Детектив на даче - Устинова Татьяна. Страница 6

Мысль эта показалась Максу вполне состоятельной, и, не теряя времени на ее более основательное обдумывание, он отправился на поиски Александры Степановны. Долго искать не пришлось. Не прошел Макс и полсотни шагов, как был атакован пацанчиком на самокате. Рыжие кудри и испуганные глаза – все, что удалось разглядеть перед тем, как неизвестно откуда вылетевший транспорт врезался в его ногу.

– Привет! – сказал Макс.

– Ага, – молниеносно справившись с испугом, ответил ребенок.

– Цел?

– Ага! – Самокатчик то ли не знал других слов, то ли не желал тратить силы на пустопорожние разговоры.

– Не подскажешь, как найти бабу Шуру? – спросил Макс и уточнил: – Александру Степановну.

Пацанчик нахмурил лоб.

– А-а-а! Вампиршу! – осенило его, и мальчик обнажил челюсть, изобразив с помощью пальца одинокий клык.

– Во-во! – обрадовался Макс.

– А чего ее искать, в-о-о-н зеленый забор.

Макс проследил за пальцем с отгрызенным ногтем и поспешил в указанном направлении.

Звонка на калитке в зеленом заборе не было. Макс прошел по густо заросшей травой дорожке, поднялся на крылечко и громко стукнул три раза.

– Чего тебе? – раздался откуда-то слева недовольный голос. – Иди, откуда пришел.

Макс обернулся и увидел бабу Шуру. Старушка удобно расположилась в подвесном ротанговом кресле, никак, по мнению Макса, не вязавшемся с ее обликом.

– И вам хорошего дня, Александра Степановна! – с самым что ни на есть доброжелательным видом ответил Макс.

– Юморист, значит, – коротко хохотнула бабуля. – Ну-ну… Все равно нечего тебе здесь делать. Знаем мы вас, дачников! Вроде бы мимо шли, а пол-яблони обнести ухитрились.

– Так зеленые еще яблоки, баба Шура.

– Вот-вот, уже нацелился! И я тебе не бабушка!

– Так и я не дачник, а свой, сёмёновский.

– Да неужели! – Баба Шура даже привстала в своем кресле, чтобы получше рассмотреть новоиспеченного земляка.

– Я в восьмом доме живу, на центральной улице. Моя бабушка – Титова Анна Сергеевна. Вы ее наверняка должны знать.

– Анютка? – обрадовалась баба Шура. – Постой! Так ты – Максимушка?

Макс терпеть не мог, когда его так называли, но не спорить же с человеком, от которого ждешь помощи. Пришлось уговорить своего внутреннего дикобраза повременить с выставлением колючек.

– Ага, он.

Баба Шура споро слетела с насеста.

– Так что же мы даром так сидим? Чаю хочешь?

Вообще-то, сидела только она, Макс во время разговора стоял перед ней, словно нерадивый ученик перед строгим учителем. Но спорить он не стал – чаю так чаю. Коротко кивнул:

– Не откажусь.

К чаю прилагалась корзинка с разнообразными симпатичными печеньками и длинный рассказ о сёмёновской жизни, перемежающийся дифирамбами его родителям, не оставившим Анечку, то есть бабушку Максимушки, в одиночестве. Макс изображал внимательного и благодарного слушателя, ловя момент, когда можно будет вставить словечко на интересующую его тему. И дождался, наконец.

– Леночка вот тоже тетю свою не бросила, – забросил он крючок.

– Леночка? – удивилась баба Шура.

– Ну да! Которая из магазина.

– А, Егорова! Поджигательница!

– Думаете, это она магазин подожгла?

– Даже не знаю, что сказать. Утром вот была на сто процентов уверена, что она. А сейчас как-то сомневаюсь… Тут же тетка ее работает, Людмила. Люся. Уже лет десять, а то и больше. А тут прихватило ее, «Скорая» в район увезла. Операцию сделали… У нас же тут рядом больницы нет, только в Вишняковке. Кузьмича, вон, прошлым летом прихватило – так не довезли. Все-таки родители твои молодцы, что Анечку забрали в город. Оно как-то надежнее…

– А Леночка? – Макс попытался развернуть ушедшее в сторону русло беседы в нужном ему направлении.

– Так Люсе эту, как ее… А! Ла-па-ро-скопическую операцию сделали.

В медицине, к тому же без «Гугла» под рукой, Макс был не очень осведомлен, поэтому только понимающе кивнул.

– И как бедная Люся там одна в больнице? Может, голодная лежит? – вздохнула баба Шура. – Я бы съездила, да только далеко… Не в том я возрасте, чтобы по автобусам прыгать.

Что-то в последнее время количество голодных растет и растет. Конечно, посещение больницы с целью обеспечения продуктами Леночкиной тети никаким образом не вписывалось в планы Макса. Но, поразмыслив немного, он решил, что подобный визит может поднять его статус в глазах девушки. Прислушался к себе – надо ему это или нет, – и понял: надо.

– Хотите, я вас отвезу! На машине! – предложил он. – Только после обеда. Я сейчас как-никак на работе.

– А давай! – немедля согласилась старушка. – К Люсе зайдем, потом по магазинам пройдемся. Давненько я в район не выбиралась. А по пути ты про Анечку расскажешь. Как она там, подружка моя?

Перспектива совместного шопинга не радовала, но, как говорится, назвался груздем – так тебе и надо.

Вернувшись домой, Макс постарался максимально сфокусироваться на работе, даже почту не проверил. Тим такое рвение одобрил, сказал:

– Ма-а-а! – и устроился на столе рядом с ноутбуком.

Макса поначалу такое поведение насторожило. Котики из интернетских роликов обычно укладываются на клавиатуру, охотятся за курсором, нападают на быстро печатающие пальцы или пытаются зафиксировать свои мысли, беспорядочно нажимая на клавиши. Тим был не таким. Он спокойно лежал рядом и дремал. Но спокойствие это было лишь видимостью. Стоило в голове Макса зародиться мысли, что неплохо бы полистать новости, как кошачьи глаза тут же открывались и полный укора взгляд предлагал не отвлекаться.

Казалось бы, утренние события должны были начисто лишить Макса последних остатков трудоспособности, но все вышло с точностью до наоборот: молчаливая поддержка Тима и осознание факта, что кроме работы у него есть еще одна очень важная задача, заставили мозг максимально сфокусироваться на поставленной задаче. В полтретьего донельзя довольный Макс подъехал к дому бабы Шуры.

– Давай, рассказывай про Анечку, – заявила она, забросив на заднее сиденье объемный пакет и устроившись рядом с Максом.

Вообще-то, рассказ про житье бабушки в его планы не входил. Да и не так уж часто он навещал родительский дом, чтобы накопить объем информации, способный удовлетворить любопытство бабы Шуры. Рассказав, что знал, и добавив немного собственных фантазий для внушительности, Макс решил, что пришло время задать интересующие его вопросы.

– А что, Александра Степановна, действительно сосед ваш такой богатый?

– Сосед? Какой сосед? – не сразу поняла баба Шура.

– Хозяин магазина сгоревшего, – пояснил Макс.

– Да кто ж его знает? Может, богатый, может, и нет. Дохода у него, кроме магазина нашего, нет. Огород, птицу, скотину не держат. Фрукты-ягоды, опять же, на рынок не возят. Виктория вся из себя ходит, золотом обвешанная. Получается, есть деньги? С другой стороны, как отвалилась у вывески буква «ы», так он и не позаботился новую справить. Думаешь, я ему не говорила? Раз сто, не меньше. А он все мимо ушей пропускал. Какая, говорит, разница, есть буква – нет. Все одно народу податься некуда. Так чего зря бабками сорить?

«Может, потому и есть, что прижимистый», – подумал Макс, но все равно в наличие в кассе «Продукта» восьми миллионов верилось с трудом.

Стоило переступить порог районной больницы – мрачной, гулкой, насквозь пропахшей болезнями, – и Максу моментально расхотелось видеться с Леночкиной тетей. Но баба Шура почувствовала вибрации тонких струн души своего сопровождающего и сунула ему в руки пакет. Настолько увесистый, что Макс на мгновенье был буквально пригвожден к полу и только спустя какое-то время нашел в себе силы сделать шаг, потом второй и так далее. Не иначе баба Шура припасла гостинцев всем пациентам и больничному персоналу в придачу.

Уверенно толкнув дверь с цифрой «5», баба Шура, а следом за ней Макс оказались в палате с двумя большими окнами, распахнутыми настежь, благодаря чему пахло в ней не в пример лучше, чем в коридоре, – цитрусами. Источником запаха служил большой апельсин, который пыталась очистить от кожуры единственная обитательница помещения, хрупкая маленькая женщина в розовом махровом халате. Получалось у нее плохо, потому что одна рука была забинтована. Макс еще подумал, что Леночкину тетю выписали, так как у нее были проблемы с животом, а у обладательницы розового халата болела рука. А еще подумал, что это к лучшему: пришлось бы сейчас расстраивать больную рассказом о приключившейся с ее племянницей беде. И оба раза ошибся, потому что баба Шура радостно завопила: