Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка. Страница 86

— Муся? — донёсся до неё беспокойный голос Моргана. — Мурсик, вам нехорошо? Пойдемте внутрь, приляжете.

— Мы ждем гостя, — отчеканила капитан и разглядела фигуру в плаще, спешащую к их кораблю. — Вот он и приперся.

Мурси отступила на шаг назад. Стало трудно дышать. В голове заели последние отчетливые слова Дорн: «На самом деле, глупец — он!», и они повторялись и повторялись, теряя смысл. Морган подхватил её за локоть и повел внутрь корабля.

— Клара, проводи в общую, — успела прошептать Мурси, пока окончательно не упала в серую дымку другой стороны реальности.

Повинуясь своему провожатому, капитан следовала на ощупь. Всё вокруг стало блеклым, нереальным. Морган пятном маячил рядом, в ушах стоял монотонный белый шум и сквозь него настойчиво прорывался Зов. «Отомсти, опустоши, повелевай».

Как она поднялась по ступенькам, что говорил ей Морган, ничего из этого уже не отпечаталось в сознании. Единственное, что сейчас удерживало капитана — так это стремление взглянуть на наставника под другим углом. Он не клялся ей в вечной верности, не призывал к любви. Сможет ли Мурси сейчас распознать истинный его посыл, а не услышать лишь то, что хочется, в пятидесяти оттенках серого мира.

***

Дорн не сразу сообразила, что с капитаном происходит неладное. Беззаботно молола языком, радуясь свободным ушам. За время отпуска редко выпадала возможность побыть в центре внимания. Клара не на шутку увлеклась, выпуская наболевшее, растаптывая отца в глазах капитанши, пытаясь показать ей какой стала сильной и независимой, пока вдруг легкий холодок не забрался под куртку и не заставил вздуться миллиард пупырышек на коже.

Клара удивленно покрутила головой, пытаясь уловить, откуда в закрытом ангаре космопорта взялся сквозняк. Она хотела было спросить об этом свою благодарную слушательницу, но вдруг заметала, с каким ужасом на лице та внемлет ей. В широко распахнутых глазах зрачки заняли почти всю радужку, губы стали сухими, потрескались, словно капитанша только что выбралась из пустыни. Фиолетовыми пятнами налились веки. Дышала она тоже с трудом. Воздух вырывался из раздувающихся ноздрей чуть ли не со свистом, и даже глупая мысль, что это и есть причина остужающего ветерка, неожиданно посетила голову Дорн.

— Клара, проводи в общую, — не сказала, а пролаяла капитан, и Морган увел её на корабль.

Дорн непонимающе уставилась во входной проем, резко обернулась и увидела высокого мужчину в грубом плаще проводников. Тот спешил явно к ней. Чем-то гость показался Кларе знакомым. Едва угадываемое — то ли торопливость движений, то ли уверенная походка, а может и стать, с которой он себя преподносил.

Проводник остановился на расстоянии вытянутой руки, коротко кивнул, и из тени капюшона на Клару глянули два серых холодных глаза.

— Медик? Я не ошибаюсь? — спросили глаза, не моргнув.

Сам Христов! Его низкий глубокий голос, от которого содрогались внутренности, Клара наверное никогда не сможет позабыть. Ровный тон, веский, властный, гипнотический заставил буквально затрястись от непривычного удовольствия, крадущего остатки самообладания. Внизу живота свело мышцы, а позвоночник обдало изморозью. Дорн облизнулась, представляя, как таким же тоном этот мужчина зовет её в любовницы, и глупо хихикнула.

Христов громко вздохнул, упёр руки в бока, приоткрывая тем самым молочно-бежевую тунику, подвязанную широким поясом. Клара оголтело пробежалась по всей его фигуре — темным матерчатым штанам, заправленным в высокие сапоги, ножнам меча на ремне, коричневого нательного белья под перекрестным воротом типичной для ордена грубой робы. Никаких других анатомических подробностей из-под мрака плаща выхватить глазу не удалось.

— Матильда и вправду собрала отражения, — пробормотал насмешливо Христов и четко проговорил, глядя прямо в душу Кларе. — Ты — медик?

— А, да! Ага! — закивала, оправившаяся от первого впечатления, Дорн. — Я врач, да! Самый настоящий. Не санитарка, не подумайте. Хотите диплом покажу?

— Хвала Вселенскому Разуму! Значит я на правильном Пути, — больше себе, нежели чем Кларе, пробормотал визитер. — Веди к своему капитану.

— За мной, пожалуйста, дорогой вы наш господин! Мой вам совет, не называйте медика медиком. Медик это может быть и медсестра какая-нибудь, или действительно санитарка. А я ведь врач! Мой отец вот глубоко ошибался, за что и поплатился, — зачем-то тараторила Клара, пытаясь справиться с волнением. — А вы чем-то стукнулись? Повезло, меня могло и не быть на месте, я вообще-то в отпуске. Не переживайте, в медчасти хороший сканер, проведем вам полное обследование, сразу выявим все ваши недостатки, — Клара громко и наигранно засмеялась, поворачивая голову.

Христов шел следом. Он уже скинул капюшон с головы, и Дорн могла, наконец, разглядеть его лицо. В жизни он показался ей еще симпатичней, чем на холоизображении. В придачу, от наставника капитанши, как от всякого храмовника, веяло силой и непоколебимостью. Лицо бледное, со следами измождения, хотя темно-рыжая густая борода, разросшаяся по щекам и шее, хорошо это скрывала. Нос, гармонично восседающий на своём месте, миниатюрным кончиком утопал всё в той же бороде, а серые пронзительные глаза смотрели неумолимо твердо, с отчаянной решимостью и почему-то напомнили Кларе период прохождения практики в школе. Такой взгляд обычно бывал у детей, которых впервые привели на прием к доктору. Им и страшно ложиться под сканер и страшно, что кто-то узнает об их трусости.

Не было и привычной шевелюры. Только непокорная короткая челка, зачесанная направо по росту вихра, и ровные волосы, слегка растрепанные в процессе снятия капюшона и длиной не более чем до основания шеи. Прядки аккуратно заправлены за среднего размера ушами — ладными и тоже как будто на своём месте. Всё в образе Христова дышало гармонией. Только одно но. Хвост на затылке — это отличительный признак брата во грехе! Почему наставник капитанши его обрезал? От удивления Клара ахнула и остановилась.

— Так было надо, — уловив её замешательство, произнес Христов и рукой поторопил, прося либо идти дальше, либо освободить проход на лестнице.

— Да я не против! Так сканер даже лучше сможет вас осмотреть. Не переживайте! Когда нужно будет раздеваться, я глаза закрою, — зачем-то подбодрила Клара и густо покраснела. — То есть, как бы, я не про это, конечно, я про другое.

— Значит, ты случайно здесь сейчас? — вкрадчивым полушепотом спросил Христов, дотрагиваясь до руки Клары, и от этого шепота и прикосновения у Дорн закружилась голова. — Будь начеку, а сейчас оставь нас.

— Буду! Приготовлю всё! Спасибо, до свиданья, еще увидимся! — и Клара юркнула к себе в санчасть, ненавидя собственный язык за его бескостность.

***

Морган никак не мог сообразить, что произошло с Мурси. Он заботливо усадил её на диван, принялся массировать заледеневшие руки, попытался расспросить подробности предстоящей встречи, но не смог добиться ни слова. Капитан будто провалилась сквозь пространство и время, а вместо неё теперь рядом осталась только голограмма. Может быть, коварный враг наступает и Мурсик собирается внутренне с силой, готовится дать бой? Может еще один предатель, теперь из СРС, решивший открыто выступить против неё? А быть может очередной скелет из тумбочки, о котором Морган и понятия не имеет?

Но стоило капралу заслышать суетливую ахинею из уст Клары, стоило подруге, раскрасневшейся и в нервическом состоянии, подняться по лестнице, как ему сразу стало всё понятно. За ней по пятам в комнату взошёл проводник. Он поднял руку, тихо прошептал, словно молитву или благословление, какие-то слова и Дорн тут же скрылась в своей каюте.

В этот раз Морган решил не упускать момента и как следует рассмотреть своего главного соперника. Обыкновенный. Ничем невпечатляющий. Никакой в нем нет такой изюминки, которая бы зацепила и заставила возвратить свой взор. Разве что глаза — серые, холодные и будто бы бездушные. Ну не могла же Мурси, в самом деле, испытывать к такому типу чувства? Да и не похож этот проводник на Моргана вовсе! Капрал красавец, по сравнению с наставником капитана. Тут не может быть никаких сомнений!