Мой сводный мерзавец (СИ) - Стоун Милана. Страница 15

Так бывало и раньше, и думаю, что в этот раз будет так же, но я не хочу снова оказаться дурочкой, которая на это ведётся.

— Ты помнишь, что было в детстве? — решаюсь и задаю интересующий вопрос.

— Забудешь такое. Помню, когда ты разбила коленки и ещё целый час ревела от ужаса и жаловалась на то, что теперь останутся шрамы, и что теперь тебя никто замуж не возьмет.

Прокручиваю в голове воспоминания и припоминаю этот нелепый случай. Неловко, ведь я и правда так сильно переживала.

А я припоминаю, что он сказал, что такую капризную точно никто не заберёт, и ему придётся со мной жить.

— Ах, да, соседский мальчик меня толкнул, — говорю с лёгкой улыбкой на губах, пока осторожно забинтовываю Артёму голову. — И ты ему потом что-то сказал, что он перестал со мной играть. А его родители сразу же его уводили, когда я пыталась с ним помириться.

— Он не имел право тебя трогать, ты же хрупкая совсем была, на тебя дунь, ты сломаешься.

В подтверждение слов он чуть сжимает мою талию, и я вскрикиваю от неприятных ощущений.

Он преувеличивает, я не беспомощная ни тогда, ни сейчас. Да, мелкая ростом, но постоять за себя могу… наверное. Однако я стараюсь решать проблемы более цивилизованным способом и не лезть на рожон.

Следом достаю пластыри, чтобы заклеить рассеченную бровь, неожиданно понимая, что я перестала ощущать неприязнь к его ранениям и делаю это без каких-либо неприятных ощущений. Но приходят другие, например, появляется некий трепет вперемешку с легким волнением.

Артём позволяет касаться себя. Сам просит. Это невозможно. Я и, правда, это делаю. Ощущения такие, что я совершаю что-то поистине запретное, опасное. И мелкий страх, что в любой момент все может перемениться.

Особенно меня настораживает его тягучий взгляд, что с каждой минутой становится более глубоким, задумчивым и заинтересованным. А когда он мимолётно кидает взгляд на мои губы, то меня словно поражает током.

Не может быть, что…

И я решаю, что лучше продолжить ностальгический разговор, чем думать, что творится в его сумасшедшей голове.

— Мы с ним потом начали снова общаться, в последний год перед моим отъездом, он провожал меня в школу. И еще звал на свидание, даже у отца спрашивал разрешение.

Вот зря я это ляпнула, понимаю сразу, когда чувствую, что его пальцы впились в кожу сильнее, а шея Артёма напряглась, как, впрочем, и весь он.

— И ты пошла?

Хотела, правда, но было одно огромное «но», которое мешало мне решиться на такой, казалось бы, обычный поступок.

— Эм, нет. Он же бабник, мне такие не нравятся.

Во взгляде Князя что-то меняется, он становится агрессивным и колким. Пренебрежительным. Вот так он обычно на меня смотрит.

— А какие тебе нравятся, Лиза? Хорошие, послушные мальчики, которые будут лизать зад? Признаваться в вечной любви при свечах и стеснительно трахать, исключительно под одеялом.

Говорит так яростно, что я в момент сжимаюсь, ощущая его неприкрытую агрессию.

Однако, его слова задевают. Нужно взять себя в руки, он не смеет мне такого говорить, он последний человек, которого должно волновать, какие парни мне нравятся.

— Ты совсем меня не знаешь, чтобы такое предполагать, — фыркаю на него, толкая в грудь, чтобы он все же меня отпустил, но теперь он держит мои запястья.

Я уже закончила. Мне здесь больше нечего делать. Но когда я дергаюсь, то видимо задеваю раны на животе, отчего он начинает корчиться и шипеть прямо в лицо.

— Увы, я хорошо тебя знаю и понимаю, что тебе понравится, а что нет. Примерный пай-мальчик как раз для тебя.

Не слушаю его, он говорит какую-то несвязанную ахинею, и непонятно почему злится на меня.

— Сними рубашку, я хочу посмотреть, что там… — заявляю неожиданно даже для самой себя, так же заставая врасплох и его, понимаю это потому, что он на полуслове замолкает.

Явно что-то не в порядке, раз так среагировал на мое случайное касание.

— Там то, чего нет у ванильных мальчиков.

Закатываю глаза от подобной самоуверенной фразы. Я прекрасно знаю, что у него там все на высшем уровне, однако меня интересует не физическая форма, а только повреждения.

Вот снова ядовитая усмешка трогает его пухлые губы.

Противный, невыносимый!

— Не дури, иначе… — приближаюсь сама, дыша чаще из-за нашей спонтанной перепалки.

— Продолжай, Лиза.

Князь изгибает бровь и отпускает мои руки, свои же кладёт мне на бёдра, вернее одну размещает чуть ли не на попе, отчего я чувствую странные покалывающие ощущения в этом месте.

Что это со мной?

Нужно это прекращать и причем срочно, пока я не надумала лишнего.

— Иначе я сама сниму, — не пасую перед ним, хотя сердце в груди бьется все чаще.

— Давай, я не против, — откидывается на спинку дивана вместе со мной, так что я валюсь на него всем телом.

Широко распахиваю глаза от подобной неожиданности, утыкаюсь взглядом в пульсирующую вену на крепкой шее.

— Тём...

— Ну же, Лиза, не бойся. Хоть посмотришь, как должен выглядеть мужик.

Недовольно вздыхаю на его нелепое заявление, он что и правда думает, что я не видела мужской торс?

Ну, вблизи, конечно, нет, но так в интернете или же на школьной спортплощадке, в конце концов, на море! И я не думаю, что увижу там что-то новое.

И вообще мне категорически не нравится находиться на Князе полулёжа.

Что это за игры такие.

Упираюсь ладонями о его грудь и пытаюсь встать, но попытка высвободиться из назойливых лапищ с треском проваливается.

— Артём, перестань дурачиться! — не выдерживаю и повышаю голос. — Дай нормально посмотреть, что у тебя под рубашкой.

Надоело уже находиться в положении, в котором он может делать со мной все, что ему вздумается. Еще и насмехается надо мной, ему явно весело.

Князь с глупой улыбкой все же раскидывает руки в стороны, чтобы я смогла снять с него чёрную рубашку.

Пуговка за пуговкой.

Воображение подкидывает разные картинки по мере того, как открывается вид. И мне совсем не нравится, что я об этом думаю, но, если честно признаться, я не видела настолько шикарных парней, как мой сводный братец.

Вот с внешностью ему явно повезло, как и с ростом. Он большой, мускулистый, зеленоглазый брюнет, и это я еще молчу о его мужской, немного грубой энергетике, каждая девушка мечтает урвать кусочек его внимания.

Я всегда знала, что мы сводные, но росли в одной семье как родные, из-за этого я совершенно не воспринимаю его в сексуальном плане, но все же часто ловлю себя на мысли, что его приятно разглядывать, а сейчас ещё и касаться.

Очень будоражащие ощущения, застающие врасплох.

Его кожа имеет бронзовый оттенок, он всегда был смуглым, и это не зависело от времени года.

Когда я дохожу до последней пуговицы, то случайно задеваю пальцами кожу ниже живота, отчего он слегка дергается и покрывается мурашками. Необычная реакция, я бы сказала.

Открываю своему взору его торс и…

— Ох, ****! — из меня вырывается бранная речь.

Его грудь, она… Она в огромных синяках. С мой кулак.

Что это за ужас. Как?

— Хорошая девочка умеет так ярко выражаться? Я удивлён. Что бы сказал твой отец на это.

Перевожу взгляд на Артёма, что смотрит на меня с ехидной улыбкой, и не могу понять, какого дьявола здесь происходит. Почему я должна с ним нянчиться, когда ему определенно стоит обратиться к врачу, а не дурить мне голову!

— У тебя сломаны рёбра, тебе срочно нужно…

— Я ломал их и раньше, и я прекрасно помню эти ощущения, — перебивает меня, смотря уже раздраженно. — Я в порядке.

Это просто кошмар. Я не знаю, что делать с этим упёртым бараном. Так мы точно не найдём общий язык.

— Ты не хочешь рассказать, что случилось на самом деле и почему ты не в больнице, и явно не собираешься вызывать полицию.

— Нет.

Чего и следовало ожидать. Кто я такая, чтобы он говорил со мной о своей жизни, особенно о той ее части, где попахивает грязными делишками.