Одержимость (ЛП) - Джонсон А. М.. Страница 21

Но, когда дверь церкви открылась, и Деклан растворился между прошлым и настоящим, я была вынуждена сделать другой выбор.

На этот раз я собиралась стать эгоисткой.

Одержимость (ЛП) - img_4

— Он поцеловал тебя? В церкви? — улыбка Ланы была нелепой.

— Он также сказал, что я яд для него, помнишь? — я небрежно перебирала салат в своей тарелке.

— Он сказал, что любит тебя! — она приподняла бровь и положила кусочек жареной курицы в рот.

Я кивнула, и комок в моём горле увеличился. Когда вернулась домой из церкви, всё, что хотела сделать, это спрятаться в своей комнате, продумать и составить план, как попытаться восстановить отношения, которые я уничтожила. Я не настолько уверена в себе, и понимала, что эту битву никогда не выиграю, но все же попробую. Потому что, если этого не сделаю, если не попытаюсь объяснить ему всё, объяснить, почему не вышла к нему в тот день, когда он пришёл ко мне домой после нашего расставания, Деклан так и будет считать себя бесполезным, а я не могу позволить ему больше верить в это. Я надеялась упасть на свои грязные простыни и раствориться в отчаянии от невыполнимости поставленной задачи. Но Лана приготовила ужин, поменяла постельное бельё и открыла жалюзи.

Лана налила нам по бокалу красного вина, и я смотрела на неё, пока она потягивала напиток.

— Сделай чёртов глоток, это тебя расслабит.

Лана наливала мне бокал каждый вечер за ужином, но я оставляла его нетронутым. Я поднесла бокал ближе, и аромат дерева, яблок и ягод наполнил мой нос, а рот наполнился слюной. Выдохнула в поражении и сделала небольшой глоток. Вино комнатной температуры было горьким, и желание выплюнуть его почти пересилило меня.

— Это отвратительно, — меня передернуло, и я запила горечь водой.

Лана рассмеялась.

— Возможно, тебе понравится белое вино. Я куплю что-нибудь на завтра, — она одарила меня ухмылкой, а я покачала головой.

— Я завтра работаю.

— Правильно. Ты… надеешься, что Деклан будет там?

Я кивнула и прикусила губу.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Ты можешь сходить в тату салон его брата, в котором он работает. Попробуй противостоять ему на его собственной территории. Заставь его слушать. Он может не появиться в «Галерее», и ты не имеешь права винить его в этом.

Вероятно, она права. То, как я позволила всему закончиться… Я была удивлена, что он вообще был в состоянии смотреть на меня после этого.

— Я бы женился на тебе, я очень этого хочу.

— Я не могу выйти за тебя, Деклан. Мы закончим так же, как твои мама и папа. Тебе пришлось бы найти работу с минимальной зарплатой. Появились бы счета и рты для кормления. Ты бы утратил всё прекрасное в себе, пока топил свои сожаления в бутылке, и, в конечном итоге, возненавидел бы меня за то, что я заманила тебя в брак, который был обречен с самого начала.

Его глаза стали холодными, и он схватил меня за руку.

— Ты причиняешь мне боль, Деклан.

Он усиливал хватку, губы двигались, но слова не выходили. Я захныкала, и он резко отпустил, и я отступила назад, потеряв равновесие.

— Деклан? — задохнулась я, когда увидела, что он поднимет руки к вискам, пытаясь успокоить голоса в своей голове. Деклан что-то бессвязно бормотал и когда, наконец, встретил мой взгляд, его голубые глаза были пусты.

— Я ненавижу тебя за это. Ненавижу, что ты скорее убьешь нашего ребенка, чем выйдешь за меня и будешь жить в бедности. Чем будешь жить со мной.

Он кричал, а он никогда не кричал.

— Нет, нет, Деклан, что…

— Ты права. Я болен, и наш ребёнок мог быть таким же, и зачем тебе тратить на меня свою долбанную жизнь, — он повысил голос, снова схватив меня за руку и оттащив к двери своей спальни. Он должен знать, что я сделала это для него, для нас. Он был болен, но я любила его. Его прекрасный ум. Иметь ребёнка в таком молодом возрасте разрушит его.

— Я никогда не прощу тебя за это, — хрипел и заикался он, его эмоции победили его. Когда я посмотрела ему в глаза, все моё тело стало пустым. Они были полны слёз, и он стиснул челюсть, отпустив меня из своего захвата… из своей жизни.

Это было впервые, когда он отвернулся от меня, но, на самом деле, это я толкнула его на это. Я потеряла веру в то, кем он был, и не могла пересилить свой собственный страх, чтобы сделать правильный выбор. Я наивно полагала, что мы сможем двигаться дальше, двигаться вперёд. То, что мы, в конце концов, поженимся без бремени в виде ребёнка, когда сами не будем детьми. Но когда увидела чистую ненависть в его глазах, я поняла, что ничего не смогу сделать, чтобы изменить то, что сделала, или то, что он чувствовал ко мне. Поэтому я ушла. И когда он вернулся ко мне… я проигнорировала его призывы, хотя он пришёл в дом моих родителей. Он кричал и воевал с отцом, который угрожал вызвать полицию. Я пряталась в своей комнате, думая худшее о себе, ненавидя то, кем являлась. Я разрушила свою невинность эгоистичным грехом. Поэтому я пожертвовала своими чувствами ради Бога, ради церкви, в надежде, что смогу хотя бы искупить этот грех. Искупить Деклана.

— Я должна была позволить ему войти, Лана. Я должна была позвонить, я должна…

— Ты сделала то, что думала, будет правильным. Вы были ещё детьми, и ваши родители… Ты думаешь, что они позволили бы вам быть вместе после того, как вы сказали им правду. Они бы повесили вас обоих на стропилах в этой проклятой часовне, если бы вы попытались остаться вместе.

Она была права.

— Делай сейчас то, что должна, Пэйдж. Вы снова свободны в выборе и сделаете всё правильно. Он любит тебя, он сам это сказал. Он простит тебя… и даже если он этого не сделает… по крайней мере, вы хотя бы попробовали, и вы сможете двигаться дальше, — Лана отпила вино и кивнула.

— Я дам ему неделю. Если он не появится в «Галерее», я пойду к нему, — и как только я объявила это, чёрное чувство в моём сердце возросло.

— Хорошо, теперь ешь, потому что ты чертовски тощая, и никто не хочет мешок с костями, — она хихикнула, и я улыбнулась.

Я закрыла глаза, все еще ощущая след его поцелуя, его милость жгла мои губы. Он обвинил меня в том, что я — яд для него, но помиловал сладким вкусом обещания.

12

Одержимость (ЛП) - img_2

Автобус высадил меня примерно в двух милях от дома Пэйдж, и мне предстояла прогулка в гору. Прошлой ночью шёл снег, но, несмотря на это, к тому времени, как добрался до её дома, я вспотел и, вероятно, пах как дерьмо. Я обернулся и вытащил лист бумаги из кармана, чтобы убедиться, что нахожусь у правильного дома. Передо мной стоял дворец, скрытый на склоне горы. Это был трёхэтажный дом с серой лепниной и сосновой отделкой, из-за которой здание сливалось с покрытыми морозом елями и зимним пустынным Аспеном (Примеч. Аспен — элитный горнолыжный курорт в США), который его окружали. Это выглядело очень современно, и в то же время — естественно. Дом Пэйдж напомнил мне кое-что из книги архитектора Фрэнка Ллойда Райта, которую однажды я взял в библиотеке. По крайней мере, крутой склон дороги был очищен от снега. Мои икры горели, и мысль, что я почти дошёл до её входной двери меня не особо радовала.

Дверь выглядела тяжёлой, в центре располагалось маленькое квадратное окно с железными решётками. Это казалось чересчур по средневековому в сравнение с остальной частью дома. Я осмотрел массивный вход — как будто я и без этого уже не чувствовал себя неуместно.

Голоса в моей голове начали смеяться:

«Ты не принадлежишь этому месту»

«Ты всего лишь мусор, просто не можешь почувствовать запах своего зловония»

Тиски в груди нервно сжались, я сглотнул и позвонил в дверь. Плотный запах сосны проник в мои лёгкие, когда я попытался глубоко вдохнуть. По ту сторону двери не было ни звука, и чем дольше я ждал, тем больше начинал верить словам в моей голове. Мусор. Она была слишком чистой. Этот дом, с его совершенной архитектурой, эта девушка с совершенной улыбкой, лёгкими изгибами и небольшим ростом… Она была слишком хороша для меня, чтобы её удержать. Неуверенность хлынула в горло и подавила меня.