Величие (СИ) - Хай Алекс. Страница 22

Почему не было людей? Где слуги? Где жители окрестных деревень? Даже когда мы были в отъезде, все равно в усадьбу приходило много местных. Почему никто так и не пришел сейчас? Почему не вызвали пожарных? Ведь деревенские наверняка видели, что дом горел!

Или им запретили?

Чем ближе мы подходили, тем тревожнее мне становилось. Казалось, дальше уже было некуда, но я ошибался. А когда мы вышли к дому, мое сердце окончательно упало.

— Чем же они били… Сволочи… — прошептала Аня.

Здесь явно работала группа одаренных. Наш небольшой особняк был уничтожен. Сгорела крыша, превратились в угли все деревянные пристройки и летняя веранда. Только почерневший кирпич остался цел. Стекла повыбивало, обломки горелой мебели валялись даже на аллее. И на ней же я увидел грязные следы автомобильных шин. Не пощадили даже кухню — хотя наверняка там взорвался газ.

Я молча шел по дому и внимательно запоминал каждую деталь того, что видел. Осколки любимой бабушкиной вазы из императорского фарфора, разбросанные по полу водоросли из аквариума Оли, обгорелые корешки книг из библиотеки отца. Каким-то чудом почти не пострадал мамин портрет, что висел в гостиной.

Аня неотступно следовала за мной, аккуратно ступала по испорченному паркету и покашливала от запаха гари.

— В-ваше сиятельство?

Мы резко обернулись. Аня выхватила нож.

— Ми… Михаил Николаевич, это вы?

С трудом я узнал в этом грязном оборванце нашего лакея.

— Егор! — Я бросился к нему и обнял как родного. — Егорушка! Живой!

Лакей испуганно отшатнулся.

— Господи смилостивился, хоть вас здесь не было… Горе случилось, господин. Горе великое…

— Вижу, Егор. Вижу, не слепой. Где все наши?

Лакей спрятал лицо в ладонях и разрыдался. То ли от облегчения, что смог найти хоть одну живую душу, то ли от всего пережитого.

— Лучше бы ему на воздух, — сказала Грасс.

Она осторожно взяла Егора под руку и вывела на улицу. Мы дошли до скамейки на аллее и усадили беднягу.

— Егор, мне нужно знать, что произошло, — попросил я, опустившись перед ним на корточки. — Знаю, вспоминать страшно, но прошу, помоги нам. Мы найдем тех, кто это сделал. Найдем и накажем.

Лакей вытер слезы и еще сильнее размазал сажу по лицу.

— Ночью это случилось, все уже спали. Еще даже Марфа с девчонками не проснулись, чтобы тесто замесить. У батюшки же вашего именины были, так собирались постный обед делать… Готовились.

— Кто приехал ночью, Егор?

Лакей смотрел в сторону, и его взгляд стал пустым, стеклянным. Руки дрожали, и Аня осторожно взяла его ладони в свои.

— Не бойся, Егор, — ласково сказала она. — Для тебя все страшное уже позади.

— Да какое позади, госпожа? — всхлипнул лакей. — Что же за жизнь без Ириновки? Я же здесь в третьем поколении служу!

Я тронул его за плечо.

— Егор, соберись, пожалуйста. У нас мало времени. Меня ищут, а здесь скоро наверняка будет полно народу, и мне лучше никому не показываться на глаза. Расскажи, кто приехал и куда делись отец, бабушка и Оля. Пожалуйста.

— Да… Расскажу. Сергей Андреевич это был. Воронцов, друг ваш. Не один явился. В его машине было трое, а следом за ними еще большой фургон подъехал. Черный. Номеров я не запомнил, простите…

— Не извиняйся.

— Я как раз в гараже кемарил… От отца старенькая «Руссо» в наследство досталась, так я ее ночами с Семенычем понемножку приводил в порядок. Вот и сморило прямо там. Меня как раз и спасло, что я в доме-то не был…

— Кроме Воронцова ты кого-нибудь узнал?

— Нет, ваше сиятельство. Но с даром они были. Семеныч первым проснулся, пошел справиться — они ему что-то с головой сделали. Какая-то женщина ручкой махнула — а он упал и дергаться начал. Потом затих. И все быстро так… Я как это увидел, признаюсь, струсил. Сразу понял, что что-то не то. Хотел в гараж вернуться, там телефон оставил, но тут они палить по дому начали. Огненные шары такие… Огромные!

— «Жар-птица», — выдохнула Аня. — А господа что?

— Они в доме были. Проснулись сразу. Люди выбегать начали. Сперва, как видели Сергея Андреевича, сразу к нему ломились. Он-то свой, уже почти член семьи… И гибли. Отец ваш, Михаил Николаевич, в окно увидел, что происходит. Хотел через черный ход людей вывести, но там уже тоже всех ждали. Никого не пощадили, даже господина.

У меня уже не было сил горевать и лить слезы.

— Значит, отец мертв? А бабушка? А Оля?

— Бабушка ваша колдовать начала. Никогда не видел, чтобы она такое творила! Страшные заклинания какие-то, свет яркий. Хотела, чтобы Оленька Николаевна сбежала. Но силы у вашей бабки кончились. Раз — и как свет выключили. Упала замертво.

— А Ольга? — приподняла брови Аня. — Что с Ольгой?

Лакей снова отвел глаза.

— Забрали ее. Живая была, когда Сергей Андреевич ее в машину затаскивал. Выбегала-то она своими ногами, а ей по лбу щелкнули — и обмякла вся. Тут ее Сергей Андреевич подхватил и понес в машину. Вот они-то уехали первыми, а люди из фургона остались и начали здесь все уничтожать…

Он снова разрыдался. Аня наградила меня тяжелым взглядом.

— Значит, Воронцов выбрал сторону.

Быстро же его привели в чувство. Не помогли хитрости Фредерикса и его безымянного коллеги. Я стиснул кулаки так, что ногти до крови впились в кожу. Но боли я уже тоже не чувствовал. Только холодную ярость.

Убил Патриарха и Кивернитию, похитил мою сестру. Зачем? Хотел таким образом на меня влиять? Задумал меня шантажировать ее жизнью, сволочь?

— Выбрал, — отозвался я. — И ответит за это.

Я поднялся и протянул руку Егору.

— Идем с нами. Отвезем тебя в безопасное место.

— Куда мы его повезем? — отозвалась Аня. — К нам нельзя!

— Нам нужен неодаренный. Работа найдется.

Егор поднял на меня глаза.

— Михаил Николаевич, ваше сиятельство… Оставьте меня здесь. Я в Лепсарях кров найду, там же все меня знают. Укроют, не волнуйтесь. Нужно же мертвых найти, похоронить, завалы разобрать… Лучше уж я привычной работой займусь на земле, где вырос.

— Уверен? — с сомнением спросил я.

— Уверен, ваше сиятельство. Если прикажете, пойду куда скажете — вы же теперь новый граф… Но хотел бы домом вашим заняться.

Насильно его тащить с нами я не хотел. И так на беднягу свалился такой ад ни за что.

— Ладно, Егор. Только береги себя и ищейкам старайся не попадаться, — вздохнул я. — Нам пора идти.

Лакей рассеянно кивнул.

— Прощайте, ваше сиятельство. Надеюсь, еще свидимся. Вы уж верните Оленьку Николаевну. У меня же больше нет никого, кроме вас да нее…

— Верну, Егор. Верну.

Я побрел к полю и услышал, как Аня задержалась рядом с лакеем.

— Ты нас не видел, помнишь?

— Конечно, госпожа. Вы уж помогите наказать этих извергов…

Странно, как изменилась энергетика этого места. Сперва оно не казалось мне родным, но чем больше времени я здесь проводил, чем дольше общался с семьей и узнавал домочадцев, тем роднее они мне становились. Сам не знаю, в какой момент они стали моей настоящей семьей, любимой, той, о которой я всегда мечтал.

У нас было почти все, чего мне так не хватало в моем старом мире: тепло, уют, поддержка, планы на будущее. У нас получилось преодолеть почти все невзгоды, мы снова возвысились и обрели статус… Было столько надежд. Мы почти что достигли всего, чего так хотели. Восстановили все, что так глупо потерял мой прадед.

Но теперь ничего этого не осталось, и я снова оказался почти что ни с чем.

Только Воронцов не учел, что чем меньше человеку терять, тем отмороженнее он становится. А у меня еще осталось кое-что и помимо жажды мести. Теперь я был не один в этом мире.

— Все хуже, чем я предполагала, — нагнав меня, сказала Аня. — Есть мысли, что делать дальше?

Мысли у меня были, и впервые за этот день я заставил себя улыбнуться. Вышло криво, почти как у Радаманта.

— Я должн найти другой источник для своей силы, и ты можешь мне с этим помочь.

— Как? — спросила Грасс.