Римская волчица. Часть 2 (СИ) - Моро Корделия. Страница 30

— Понимаю, что римляне никогда не поддержат такое решение, но… когда я еще жил в инсуле Гельветике, то не мог не заметить: там довольно свободного места. Отчего бы вам не эвакуировать людей внутрь патрицианских жилищ?

Он развернулся и побрел к кучам вывороченного из устрашающей ямины хлама и обломков. То ли спасти что-то, то ли попрощаться с чем-то.

Глава 7

Электра подняла флаер на минимальную допустимую высоту и стремительно повела его туда, куда с явным неудовольствием указал младший Тарквиний. Позади осталась дымящаяся яма, руины школы и отец Дариуса — загадочный патриций с огромным минусом на социальном счету. Флаер поднырнул под высоченным, растянутым между замыкавшими квартал домами плакатом «Рим открыл путь в космос.» Пропаганда неизменно отсылала к эпохе Первооткрывателей, хотя пролы в большинстве своем рождались и умирали, прикованные к Земле. С обратной стороны на той же растяжке красовался еще один хит агитационной комиции, «Покорителям вселенной — слава!». Оба плаката были слегка оживлены: на фоне звезд, метеоров и полярных сияний чужих планет в героических образах сменяли друг друга алгоритмически подобранные видные римские деятели современности.

За окном замелькали типовые постройки предыдущего поколения, дома ниже, дворы теснее.

Время поджимало. Маленькая блестящая точка, настигший ее еще у котлована дрон Антония, держалась в хвосте, в стандартных тридцати метрах от объекта наблюдения. Электра могла бы разрешить дрону приблизиться, но не знала, как отреагирует ее спутник. Вдруг расстроится!

Дариус хмурился. То ли не унаследовал сдержанных манер своего отца, то ли не успел их освоить. Видно было, что нет ему никакой радости служить гидом патрицианке, вздумавшей зачем-то посетить неблагополучные кварталы в и так неблагополучной местности. Сколько ему, интересно? Первое прошение об усыновлении Калеб подал двадцать лет назад.

— Вы, Дарий, тоже не добрали баллов для обучения в римском центре, как ваша сестра?

Он наконец повернулся к ней, посмотрел с откровенной неприязнью.

— Быстро вы решили! Напротив, я даже поступил в этот ваш центр. Бросил.

Мастью он пошел не в отца, но черты лица вполне римские. Встретишь в инсуле или на вилле — ни за что не подумаешь, что прол. Скорее удивишься молчащему чипу и высокому личному уровню, позволяющему такому юному человеку совсем не светиться в сети. Впрочем, без чипа ни в какую инсулу ему не войти. И он, разумеется, никакой не Тарквиний. Родовое имя наследуется по матери.

— Зачем тогда поступали?

— Врага надо знать в лицо.

— Настоящего врага вы еще не видели, — пожала плечами Электра.

Дальше летели молча. Дариус ничуть не удивлялся флаеру. Может быть, полет ему не в диковинку: технически ничто не мешало отцу в мирное время возить его в римские города, показывать, как живут граждане. Патриции. Враги.

Электра снизилась и села у высокой опоры монорельса. В этом месте виадука была сложная развязка, из бетонного основания вверх тянулись широкие белые блоки, «быки», разной высоты, много. Сверху — переплетение путей, внизу — осыпи и насыпи, укрепленные основания опор. Монорельс не просто по кругу опоясывал весь сектор, а имел еще радиальные линии, и здесь было их пересечение. Под путями — широкая забетонированная площадка. Так странно видеть место, определенно созданное человеком, но никак не облагороженное, не приспособленное ни для дела, ни для удовольствия. Просто заброшенный пустырь. А впрочем, не вполне заброшенный. Здесь наверняка развлекались, причем совсем недавно: валяется пара брошенных электроскейтов, еще какой-то спортинвентарь. Скаты под путями и сами столбы изрисованы. Расставлены целые металлические бочки и их половинки, препятствия для скейтов что ли? Наведен относительный уют: прямо на бетон в защищенную от дождя нишу брошен вытертый матрац, рядом что-то вроде шкафа без дверец с какими-то припасами, бутылками, банками. Электра осматривалась, выглянув из флаера, она не знала и половины названий вещей, которые видела перед собой. Вот, например, курительные палочки в разорванной картонной упаковке. Предназначение она помнила еще с юности, но название вылетело из головы.

— Ну! — Дариус первым соскочил на усыпанную бетонной крошкой площадку, глянул на Электру через плечо. Длинные пряди, ниже плеч, не как у римлян, взметнуло ветром. — Идемте.

Электра спрыгнула, взбежала вверх по осыпи. Никого. Следы чьего-то бытования — недопитый напиток, окурок. На колонне рисунок, снова перечеркнутый круг.

Дариус ждал ее реакции, рассматривал не скрываясь.

Электра огляделась жадно, как животное, вставшее на след, повела глазами, чуть ли не нюхая воздух. Пахнет краской. Никаких следов Малака.

— Они тут собираются? — а вот и баллончик открытый валяется. — Только что тут кто-то был! Не все, значит, по домам сидят.

— Да что вы говорите! А вы бы хотели сидеть запертая? — юноша неприятно сощурился, будто искал еще какой-нибудь способ подчеркнуть антипатию. Электра оставила выпад без внимания.

— Краска свежая, — она коснулась колонны, на ярком круге остался отпечаток пальца.

Дарий постучал по трубе, протянутой вдоль стены, и еще раз. Через некоторое время приоткрылась неприметная техническая дверь в основании широкой опоры и оттуда осторожно выбрались несколько прольих подростков, мальчики и девочки в футболках и обрезанных ниже колена штанах, тоже расписанных краской. Рисунки были нанесены руками, как придется, не принтером. Подростки подозрительно вытаращились на Электру, держась, однако, на приличном расстоянии.

— Дар, ты кого это притащил? — верховодила здесь девчонка лет пятнадцати, с темными длинными кудряшками и яркими серыми глазищами. — Зачем она тут?

Дариус замялся. Не хочет говорить, что выполняет просьбу отца? Электра шагнула вперед, оглядела компанию. Хорошо бы Антоний догадался сам отсматривать снятый своей летучей камерой материал, а не лить его сразу в сеть. И все равно слова надо было подбирать.

— Я ищу своего воспитанника. Он нездешний. Чуть старше вас. — Похоже, она ищет соломинку в стоге сена. Какие шансы наткнуться на Малака именно здесь, сектор большой. — Он был в этих краях. Я очень надеюсь, что кто-то из вас видел его или слышал о нем.

Она привычно заозиралась, выглядывая, куда кинуть изображение… черт подери, некуда! Пришлось описывать словами.

Дети зашептались.

— А что он такого натворил, что вы его ищете? — спросила та же девочка. Держалась она вполне свободно, присутствие патрицианки не вызывало у нее никакого трепета.

— Ничего. Он не сделал ничего плохого.

В куче мусора около серой колонны ей помстилась яркая обертка от сэндвича. Но она могла давно там валяться.

— Так почему ж он сбежал? Заставляли учиться, как Дариуса его папаша?

— Бека, не начинай про меня! — взвился юноша.

— Сбежал… вы видели его, значит? Слышали о нем? Учиться он, конечно, не очень мечтал, врать не буду.

— Никого мы не видели!

— Отчего ж решили, что сбежал?

Девочка запнулась, потом нашлась.

— Ну иначе вы б его не разыскивали, верно?

— Потерялся? Попал в аварию? Что угодно могло случиться.

— Посреди нашего округа? Так поищите его по чипу!

— У него пока нет чипа.

Электра обернулась на Дариуса, но тот скрестил руки на груди и от души показывал, что он не с ней. Придется достучаться до них самой. И придется говорить правду.

— Да, он на самом деле сбежал. Но ему ничего за это не будет, если вернется.

Из двери высунулись еще лица, помладше, любопытные и вместе с тем подозрительные. Вступать в контакт они не спешили. Смотрели на нее издали, как на диковинного зверя.

— Добрая патрицианка обещает его не пороть, когда поймает, так что можете рассказать, что знаете, — Дариус решил все же поддержать ее, или спешил вернуться помогать отцу.

— Нечего рассказывать. Мы его не видели.

— Послушайте. Его зовут Малак. Его напугали. Предали его доверие. Передайте ему… — она отчаянно пыталась сообразить, что им сказать, чем пронять. Откуда-то сверху и спереди на нее бесстрастно смотрел дрон, глаз великого Рима. — Я знаю, он сделал что-то хорошее кому-то из ваших. Вы можете помочь ему в ответ. Пожалуйста, передайте ему, если увидите, что я, Электра Флавия, прошу у него прощения за то, почему ему пришлось бежать. Что мы с Люцием ждем его. И что он всегда может прийти ко мне домой.