Хохот степей (СИ) - Питкевич Александра "Samum". Страница 30

— Потому, что научившись стрелять с земли, ты не освоишь стрельбу из седла, — фыркнула девушка. Мужчины расположились немного в стороне, о чем-то тихо переговариваясь и почти не обращая на нас внимания. Их лошадки свободно щипали траву, пока Ду Чимэ пыталась научить меня азам столь важного навыка. На нас, то и дело поглядывал только ученик шамана, что-то вычерчивая обломком ветки на пыльной земле степей. — Тяни к щеке, так, чтобы след почти оставался, но руку не выгибай, иначе синяк будет огромный. Давай, пробуй еще раз.

Не смотря на все попытки, степнячка пока еще ни разу не позволила мне выпустить стрелу, разрешая только натягивать и ослаблять тетиву раз за разом.

— Мне уже пальцы болят, — тихо пробормотала я, стараясь удержать взглядом цель так, как объясняла Ду Чимэ, пока лошадь то и дело, двигалась подо мной.

— Вот! Теперь отпускай! Только…

— Ай! — не успев услышать последнего замечания степнячки, я выпустила стрелу. Тонкая и гибкая она полетела значительно выше, да еще и левее, чем было нужно. Но не это было самым важным. После выстрела на моей левой руке, которой я держала лук, появилась глубокая царапина, прочерченная перьями, а ниже, на внутренней сторону предплечья, по ощущениям расцветал знатный синяк. Удивленно рассматривая порез, что набухал мелкими капельками, возмущенно обернулась к степнячке. — Ду Чимэ!

— Ну, прости! Я же не думала, что ты сразу отпустишь, — несколько виновато, выпрямившись в седле, проговорила девушка. Поскребя бровь, она задумчиво проследило за тем, куда улетела стрела, а затем снова посмотрела на мои руки. — Наверное, сперва нужно пошить тебе защиту.

— А раньше ты не могла об этом подумать?

— Детей обычно учат без нее, чтобы знали, как может быть. Я не думала, что она тебе сразу нужна, — я видела по лицу девушки, что она и правда сожалеет. Глаза ее вдруг довольно блеснули. — О, я могу дать тебе пока свою, нужно попробовать еще хоть пару раз. Обычно я ее не надеваю. Охота — это всего-то несколько выстрелов, так что я просто забыла, что она у меня есть.

Я только покачала головой. Теперь я точно запомню это урок.

На другое утро, после всех попыток попасть в мешок, я едва могла шевелить руками. Предплечья болели так, что пальца просто не сжимались. Я не смогла самостоятельно не заплести косы, ни, тем более, помогать по хозяйству. Женщины недовольно качали головами, пеняя Ду Чимэ, а Галуу прислала ко мне Джай, чтобы служанка забинтовала руки от запястья до локтя, предварительно нанеся какую-то охлаждающую мазь.

Сидя рядом на ковре, вышивая тонкий узор, Ду Чимэ, которой я только и могла, что подавать нить нужно длины, то и дело виновато повторяла.

— Ну, прости. Я всю жизнь стреляю, не думала, что так может быть.

— Перестань. Теперь будешь делать всю работы за меня, — фыркнула я в ответ на очередную порцию извинений, — пока руки не перестанут болеть. Я тоже хороша. Нужно было головой подумать о возможных последствиях. Зато в другой раз я точно буду знать, к чему подобная спешка может привезти.

— Это точно, — фыркнула девушка, делая очередной ровный и красивый стежок, дополняющий узор. — Хорошо хоть, что зайцев матери привезли. Иначе еще бы и она наказала.

Орда шла быстро, поднимая облака пыли в сухой степи. Великий оставил тяжелый обоз позади, рассчитывая застать врагов врасплох. Мало того, что никто не воюет в самом начале лета, д наступления осени, когда стада полны отъевшихся у рек животных, а воины полны сил, так хан еще и не обсуждал со своими нойонами, кто именно в этот раз станет целью его гнева.

Впрочем, Великий знал что делает. Невозможно удержать в руках такое войско, будучи глупцом. Да и я бы сам, как и иные илбэчины, не стал приносить клятву верности неразумному хану. Улус Чоно стал сильным во годы правления прежнего хана, но укрепил и сделал его действительно великим — нынешний Влестелин степей.

Через декаду, когда орда достигла берегов Черной реки, у истока которой появились первые илбэчины, нам стало ясно, что именно задумал Великий хан. Если он сумеет победить хана Куруч, останется только одно племя, способное противостоять Чоно. Но с силой илбэчинов, что прячутся между деревьев, там, ближе к началу этой могучей реки, нам не смогут противостоять.

— Смело наш Великий придумал, — тихо фыркнул Хар Сум, хмуря черные брови. Его тысяча считалась самой тихой в орде, и одной из самых опасных. Туда, куда не могла пробраться вода, но нужно было проникнуть людям хана, посылали воинов из этой тысячи.

Короткая стоянка после полуночи должна была позволить лошадям и воинам немного передохнуть перед длинным броском, который окончится боем. Воины Куруча только и успеют, что собраться вместе, расселенные по бескрайней степи. Еще одно преимущество силы нашего хана было в том, что Чоно держались вместе. Не было семей, что кочевали поодиночке, предпочитая двигаться большими группами

— И все же я не понимаю, — покачал головой рыжий брат, медленно жуя кусок вяленного мяса. В нем было столько соли, что гудел язык, но без нее, на той жаре, что стояла в степи уже который день, можно остаться без сил и просто упасть с лошади. И старики, и самый младший из жителей степей знали, что без этого не выжить, как без воды. — Для чего наш хан решился на этот поход. В степи нет силы, что решилась бы напасть на Чоно. И до осени еще далеко. Мы вернули тотем его отца, и этого довольно, чтобы вся степь гудела в страхе. Не понимаю, разве мало этого?

— Ты не понимаешь, — тихо ответил я, разглядывая небо. Костры не разводили, чтобы не привлекать внимание, и звезды казались так близко, что можно было сковырнуть одну рукой. Если бы хватило умения. — Не понимаешь, потому, что смотришь только прямо. Перед нами Куруч. Я ты посмотри по сторонам. Что видишь?

— Степь, — я почти видел, как брат вскинул брови, все еще не понимая о чем я.

— Смотри дальше. С одной стороны Сайгора. Впереди Паххет. Что с другой стороны?

— Земли ткачей и ремесленников. Бедные люди там живут, — скривился Тамгир, явно не помня названия.

— Бедные люди на богатой земле, — фыркнул Хар Сум, укладываясь головой на седельную сумке. На таком коротком перевале седел с коней не снимали, готовясь выступить по первому сигналу. — А за ними выход к морю, по которому гуляют караваны. И все то богатство, что получают бедные люди от торговцев идет их хану. Князю?

Хар Сум вопросительно вскинул на меня глаза, забыв слово. Я коротко кивнул, продолжив с того места, где остановился мой хмурый побратим.

— Правители тех земель, название которых ты позабыл, жадные и глупые. Они укрылись в своих каменных замках, и не видят ни неба, ни земли под ногами. Великий хочет не просто забрать себе степь. Хан хочет раздвинуть ее границы. Вот тогда Чоно станут бояться не только здесь, под небом Тэнгэра, но и во всех соседних землях. Посадив в каменно замке своего князя, получая от него дань, воинов и женщин, которых так не хватает в степи, Великий изменит положение весов.

— Тогда зачем ему Куруч? — Тамгир явно думал не о том, о чем спрашивал, но Хар Сум все же ответил.

— А какой пастух оставляет овец одних, зная, что по степи бродят волки? Когда Орда пойдет на каменный замок, Великий должен быть уверен, что нам будет куда возвратиться.

— Большая задумка. Смелая. — Кивнул рыжий. А потом резко повернул голову ко мне, сощурив глаза, — Отдай мне Ду Чимэ. Не вынуждай красть.

Внимательно посмотрев на побратима, я только покачал головой. Вот и добрались. Столько времени все ограничивалось только шутками намеками, что и не ждал перейти к серьезному разговору когда-либо.

Хар Сум тихо прищелкнул языком со своего места, тоже удивленный. Что рыжий неровно дышит к моей сестре, знал весь улус, но что корни пропасли так глубоко, думаю, никто не подозревал.

— Что мне сделать, брат? — упрямо сжал губы Тамгир. В его руках что-то треснуло, но ни я, ни он не обратили на это внимания.

— Большая задумка, сложная, — медленно отозвался я, как всего пару мгновений назад сам Тамгир. Рыжий побратим смотрел прямо и уверено.