Изменить будущее (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 43

– Хороший двигатель, – сказал я представителю завода. – Отличная машина. Я немного перемудрил… Но это в первый и в последний раз. Теперь я понял, что этому ночному соколу много перца под хвостом не надо.

Представитель "Дженерал Дайнемикс" расчувствовался и приобнял меня.

– Мы утрём нос всем, – сказал он.

Мы с Аланом переглянулись. Если бы не двигатели General Electric F110, которые наша фирма использует в крылатых ракетах, нахрен бы нам сдался Ф-16. Но двигатель был хорош…

– Только если вы не возражаете, я высказал бы несколько предложений…

Представитель завода удивлённо отстранился…

– Извольте, сэр.

– Я слышал, как поёт выхлопная труба. Такое ощущение, что её надо сделать длиннее. После усилителя форсажа. Тогда и тяга возрастёт м усилие станет ровнее. Я, к сожалению, не видел чертежей. Всё на слух и на чувства… А так… А мотор – прелесть!

– Чертежи? Выхлопная труба?! Вы слышите, как она "поёт"?

– Джон музыкант, – пояснил Алан. – Он починил двигатель моего старого доджа и настроил его на слух. Он слышит все подшипники и пальцы…

– Нет проблем… Пусть посмотрит. Покажите ему на Автокаде. Там в объёме, – более понятно.

Подъехала ещё одна машина. Из неё на хорду высунулась голова и прокричала:

– Мистер Гамильтон, ваша дочь родила!

– Кого?! – Крикнули мы с Аланом, запрыгивая в машину и стартуя с места резко.

– Мальчика, – услышал я.

Элли кормила малыша, я игрался с Автокадом. В той жизни я немного баловался им, при конструировании собственного дома. Я вообще любил компьютер.

Так случилось, что сначала дядя Гена заинтересовал меня игрой с ЭВМ в "спички" и "быков и коров", а потом мой друг Сергей Генрихович Громов, дал возможность "потрогать" сначала 386, а потом и 486 процессоры. Благодаря моим друзьям я шёл в ногу со временем.

Я понимал и архитектуру сборки, и сетевые регламенты. Здесь, наряду с советским инженерным образованием, я получил австралийское "компьютерное". Я хорошо понимал "железо", законы компьютерных коммуникаций и программирование.

И я оценил по достоинству нажитое предыдущей жизнью. Если в 1976 году я не понимал, чем я тут буду заниматься, потому что уже, вроде как, всё знаю и умею/, то буквально через некоторое время я понял, что можно ещё расти и расти "над собой".

Удивительно, но и в 1985 году Автокад был вполне работоспособен.

В день рождения нашего сына я конечно не смог посмотреть чертежи двигателя истребителя F-16, зато на следующий день мне дали модем со встроенным паролем и ограниченный доступ сетевой архив.

К чертежам имелись пояснительные записки и результаты тестов, на основании которых вносились изменения в компоновку двигателя. Двигатель имел линейку с различными модификациями. Я нашёл и двигатель с увеличенной выхлопной камерой, как предлагал я. Пересчитав её, я понял, что инженеры оставили не развитым перспективное направление.

Я поковырялся три ночи, всё равно малыш спал плохо, и я взял на себя ночные дежурства, и получил хороший результат, чуть уменьшив её объём.

– Тебя требуют янки, – сказал Алан, входя.

– Что значит – "требуют"? – Спросил удивлённо я. – И что хотят? По двигателю, что ли?

– Приехал кто-то из Лэнгли… Пара человек… Хотят поговорить… Что-то им не понравилось в твоих расчётах.

– А что там может не понравиться? По-моему, я им двигатель-конфетку сделал. Надо бы патент попросить.

– Это вряд ли. Янки – крохоборы. Как бы, наоборот, не наложили санкции.

У нас с Аланом на заводе имелся собственный кабинет с двумя угловыми столами, сделанными про моему чертежу и стоящими в разных его углах по обе стороны большого окна и двумя большими диванами.

Мы здесь появлялись редко, только когда испытывали, что-то исключительно новое, или обсуждали лётные качества изделий.

– Пусть сами приходят… Я не работаю на ЦРУ.

– Да они как раз и стоят за дверью. Я зная, как ты к ним относишься, решил сначала спросить тебя.

Ставил уже я как-то на колени двух ЦРУшников. Зашли к нам в кабинет, расселись на диваны и положили ноги на журнальные столики, выдвинутые ими в центр кабинета.

Когда я увидел направленные на меня подошвы их ботинок, я подавил всплеснувшийся гнев, встал из-за стола и саданул носком ноги сначала одного изнутри в коленный сгиб, а потом другого. Да так, что они оба подскочили с диванов и рухнули на колени, потому что ноги не держали.

– Да, пусть заходят…

Алан выглянул за дверь и поманил кого-то пальцами.

Вошло двое. "Они, вероятно, меньше чем парами не ходят", – подумал я.

– Присаживайтесь, господа, – сказал Алан. – Виски, кофе?

– Не сейчас, – сказал первый вошедший. – А от воды не откажемся, да, Бил?

Он был грузен. Пиджак в крупную клетку с чёрными кожаными нашлёпками на локтях сидел на нём плотно, сильно оголяя крупные кисти рук и запястья. Рубашка под пиджаком была с коротким рукавом, поэтому манжеты не торчали. Стояло жаркое лето.

Второй крепыш был чуть уменьшенной копией первого, но на голове имел ёжик тёмных волос и усы на лице.

Они оба аккуратно присели на один диван, стоящий справа от двери. Алан пальцем показал на холодильник.

– Всё там. И стаканы.

Я усмехнулся, герцог тоже мог поставить на место зарвавшихся янки. Крупный махнул рукой и перешёл к разговору.

– Я понимаю, вы – мистер Джон Смит?

Я промолчал.

– Мы к вам, сэр, вот по какому вопросу…. Вольно или невольно, но вы повторили… в точности повторили расчёты и схему новейшего двигателя, разработанного нашими яйцеголовыми из Дженерал Электрик. Они в шоке. Говорят, что случайность подбора "правильных" параметров камер сгорания и выхлопа сводится к… очень малым величинам. Я не учёный, сэр… Поймите меня правильно. Я следователь… Этот проект находится под лапой нашей конторы, а вы стали его носителем… Мы вынуждены, сэр… Призвать вас к сознательности, сэр… И поехать с нами в штаты.

– Чего?! – Удивился сэр Гамильтон, но я остановил тестя ладонью.

– Подожди, Алан… Вы, господа, можете ехать или идти куда хотите… Могу и направление указать. Моя разработка двигателя не коррелируется с двигателем "Электрик". И, что придумали ваши "яйцеголовые", после того, как я намекнул их представителю, что надо улучшить, я не знаю. Это моё личное изобретение, которое я предложил вам. Не вы – мне, а я – вам. Могу и отозвать. Мы зарегистрировали, кстати, наш двигатель в нашем патентном бюро. Не рассекречивая, конечно, подробности.

Коротышка встал и открыл холодильный шкаф. Не выдержал. Хотя кондишен работал исправно, они оба вспотели.

Достав сифон и высокие бокалы, он плеснул в них воды, подал компаньону и остался стоять.

"Неужели попытаются взять силой", – подумал я. – "Не может быть!"

Алан тоже насторожился. Как вели себя в Англии янки, все знали. Тем более из ЦРУ. На этих вообще никакие законы не распространялись.

Наш с Аланом статус внештатных испытателей не давал нам ни официальных прав, ни привилегий.

В Англии было всё "не как у людей". Секретные направления курировали частные не вполне официальные лица: лорды, графы и герцоги, даже не получавшие за это зарплату.

Помниться, на завод приезжал куратор от Британской разведки… Какой-то граф… Алан тоже курировал испытателей авиационной и ракетной техники по поручению премьер министра. К ракетам я допущен не был. Только как-то однажды испытывал управляемую сверхзвуковую ракету, выпускаемую с истребителя на скорости двух махов, и всё. Красивое зрелище, когда из-под днища, идущего на двух скоростях звука самолёта, вырывается ракета и уходит вдаль.

Эти мысли промелькнули и я понял, что защищать меня от янки никто не станет. Грузный тоже встал, держа бокал с пенящейся водой.

Мой стол стоял, как и "их" диван, справа от входа и ближе к холодильнику. Поэтому крепыш оказался совсем рядом, но через стол и через компьютерный квадратный монитор.