Химера. Последний поход (СИ) - Кузиев Эд. Страница 24

— Ну тогда выбираю левую сторону. Пошла-пошла.

****

— А ну стой. Куды прешь, малохольный? Проезд в поселение за плату. Гони три чешуйки с саней и ещё по одной за голову. — грозно произнёс сторож у ворот поселения.

— Ты ослеп, селянин? Ты где торгашей увидел? — возразил Мирон. — Мы гостиницы везём Старейшине, а ты тут мздоимство задумал?

— Тогда тащи на руках свои гостиницы, а за проезд саней три чешуйки. — с ухмылкой ответил охранник.

— Отсюда Стражей берете, брат Сет? — догадался Я

— Отсюда. Вот задача тебе, Босик. Попробуй реши ее не ссылаясь на долг.

— Требую проезд по праву силы. — громко крикнул с саней.

— Ну так иди сюда и назовись. А то я уж заскучал на посту.

— Младший септорий Босс Путевой. — ответил Я.

— Эээээ… Извиняйте, септорий. Но не можно мне с Вами силой меряться. Может кто другой? Старик назовись.

— Ветеран Северных Пустошей Сет Однорукий. — с ухмылкой кинул тому Брат.

— Да что же так не везёт. Кто ещё есть?

— Берендей Мрак. — прогудел великан. На что страж аж крякнул, и отрицательно покачал головой.

— Возничий может ты готов?

— Я наймит, куда скажут туда и правлю. Мне без разницы, могу и здесь выгрузить. — не вставая с ящика, ответил Мирон.

— Я могу. — раздался звонкий голос найденыша.

— Проезжайте так. — совсем расстроился сторож. Отвернулся в сторону, разглядывая отличный вид на пожелтевший от несения службы сугроб.

****

Все село собралось вокруг Мрака. Его разглядывали, ощупывали. Молодые робко пытались раззадорить и подбить на драку, старшие же вовсю раздавали тумаки петухам. Их женщины напротив, стреляли глазками, томно вздыхали. Было видно, что уважающие только силу селяне, были рады живому воплощению их идеала. Большой и крепкий, здоровый, как скала. Берендей же чувствовал себя неуютно от такого внимания, пытаясь спрятаться возле саней, но особо не преуспел.

Мы с Братом дожидались старейшину. А Я все порывался найти родных своего побратима.

— Эй, селянин. Подскажи, кто из этих людей родственник Тарана? — подозвал Я ближайшего зеваку.

— Это какого Тарана? Того что на службу призвали? Победитель весеннего кулачного боя? — отозвался здоровый муж.

— Верно. Так кто?

— А какой твой интерес?

— Весточку хотел передать да поблагодарить родителей за сына.

— Ну так благодари, только не нас, а старших братьев, что талант его узрели и забрали этого непутевого.

— От чего же непутевый, он герой битвы у лагеря, что отбили малый гон. Бился с волколаками и вертами, приструнил лихих людей у Торжища. Да и как товарищ славный.

— Может ты ошибся? Тот Таран задира и драчун. Не было и дня, чтобы он не подбил кого на драку, а порой и на возраст не смотрел, уважение к старшим не имел. Непутевый сын непутевого папаши. Вон его родич, в красной шапке стоит на вашего берендея слюну пускает.

— Сейчас все иначе. Как имя то папани?

— Грум Раздай-беда. И маменька его рядом, Варвара Раздай-Беда. Как скрестили руки у алтаря, так и кличут теперь их одинаково. Грум раньше был Раздай-Вода, а суженная Гора-Беда. Вот теперь общую кличку носят, что им очень подходит.

— А братья или сестры есть у Тарана?

— Братьев нет, а вот сестер аж трое. Бой-бабы все. Жаль, что и их на службу не призвали…

Я отошел в сторонку, поглядел на родичей побратима и передумал подходить для знакомства.

Тем временим Брат Сет призвал к вниманию и начал свою речь.

— Милостью Службы Храма и Церкви, во славу Отца и Матери. Воины передают следующее добро для процветания и честного труда. Топор столяра- одна штука…..

****

— Мрак, ты у нас прям звезда. Еще час побыли, тебя бы Старейшиной взяли. Все бабы твои и свистеть не нужно. — подначивал берендея Мирон.

— Какой же Я старейшина, счета только до тридцати знаю. Вот ежели до тьмы считать мог, тогда можно подумать. — на полном серьезе отвечал великан.

— Ну же Босик, помоги ученику в люди выбиться. Глядишь и меня до тьмы считать научишь, а Я уж на Юге счетоводом устроюсь, буду деньгу перекладывать. — продолжал ерничать возничий.

— Балабол. Видишь скала, как перст указующий торчит из Матери-Земли? Правь к нему. Брат Босик. Давеча Я говорил тебе, что погостить можешь у родного угла. Но мы задержались крепко, и нечего, на ночь глядя, по нашим лесам рыскать. Потому даю разрешение задержаться до утра. Как рассветет, двигайтесь через кожевников к городищу, там и встретимся. А мы с тобой внученька немного прогуляемся, Я тебе расскажу об основных правилах, по которых живёт Север.

***

— Скажи мне, друг сердечный, а есть ли в Вашем медвежьем углу корчма? А то после рыбы и жёсткого сушенного мяса, хочется чего-то местного. Да и соскучился по девичьей ласке.

— Есть корчма. А остальное сам добывай. Монета есть за постой и ужин?

— Мне же сдачу с твоего беляка дали. Кутить не буду, а на кров и стол хватит. Дорогу то показывай.

— Бери правее. Главное сейчас не шуми особо, наши места не безопасны. Увидишь маленькие столбики у камыша, правь аккуратнее, там топь.

— Да замёрзла она давно, морозы уже больше седмицы стоят крепкие. Угрозы не чую. — отмахнулся от меня Мирон.

— Слушай меня внимательно, возничий. Наша топь не замерзает достаточно ни в какой мороз. Вода бурлит и пахнет тухлым, лёд если и встал, то хрупкий, вне зависимости от толщины. А если ударить по нему, рассыпается иголками (свечной лёд). Стоит здесь не вода, а отрава. Не то что пить, заходить опасно. При заказе в таверне уточняй, что нужна чистая вода. У кого нет деньги пьёт очищенную. Поверь мне, это большая разница. — давал Я наставления.

Дальнейший путь продолжали в тишине, Мирон следил за дорогой уже намного тщательнее, Я же предавался воспоминаниями и предвкушал встречу с родными. Мрак спрыгнул с саней, решив пройтись пешим и размять ноги.

— Смотри, муж идёт какой-то впереди, тут у вас как с лихими людьми? — отвлек меня от размышлений санник.

— Лихие сюда не ходят, нечего тут для них интересного нет. Притормози у путника, предложим помощь.

Поравнявшись с мужем, с трудом узнал в сгорбленной фигуре своего соседа, что тянул воду.

— Буд здрав, Грег. Ты в селение? Может подвезем? — обратился Я к соседу.

— Не узнаю Вас, служивый. Но если Вы меня подвезете, буду благодарен. — медленно, будто распевая слова, отвечал водонос.

— Прыгай в сани, Грег. Я же Босик, сын Богарда и Стеллы. Неужто изменился так сильно?

— Ты возмужал, стал крепче и старше. Где же твои соломенные волосы? Только голос и глаза выдают в тебе прежнего. Ты на поминки прибыл?

— А кто умер? — спросил Я.

— Скоро сам узнаешь. Не хочу быть вороньем, что дурные вести разносит. Я смотрю, ты уже стал помощником службы септов? Прошло то всего пару месяцев. Ты всегда был смышлёным малым, а теперь и вовсе нет никаких сомнений. Остановите у корчмы, а сами поезжайте дальше, мне нужно зайти к Краснобаю. И ещё, Босик, ты бы не мог мне дать взаймы? Мне нужно четыре чешуйки. — извиняющимся голосом попросил об услуге Грег. В ответ Я выудил полную монетку из кошеля и передал просителю.

— Не засни в сугробах и обходи стороной топи.

— Как скажете, септорий Босик. — низко кланяясь, отходил спиной вперёд. — Доброй ночи, да узрите Вы полный рассвет.

— Лёгкой ночи, Грег. — после этой встречи у меня сжало сердце от предчувствия беды.

— Мирон, Правь прямо к контейнерам. Тот, что стоит обособленно на большом плоском камне, это дом старейшин, Выгрузим гостинцы, а затем разделимся. Я проведаю родных, ты как и хотел заночуешь в корчме. Мрак выбирай с кем пойдёшь, Я же с уважением приму твоё решение.

— Я с тобой. — ответил Берендей.

Возвращаться в родное селение было очень тяжко, хоть и успел соскучиться по сестричке и маменьке. К братьям и отцу таких чувств не испытывал, но повидать был бы рад. Радости в детстве большой не видел, а каждый угол напоминал о нужде, что испытывают селяне и полученных от соседей тумаках и затрещинах. Приятные воспоминания остались лишь об учительской комнате и самой учёбе. Встряхнув головой, откинул дурные мысли. Солнце почти спряталось за тучи, раскрасив на прощанье Отца-Небо в грязно-розовые тона. Мои соседи приветствовали с почтением к службе, а после узнавания отводили глаза и спешили по своим делам. А вон и родной контейнер. Дверь распахнута, будто проветривают, но не дыма, ни убранного снега видать не было. Окинув непокрашенные ворота родного дома, хоть Богард и обещал их обновить, терпеливо ждал встречи с главами поселения.