Изменить будущее (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 50

То, что я увидел, получив доступ к разведданным, вызвало у меня шок. Кипы материалов по разным направлениям науки и техники… Кипы… И это только из свежего. А когда я увидел "несвежее", стоящее рядами на архивных полках, у меня помутилось в голове.

Я не стал смотреть полки с маркировкой, допустим, "1935 год". Естественно, я начал перебирать папки с "конца".

Я не вникал в суть изобретений, а, основном, запоминал темы исследований и немного текста. Лишь некоторые просматривал до конца, не вникая в смысл, а просто "фотографируя". По какому избирательному принципу действовал мой мозг, было непонятно. Я не задумывался. Не было времени. Через два месяца я заметил, что мои способности запоминать иссякли. К тому времени в голове скопилось семьсот двадцать три тысячи сто двадцать две записи.

Я пытался хранить информацию не только в голове, но и ещё на двух носителях, но вскоре я понял, что физически не смогу перенести информацию куда-либо. А храня в голове, заодно решил проверить её ёмкость. Ёмкость одной ячейки…

Моя голова… Вернее, – память, да… Моя память была физически отформатирована на сектора, как жёсткий диск компьютера.

В "той" жизни я экспериментировал со своей головой сам, а потом её "мучила" Полякова. Спасибо ей… Я уже в детстве экспериментировал с гипнозом и медитациями. И у меня получалось. Я зачитывался Владимиром Леви. Библиотечную "Искусство быть собой", я зачитал до дыр, потом с помощью дяди Гены сделал светокопию и самостоятельно переплёл. Владение техниками самогипноза очень сильно помогало мне в учебе.

Ещё в восьмом классе средней школы, когда я пытался наверстать отставание в английском, с помощью методик Леви я создал в голове "полочки", на которых хранил правила, "топики", запас слов.

Институт Поляковой добивался других целей. Они создавали ящички в ящичках и закрывали их на ключики. В основном – от меня, но и от тех, кто попытался бы меня "вскрыть".

Тогда я не знал, сколько во мне лежало матриц, и на каких уровнях хранилась информация. Я видел только первый уровень и немного второго.

Сейчас все процессы вкладывания в меня матриц проходили под моим контролем, потому что я сразу, при первом же пробном облучении вложил свою матрицу, прописанную мной скрупулёзно и тщательно. Я разработал свою методику перехода на разные уровни сознания.

Порка коллеги Поляковой при пробном контакте контролировали мои реакции на облучение, я прописывал себе алгоритм распределения информации и доступы к ней, ну и приоритеты команд, конечно.

К моменту моего перехода в 1976 год я знал несколько языков программирования и при прописке регламентов "учёта и контроля информации" использовал их логические принципы.

И вот, одна ячейка для хранения оперативной информации заполнилась. Я мысленно пробежался по записям, лежащим в "ящичке", удовлетворённо закрыл "сейф" на ключ и задвинул его подальше.

С чертежами и схемами было сложнее. У меня для каждого "изделия" имелась персональная ячейка, а то и несколько. Запомнить целиком в объёме, как в Автокаде, например, никак не получалось.

Через три месяца я не взял под свой контроль ещё два сектора производственно-технологического комплекса "Фарнборо", как было оговорено на совещании, потому что я отказался. "Одной рукой не закроешь голову и зад", – подумал я, предполагая, к тому же, что это может быть проверкой на "вшивость".

Посему, к контролю над этими двумя направлениями ("Электронные системы", "Кибернетика и разведка") привлекли ещё двух представителей "высшего" британского класса: Артура Чарльза Валентина Уэлсли (его жена была сестрой матери моей Элли), и Джеральда Кавендиша Гровенора, тридцатилетнего герцога Вестминстерского. Он был самый молодой, из нашей пятёрки. После меня, конечно.

Морскими делами руководил адмирал Джон Филдхаус – первый морской лорд империи и председатель военно-морского штаба Великобритании. Он курировал восстановление флота слегка сократившегося после Фолклендской войны в 1982 году, был сильно занят, и не посещал наши совещания.

Наш совет собирался один раз в квартал, и каждый из нас докладывал о движении партнёров по блоку НАТО, сателлитов, противников и неприсоединившихся стран. Каждый по своему направлению.

Примерно через полгода моего участия в "совете пяти", я почувствовал, что пора "рвать когти". Я уже сейчас обладал таким объемом информации, что мог бы оправдать всё потраченное на меня время стократно. Однако… Ох, уж это "однако"…

Дело в том, что если я сейчас выложу всю информацию по линии контрразведки, меня мои "коллеги" по МИ-5 вычислят "влёт". Каналы утечки определяются обычным морфологическим анализом текстов. А я столько их "накачал" себе в мозг, что долго анализировать не придётся. Поэтому мои коллеги по Советской разведке легко каналы утечки выявят и перекроют. И к кому вектора внимания приведут? Ко мне! А не вскрыть шпионов я не мог. Совесть гражданская не позволяла.

Да и Алану я, честно говоря, не доверял. Кто я для него? Никто. Выскочка – пош, не более. Имя "отца" своему внуку он сделал. Я больше ему был не нужен, и даже, по-моему, опасен.

Юстас – Алексу.

"Политические круги Британии и США планируют использовать ситуацию в Албании и не разрешённый конфликт с Косово для создания напряжённости в отношениях Албании и Югославии, ближайшие перспективы которой – вооружённые столкновения. Ситуация осложняется безграмотным управлением Югославией в послевоенный период, и приходом после 1980 года к власти непримиримых националистов".

Что случилось с Югославией в девяностых, я, конечно, помнил, но не понимал причины. Она взорвалась этническим противостоянием как-то вдруг. А потом подверглась бомбардировке ВВС НАТО. Я сейчас много читал, имея доступ к архивам публикаций мировой прессы, и вскоре понял, почему развалилась первой именно Югославия. "Друзей" "демократы" кидают в костёр войны первыми.

В наше время в Советских средствах массовой информации редко писали про Югославию и Албанию. Потому, что Югославия с 1953 года встала "на рельсы" самоуправленческого социализма, а Албания сделала вид, что "обиделась" на СССР после нападок Хрущёва на Сталина, потому, что текла в русле Югославии. Они продолжили совместно строить "ленинский" социализм, обвинив СССР в уклонизме, но на самом деле это был совершенно другой социализм. Да и социализм ли?

Так вот, о причинах распада Югославии…

Югославия, приняв в 1953 году Конституционный закон "Об основах общественного и политического устройства Федеративной Народной Республики Югославии, и о союзных органах власти", определялась с основными принципами самоуправления, ставшими основой политической и хозяйственной системы.

Это были первые шаги по ослаблению государственного власти, целью которых, как я сейчас понимал, было упразднение государства.

В 1953 году федеральные органы власти были упразднены и функции управления были переданы в республики.

В дальнейшем конституция менялась всё больше. К 1971 году республикам и краям были переданы многие права и материальные фонды, а сами республики превратились в государства, основанные на суверенитете.

В 1975 году Конституцией был поставлен вопрос об отмирании государства и его аппарата, что воспринялось как необходимое условие построения социалистического общества на базе самоуправления.

Югославия из государства превратилась в конфедерацию.

Тем временем росло национальное самосознание, и возникли конфликты в Косово, между албанцами и сербами. Которые и взорвали в итоге Югославию, гак государство.

Я раздумывал о странностях изменчивой политики Броз Тито, так как меня всегда интересовал этот вопрос. Ответ на него я получил неожиданно для себя от Алана.