Самый трудный день. 22 июня 1941 года - Михайловский Александр. Страница 8

– Выполним приказ Родины, товарищ командующий! – ответил тот и, собрав со стола все предназначенные ему бумаги, вышел – делать свое дело. Пришел тот звездный час, к которому он, возможно, готовился всю жизнь.

Когда все участвующие в совещании покинули кабинет, Жуков подошел к висящей на стене большой карте округа и подумал, что, реши немцы напасть на СССР месяц назад, когда войска были в беспорядке разбросаны по всей территории округа, исходя из наличия казарменного фонда, а границу прикрывала только тоненькая ниточка передовых батальонов – и все могло быть гораздо хуже. А теперь – совсем другое дело. Пусть герр Рунштедт приходит – он, Жуков, сумеет его и достойно встретить, и как следует угостить.

21 июня 1941 года. 20:35 мск. Прибалтийский особый военный округ, Шауляй, базовый аэродром 7-й смешанной авиационной дивизии.

Командир дивизии полковник Петров Павел Максимович

Большое красное солнце спускалось к горизонту. Если верить недавно вскрытому красному пакету, заканчивался последний мирный день. Особой неожиданностью это не стало. Несмотря на «Заявление ТАСС» и другие политические маневры, в войсках приграничных округов давно ощущалось жаркое дыхание предстоящей войны. И для этого совсем не надо было обладать пророческим даром Кассандры: признаками служили непрерывная боевая подготовка, проводимая, невзирая на возросшую аварийность и износ матчасти и участившиеся в последнее время внезапные проверки боеготовности. К тому же новые самолеты, вопреки всем правилам и обычаям, теперь не привозили из Москвы разобранными в ящиках – их перегоняли с завода на полковой аэродром своим ходом прибывающие с переучивания летчики. При этом им приходилось делать одну промежуточную посадку на аэродроме в Витебске (что тоже добавляло комдиву немалую головную боль).

Такая лихорадка, которую в шутку некоторые командиры даже называли «учебной войной», не говорила ни о чем, кроме того, что и настоящая большая война тоже не за горами. Так не готовились ни к Халхин-Голу, ни к Финской, ни к Освободительным походам в Западную Украину и Западную Белоруссию, а также в Бессарабию. Кроме того, в отличие от ПРОШЛОГО варианта истории, о котором тут, конечно, никто и не догадывался, вздрюченные Мехлисом политработники основной упор делали на то, что, несмотря на разные сиюминутные политические комбинации, основной задачей РККА является защита социалистического Отечества. И в случае, если опьяненные своими победами на Западе германские фашисты все же посмеют напасть на СССР, они должны быть немедленно отражены, разгромлены и уничтожены. А потому, как говорил Великий Ленин – «учиться военному делу надо самым настоящим образом». Ничего неожиданного и сверхестественного, не правда ли? Поэтому и вскрытие красного пакета не вызвало у полковника ни единой внутренней судороги – к чему-то подобному он был давно готов.

Но и до известия о близком начале войны у полковника Петрова голова буквально шла кругом от реорганизаций последних месяцев, поступления новой техники и ускоренной боевой учебы.

Если И-182 в пилотировании был очень похож на своего предшественника И-16 и не доставлял особых проблем при переучивании, то МиГ-3 был капризен в управлении, и с ним летчикам пришлось изрядно помучиться. Хороший пилот на нем становился средним, а средний был хуже новичка, только что вышедшего из училища, даром что машина высотная и скоростная. Летчикам 10-го истребительного полка больше понравился И-182 – машина одновременно компактная, хорошо вооруженная, маневренная и быстрая. Побольше бы таких, говорили они. Сам Петров, своего мнения составить не мог, поскольку по своей прошлой службе летал на бомбардировщиках, а это совсем другие рефлексы.

На данный момент 7-я САД, перебазированная под Шауляй из-под Митавы, должна была обеспечивать оборонительные действия 8-й армии на направлении главного удара 4-й танковой группы немцев.

Дивизия в себя включала:

В Шауляе – 10-й истребительный авиаполк смешанного состава (сорок восемь новеньких И-182 и двадцать четыре высотных истребителя МиГ-3), также в Шауляй из-под Митавы был передислоцирован 241-й штурмовой авиаполк (шестьдесят переделанных в штурмовики истребителей И-153 «Чайка» первых выпусков с пулеметным вооружением).

В Паневежисе – 9-й бомбардировочный авиаполк (пятьдесят четыре СБ-бис2) и 238-й истребительный авиаполк (шестьдесят пушечных «Чаек» последней серии выпущенных в первой половине прошлого года).

В Груджае – 46-й бомбардировочный авиаполк (тридцать бомбардировщиков СБ-бис2 и двадцать четыре пикирующих бомбардировщика Ар-2).

Всего двести восемьдесят восемь самолетов – вроде бы немалая сила, но полковник Петров понимал, что, несмотря на усиленную подготовку, дивизия была готова к войне едва-едва. В первую очередь, остро не хватало истребителей. Двумя истребительными полками нужно было и прикрывать от ударов вражеской авиации свои войска и аэродромы, и осуществлять сопровождение вылетов двух бомбардировочных и одного штурмового полков.

Тихоходные СБ и Ар-2 без истребительного прикрытия – это просто мясо для пушечных «мессершмиттов». Да и груженые авиационными ракетами «Чайки» до момента штурмового удара по маневренности мало отличаются от стельных коров. Хоть разорви единственный истребительный полк на новых машинах на несколько частей.

Использовать в качестве истребителей «Чайки» – тоже не выход. К началу сорок первого года этот самолет как истребитель фатально устарел, и не мог на равных противостоять «мессершмиттам». И на неравных, кстати, тоже. Да что там «мессершмитты» – на прямой «чайка» с мотором М-25 была не в состоянии догнать и Ю-88, имеющий превосходство в скорости на целых сто километров в час. Новые «чайки» с мотором М-62 были, конечно, пошустрее, но применять их было желательно только в составе большой группы в прикрытии бомбардировочных формаций.

Но, как бы там ни было, а уже завтра полковнику Петрову придется вести свою дивизию в бой. Единственный способ избежать неоправданных потерь, не распыляя сил – бить всей дивизией в одно место, как сжатым кулаком, не раздергивая самолеты по эскадрильям и звеньям.

Вскрыв красный пакет и вчитавшись в его содержимое, полковник Петров вздохнул с облегчением. Такое место для массированных бомбоштурмовых ударов в полосе действия дивизии было прямо указано – боевой задачей для дивизии на первые часы войны стали железнодорожный и шоссейный мосты через Неман в районе Тильзита, железнодорожная станция и предположительно забитая немецкими войсками второго эшелона дорога Тильзит-Шауляй. Завтра на рассвете, одновременно с соседями, он должен был поднять в небо свой 10-й истребительный полк, чтобы встретить в воздухе бомбардировщики 1-го воздушного флота немцев, отразить их удар, после чего бомбардировочные и штурмовые полки дивизии под прикрытием пушечных «Чаек» приступят к непосредственной поддержке наземных войск. Готовность номер два в полках следует объявить немедленно, готовность номер один – за час до рассвета; взлет 10-го полка – по команде с выдвинутых к границе постов ВНОС, а ударной группировки – через пять минут после взлета истребителей первой волны.

До границы от базовых аэродромов – сто километров, до Тильзита – сто тридцать. Подлетное время для немецких бомбардировщиков – четверть часа, а И-16 на пяти километрах будет через шесть минут после взлета, И-182 – через четыре с половиной, а МиГ-3 – за десять с небольшим минут заберется на свой эшелон высотного чистильщика в восемь километров. Если немцы завтра действительно начнут, то пусть их летчики пеняют потом только на себя и своего фюрера.

Соседом дивизии Петрова слева была 6-я смешанная авиадивизия, действующая в полосе 16-й армии. Соседом справа – 8-я смешанная авиадивизия, прикрывающая действия 19-й армии. Положение дел с истребителями там было аналогичным: по одному истребительному полку на И-16 и частично на новых И-182, и по одному полку на устаревших «Чайках», пригодных только для использования в качестве легких штурмовиков.