вы не понимаете…

— Что не понимаем? — он скользнул пальцами по моей щеке. Заставил посмотреть в его глаза. Глубина взгляда никуда не делась. Она затягивала. Поглощала и заставляла забывать себя.

— Ты будешь со мной? — спросил он.

— Я не могу, — ответила я. Слезы текли по щекам, но я их уже не замечала. — Хочу, но не могу. Ты все уничтожишь.

— Чего уничтожу? Для начала надо построить, прежде чем уничтожать, — сказал он. Улыбнулся. Наклонился ко мне, чтоб поцеловать в щеку.

— Кеш, мне так плохо…

— Я знаю. Доверься мне. Не убегай больше. Просто доверься.

— Я не могу.

— Можешь. Ты можешь позволить мне сделать то, что я хочу, — прошептал он, накрывая мои губы своими. — Давай, сдавайся. Ты уже согласилась, когда переехала сюда.

— Да.

— Тогда в чем проблема?

— Ты опасный человек.

— Нет. Всего лишь стою на своем месте. А твое место чуть позади. Это тебя и смущает.

— Нет. Меня пугает…

— Все будет исправлено. Просто поверь, — ответил Кеша.

Поверить хотелось. Усталость, холод, растерянность — все это опять было на душе. Кеша же предлагал тепло и заботу, но и требовал расплату за это. С его стороны было подло пользоваться ситуацией, но Кеша так не считал.

— Хорошо, — согласилась я, не узнавая своего голоса. Кеша довольно улыбнулся. Поднял меня на руки и понес в сторону спальни.

Наверное, мне это было нужно. Пусть и неправильно, но я хотела забыться и раствориться в чужом тепле. Мы уже с ним не раз занимались любовью. Я знала, что он может быть нежным, но сегодня Кешка превратился в эгоиста, который только брал и совсем не отдавал. Мне было больно от его щипков, но сегодня я не возражала, а добровольно подставляла тело под его руки и губы. Он же этим пользовался, наказывая меня за слабость, дурость и неумение жить. Кешка забирал душевную боль, заменяя ее физической. Эйфория. Она появилась внезапно. В тот миг, когда мы словно растворились друг в друге. Безумие. Слабость. Боль от его пальцев, что впились в мои ягодицы, прошлась отголоском по нервам. Я упала на него, купаясь в тепле, которым щедром делился Кеша.

Я хотела встать, но он уложил меня рядом. Ласково прошелся по груди, животу.

— Ты не пожалеешь, — пообещал он.

— Надеюсь на это, — вздохнула я, пусть уверенности у меня и не было.

Через полчаса мы сидели в кровати и ели бутерброды, запивая их соком. Кешка то и дело бросал на меня странные взгляды, в которых внимание смешивалось с нежностью.

— Чувствую себя предательницей.

— Почему?

— Вместо того чтоб лить слезы, я с тобой развлекаюсь.

— А тебе еще не надоело лить слезы? — спросил Кеша. — К тому же, случай с Ритой — это часть жизни. Не совсем приятная, но часть.

— Ты нормально общался с Гришей, — заметила я.

— Нам с ним нечего делить. И мы уже полгода общаемся. Надо было наладить отношения, чтоб он не был против, когда мы решим детей забрать к себе.

— Мы с тобой не жили уже долгое время, а ты с ним общался?

— Если я тебя отпустил — это не значит, что отказался от своих планов. Просто когда я отношения с Леней выяснял, то… Тогда я не мог просить тебя быть рядом. Надо было поставить все точки в прошлом, прежде чем жить настоящим.

— Получается, Алик специально меня от тебя увез?

— Нет. Но когда это случилось, то это было к лучшему. Тебе была нужна пауза и эта пауза была нужна мне, — спокойно ответил Кеша.

— А наша встреча второй раз на станции? Это было подстроено?