Одержимость (ЛП) - Джонсон А. М.. Страница 6

Это была моя мечта. Та, которая пробудила меня. Та, которая охладила мою кожу бисеринками пота. Та, которая воплотилась в жизнь при помощи масла и пигмента. Но память, показала мне воспоминание.

Красный, зелёный, белый и голубой… Цвета отскакивали от белых стен тускло освещённого узкого коридора. От улыбки у неё появлялись ямочки на щеках. Когда она прислонилась спиной к стене, я наклонился к ней. Рука Пэйдж дрожала, пока заправляла мягкие пряди светлых волос за ухо. Я вдохнул её запах — аромат дождя, комфорта, тёплого оттенка света. Мои нетерпеливые неопытные губы нашли её. На языке ощущался вкус леденцов, а её тихий вздох сломал мой самоконтроль. Мы были слишком молодыми, чтобы чувствовать подобное. Я был слишком молод, чтобы верить в «долго и счастливо». Мой рот и её, навсегда. Моя рука — всегда — в её волосах. Этот редкий момент, словно во сне, казалось, что я никогда не проснусь.

Напряжение возросло, когда Пэйдж обхватила мою шею, притянув нас друг к другу. Её грудь прижалась к моей. Её поцелуй полностью остановил голоса, остановил звук… остановил время. Громкий смех из кухни напугал её, и она отстранилась. Губы Пэйдж медленно растянулись в самую сексуальную усмешку, которую я когда-либо видел.

— Счастливого Рождества, Деклан. — её голос был бархатным, золотым; ярким диким цветом на моих влажных губах. Она снова меня поцеловала, лениво дразня, прежде чем зарыться лицом мне в шею.

— Счастливого Рождества.

Мне было четырнадцать, когда я поцеловал Пэйдж в коридоре дома её детства. Мы были только месяц в отношениях. Это было началом всего. Началом чего-то, что, тогда я так думал, спасёт меня от самого себя, от демонов, которые завладели мной. Если бы я знал, что спустя четыре года Пэйдж разрушит всё это.

Женский стон, как в порнофильме, вырвал меня из сна. Громкий хлопок, ворчание и ещё один стон, ещё один судорожный вздох. Дерьмо. Солнце уже встало, нагревая краски, которые оставил открытыми на полу прошлой ночью. Я резко встал с постели, схватил свои штаны и надел их. Торопливо закрыл открытые банки с краской крышками и поставил на рабочий стол. Дерьмо. Я старался не смотреть на картину, нарисованную прошлой ночью. Я пытался затолкать воспоминания и время, которое потерял, обратно, но это оказалось бессмысленным. Сцена, которую я мастерски разместил на полотне, плюнула в меня проклятием.

«Разорви её. Порежь её, Деклан».

«Разрушь это».

Я не позволил себе задержать взгляд на картине, перешагнув через холст. Порылся в комоде и схватил первую попавшуюся футболку, которую смог найти. Стоны моего брата Лиама, трахающего какую-то девку за стеной, начинали меня раздражать.

«Ты завистливый».

«Слушай. Слушай. Слушай».

«У тебя никогда не будет такого же. Таких же ощущений».

Я начал напевать песню моей любимой группы «Brand New», пытаясь заглушить враждебное шипение голосов, звучащих в моей голове. Взял телефон с подключенными наушниками с верхней полки шкафа, включил музыку и засунул в уши вкладыши. Глубокий бас, агрессивный ритм. Я закрыл глаза и утонул во всём этом. Картина прошлой ночи… забыта.

К сожалению, ванная комната не соединена с моей спальней, поэтому я пропустил свою обычную утреннюю рутину, предоставляя брату немного уединения. Мои таблетки, в любом случае, были на кухне, поэтому я мог принять душ позже. Маленькая часть меня хотела создать как можно больше шума, чтобы дать понять Лиаму, что я проснулся, но я не могу так поступить. Не с ним. Он так много сделал для меня, для нашей семьи, он заслуживает развлекаться с девушкой время от времени.

Я прошел на кухню, тихо крадясь мимо его двери. Музыка подарила забвение, словно отгородила от всего. Прихожая вывела к огромному пространству в индустриальном стиле. Кухня плавно перетекала в гостиную. Металлические опоры и балки под потолком тянулись через всю квартиру. Пол был покрыт деревом тёмно-коричневого цвета, и единственной разделительной линией между кухней и гостиной являлся небольшой бежевый ковёр. Квартира выглядела холодной из-за металлических балок, чёрной мебели и моих грёбанных тёмных мыслей, воплощенных на картинах, которые висели в рамах на кирпичных стенах. Деревянные полы и ковёр были единственными тёплыми тонами, которые Лиам допустил во время ремонта. Я прошелся босыми ногами по холодному полу кухни, насыпал хлопья в миску, достал молоко, максимально тихо закрыв холодильник.

После того, как наш отец-алкоголик скончался шесть лет назад, Лиам получил кредит, добавил небольшое количество накопленных денег и выкупил тату салон «Дорога» у своего босса. Потом сделал ремонт в квартире, которая была над салоном. Нашему отцу диагностировали цирроз печени за несколько лет до его смерти, и он решил, что лучше упиться до смерти, чем обеспечить свою семью. Он бросил работу на нефтеперерабатывающем заводе и жил на свою ветеранскую пенсию. Наша мама никогда не работала, всю жизнь была домохозяйкой. Лиам, как старший сын, взвалил бремя добытчика на себя. Бросив школу в шестнадцать лет, чтобы зарабатывать деньги, Лиам получил работу уборщика здесь, в салоне. Часто работая за стойкой, он внимательно наблюдал за работой мастеров и быстро всему научился. Когда дело касалось творчества, его талант всегда превосходил мой, но у него никогда не было голосов, которые тянули его назад. Так что он чертовски процветал. К восемнадцати годам он стал одним из самых лучших художников в салоне.

К тому моменту, когда умер отец, Лиам работал в салоне уже около восьми лет. Он спасал нас, управляя нашим домом, оплачивая медицинские счета. В общем, был хозяином в доме. Он был со мной, когда я пытался покончить с собой. Он был тем, кто, наконец, проявил инициативу, чтобы предоставить мне помощь, в которой я нуждался. Если бы не он, я был бы предоставлен моей чрезмерно верующей матери-католичке и отцу-алкоголику и никогда не пережил своё тринадцатилетие. С такими мыслями я проглотил первую ложку хлопьев, и они поцарапали мне горло. Я обязан Лиаму всем.

Поставив миску на гранитную столешницу, я присел на барный стул. Только после того, как умер отец, Лиам, наконец, почувствовал себя в безопасности, чтобы переехать. Я ушёл вместе с ним, потому что дома меня окружало множество воспоминаний, которые кормили моего монстра. Киран — младший брат — изучал богословие, поэтому, когда мы ушли, было решено, что он останется дома и позаботиться о маме. Все мы заботились о маме, и до сих пор продолжаем это делать. «Дорога» стал семейным бизнесом. Прежний владелец, не был хорошим бизнесменом, и почти потерял это место. Если бы не Лиам, то эта крошечная империя рухнула бы. Сейчас «Дорога» — один из самых процветающих тату салонов в Солт-Лейк-Сити. Первоначальный владелец выбыл из игры, уйдя на пенсию, и мы взяли этот бизнес на себя. Лиам и я, были лучшими художниками в нашем небольшом штате сотрудников. Киран, положил свою мечту стать священником в долгий ящик, чтобы помогать управлять счетами. В конце концов, он полностью отказался от этой мечты и работал с нами на полную ставку.

Краем глаза я заметил движение, что прервало мои мысли. Как только я оторвал взгляд от миски, то сразу же пожалел об этом. Лиам в одних только трусах-боксёрах зашёл на кухню с девушкой-звездой-порно позади него. Я вытащил один из наушников, пока наблюдал, как Тана, одна из наших постоянных клиенток, дергалась под моим взглядом. Мой брат провёл рукой сквозь тёмные волосы; он больше чем кто-либо из нас был похож на отца и ненавидел это. Руки, ноги, грудь, шея Лиама были словно палитра красок, его маскировкой. Всё его тело было покрыто татуировками. Он выглядел как настоящий хозяин тату салона. Мускулы, тоннели в ушах, пирсинг в носу, на правой брови штанга и достаточное количество татуировок, чтобы скрыть того, кем он был на самом деле, кого он действительно презирал.