Заказ на (не)любовь (СИ) - Яфор Анна. Страница 14

Да, потом она наденет эту бесстыдную красоту для него. А он… сначала будет любоваться, а потом… потом… В голову лезет то, о чем я вообще не должна думать. Конечно, они спят вместе. Они давно женаты, и их столько всего связывает. Даже эта трагедия, подобные вещи ведь делают людей по-особенному близкими. И Ольга такая красивая. Перед ней не устоит ни один мужчина, а я столько раз видела, как Лев смотрит на нее.

— Вы будете мерить? — в мои мятущиеся мысли вклинивается голос продавца. Девушка улыбается и сейчас очень сильно напоминает мне меня саму. Ей тоже по должности положено носить такую же маску: улыбку при любых обстоятельствах, даже если клиентка напрочь забыла, зачем вообще пришла в магазин.

— Простите, в другой раз, — тихо отзываюсь, возвращая ей сорочку. Теперь уже не до покупок. Еще не хватало оказаться с Ольгой Невельской в соседних кабинках. И с ним.

Продавщица понимающе кивает и отходит в сторону, а я тороплюсь уйти. Скорее, пока меня не обнаружили. Пробираюсь в узкий проход возле стойки с шелковыми пижамами, а за спиной звучит смех Невельской. Наверное, впервые в жизни слышу, как она смеется. Сейчас эта женщина совсем не похожа на ту раздраженную, вечно недовольную особу, которую приходится видеть в ресторане. И это, наверно, хорошо. Говорят же, что шопинг способен оказывать положительное воздействие. Им с мужем давно пора перестать оплакивать прошлое и хотя бы попытаться снова стать счастливыми.

— Так пойдешь? — смеясь, переспрашивает женщина, и я спотыкаюсь, когда до меня долетает ответ ее спутника.

— Конечно, дорогая.

Все вроде бы правильно. Именно такие слова должен говорить любящий муж своей жене. И мне бы порадоваться за них, да только… только это голос совсем не Невельского.

Я медленно разворачиваюсь туда, откуда только что так спешила уйти. Наверняка показалось, или просто ошиблась. Говорят же, что голос человека часто воспринимается иначе, когда ты не видишь его самого. Смотрю на роскошную женщину с целым ворохом белья в руках. И наконец-то замечаю ее спутника. Он стоит спиной ко мне, но даже этого вполне достаточно, чтобы разглядеть удлиненные светлые волосы и совсем другое телосложение. Я зажимаю ладонью рот и бросаюсь прочь из магазина.

Глава 10

У его глаз цвет кофе. Густого, крепкого, который хочется смаковать по глотку, наслаждаясь потрясающим вкусом. Каждый из таких глотков обжигает, но тебе и в голову не придет остановиться. Наоборот, хочется, чтобы напиток не заканчивался. Пить и пить, всматриваясь в темную соблазняющую глубину.

Дыхание мужчины касается моих губ, а рука по-прежнему едва ощутимо задевает щеку. Он ведет подушечкой пальца по скуле, убирая вновь соскользнувшую с ресниц каплю.

— Почему вы плачете, Варя? Что случилось?

Конечно, видит, раскрытую коробку в моих руках.

— Это из-за меня? Я вас расстроил этим дурацким подарком?

Мотаю головой, и касания его руки становятся ощутимее. Теплые пальцы. Кожа слегка шершавая, но мне непростительно приятно чувствовать, как он дотрагивается до моего лица. И все острее становится совершенно безумное желание податься вперед, прижимаясь щекой к его ладони. Закрыть глаза и…

Выдыхая и приказываю себе шагнуть назад. Разорвать этот затянувшийся контакт, на который ни у меня, ни него нет права. Давай, Погодина, вспоминай, как нужно улыбаться клиентам на работе! Никто не должен знать, что у тебя внутри. Особенно он.

— Нет-нет, Лев Борисович, дело не в вас. Такое иногда бывает. Возвращаюсь домой, расслабляюсь, и накопившиеся за день эмоции выходят слезами. Что-то вроде разрядки.

Так себе объяснение, еще и приходится выставить себя истеричкой, которая рыдает по вечерам, чтобы сбросить напряжение. Но это все равно лучше, чем дать понять настоящую причину.

— А подарок вовсе не дурацкий. Он замечательный! Бабочка такая красивая, и вообще это очень мило и приятно, хоть вам и не стоило…

Невельский чуть растерянно улыбается, не отводя глаз от моего лица.

— Не удержался. Она напомнила мне вас. Вроде бы хрупкая, невесомая, но там много может. Вы слышали про эффект бабочки?

Киваю, продолжая растягивать губы в искусственной улыбке. Мне нельзя находиться к нему так близко. Уже и забыла, каково это: вот так тонуть в чьем-то присутствии, отчаянно желая остановить время. Чтобы продолжать смотреть в глаза, чувствовать тепло дыхания, изучать морщинки, которые ничуть не портят его, а лишь делают мудрее и опытнее.

Ситуацию спасает Соня, которая радостно вылетает в коридор и заявляет, что все съела. Теперь ей срочно нужно переодеть новую подружку в другой наряд, а я обязательно должна помочь. Она наверняка позвала бы еще и «дядю Леву», но Невельский реагирует быстрее.

— Спасибо за чудесный вечер и ужин. Мне пора. Да и вам уже нужно отдыхать.

Я не хочу отдыхать и еще меньше хочу, чтобы он уходил, но это правильно. Так лучше… для всех.

Соня вздыхает, но не спорит, и я понимаю, что малышка устала. Слишком много впечатлений для такой крохи, и поздно уже. Отвожу ее в детскую, усаживая вместе с куклой на кровать, и возвращаюсь, только чтобы проводить гостя.

— Вам спасибо за подарки… — глаза снова щиплет от слез, и я отвожу взгляд. А мужчина неожиданно спрашивает:

— Варя, скажите, у вас есть возможность с кем-то оставить Соню вечером в субботу?

Наверное, изумление на моем лице красноречивее любых слов, потому что он тут же поясняет:

— Наш ресторан организует кейтеринг за городом. Вы могли бы поработать на этом вечере?

Вот в чем дело! О предстоящем мероприятии я слышала, да только даже не рассчитывала оказаться там. Виктория как организатор ни за что этого не допустит. Она, скорее, сама выступит в роли официантки, лишь бы не делиться возможностью с неугодными ей людьми. Ничего удивительного: на подобных вечерах платят в три раза больше, чем за обычную смену, и туда попадают только избранные. Я к их числу никогда не относилась, а уж от Вики дождаться приглашения и вовсе немыслимо.

— Там давно уже набрана команда, — сообщаю ждущему моего ответа Невельскому. — И меня в ее составе нет.

— Но вы бы хотели там оказаться? — продолжает настаивать он.

Я пожимаю плечами. Какая разница? От моего желания все равно ничего не зависит.

— Это решенный вопрос, Лев Борисович.

Он почему-то улыбается. Что-то неуловимо меняется, и вместо заботливого, задумчивого мужчины я вижу перед собой собранного и даже жесткого человека. Такого, каким он чаще всего бывает на работе. Голос возвращает стальные оттенки.

— Варя, это будет прием в моем доме. И окончательное решение по поводу персонала принимаю я. Поэтому и спрашиваю, хотели бы вы там поработать? И есть ли с кем оставить Соню на это время?

Прием в его доме? Не знала… И понятия не имею, чем он руководствуется, приглашая меня туда. Я обычная официантка, и многие девочки работают ничуть не хуже. Да и сама Вика из кожи вон вылезет, лишь бы угодить шефу. Но я была бы полной дурой, если бы отказалась от такой возможности. Дополнительные деньги совсем не помешают, особенно сейчас, когда столько всего нужно купить.

Правда, теперь он не просто мой начальник, у нас общая дочь… Но разве это имеет какое-то отношение к работе? Мы там даже не увидимся, скорее всего.

— Моя сестра может посидеть с Сонечкой, она как раз свободна в субботу.

— Отлично, — кивает Невельский. — Тогда я распоряжусь, чтобы вас внесли в список обслуживающего персонала.

И уходит, коротко и как-то смазано простившись. А я возвращаюсь к дочке, играю с ней, обнимаю и помогаю приготовиться ко сну. А когда она засыпает, подхожу к окну, всматриваясь в пустынный двор. Лев давно уехал, но я не могу перестать думать о нем. И о нашем разговоре перед уходом. На что я дала согласие?

— Думаешь, ты теперь на особом счету? — цедит сквозь зубы Логинова, склоняясь так, чтобы кроме меня ее никто не услышал. Конечно, она не сумела оспорить распоряжение директора, но и не могла теперь не напоминать при каждом удобном случае, что я заняла чье-то место. — Он просто пожалел тебя из-за твоей девчонки. Не надейся, что его расположение продлится долго.