Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья. Страница 8

Арену хорошо осветили масляными лампами, на ее углах между столбиками натянули веревку, выдворив за нее всех зрителей. А их собралось уже немало: все жители оазиса стянулись вечером к арене, раскинувшейся на самом берегу зацветавшего пруда. Между хетай-ра ловко сновал Оцарио, принимая ставки, успев повздорить с двумя дельцами жуликоватой наружности, которые явно промышляли этим ранее, на всех прошлых боях в оазисе. Пустив в ход всю харизматичность своей натуры, торговец разливался соловьем, призывая ставить стеклянные монетки на опытных старых бойцов, либо же рискнуть и поверить в двух таинственных новичков. И зрители послушно несли Оцарио мелкие деньги — семи-дин — ссыпая их из карманов в ладони торговца. Сдержав слово, Манс тоже поставил небольшую сумму из своих весьма скудных личных средств на Виека.

— У него не очень хорошие прогнозы, — посетовал Оцарио, принимая его ставку и делая пометку на куске пергамента. — Все говорят, что среди мужчин непременно выиграет некий Тайшин. Он берет первое место уже пять недель подряд, с самого своего прибытия в Добрую Землю.

— Посмотрим, как выступит Виек. — Манс пожал плечами, не особенно расстроившись от этих новостей.

— Любопытно увидеть, кто этот Тайшин, — негромко произнесла Лантея, опершись на стол локтями и положив голову на переплетенные пальцы.

— Это я быстро разузнаю, — пообещал Оцарио и мгновенно растворился в увеличившейся толпе.

— Смотри-ка, — Манс проследил за уходом торговца и указал пальцем на арену. — Похоже, они собираются начинать.

На пустую площадку ступил Делурион. Он нетерпеливо взмахнул руками, из-за чего манжеты его тяжелого изношенного халата опали, обнажая худощавые высушенные солнцем запястья. Понемногу народ умолк, затихли последние разговоры.

— Сегодня мы будем славить милостивую нашу богиню Эван’Лин, предаваясь ярости боя, пробуя нашу силу и проверяя крепость наших тел…

— Да давай начинай уже!.. — послышался недовольный выкрик с задних рядов.

Где-то раздались отдельные ехидные смешки.

— Ну… — Делурион смутился. — В общем-то, я только хотел сказать, что к нам прибыли важные гости. И сегодня их бойцы тоже участвуют…

— Это все понятно и так! — прокомментировал все тот же голос. Смешков стало больше.

— Ладно, все с вами ясно, — с недовольством произнес Делурион, махнув рукой на своих нетерпеливых подчиненных. — Итого… Среди мужчин записались восемь бойцов. Среди женщин — трое. Нужна еще одна доброволица для ровного числа, иначе на пары разбить не выйдет!

В толпе началось активное обсуждение, кто-то предлагал кандидатуры, другие отнекивались. Через пару минут все же нашлась одна женщина, из старых бойцов, которая согласилась поучаствовать, чтобы бои все же состоялись. Ее быстро внесли в списки и вскоре Делурион, выглядевший уже несколько измотанным, наконец объявил о начале:

— Первыми сражаются мужчины. Гави и Улеох. Выходите.

На арену ступили двое бойцов приблизительно одинакового возраста. Оба они были в простых длинных рубахах неясного землистого цвета, у одного костяшки были накрепко перевязаны обрывками ткани, а другой спешно собирал длинные грязные волосы в хвост. Бойцы достаточно приветливо кивнули друг другу, явно уже далеко не в первый раз встречаясь лицом к лицу на этой арене.

— Хочу напомнить правила!.. — в последнюю секунду вклинился между ними Делурион, нервно поглядывая в сторону столика, где сидела посол с остальными важными гостями. — За пределы площадки выходить нельзя. Использовать какое-либо оружие или сторонние предметы в бою запрещено. Бить в пах, тыкать пальцами в глаза — за все подобное сразу же исключаем! Бой будет продолжаться до тех пор, пока один из участников не признает свое поражение, либо же не найдет в себе сил подняться с земли.

Ловко выскочив за границы арены, Делурион подал сигнал, звонко хлопнув в ладони. В тот же момент оба бойца встали в стойку, подняв сжатые кулаки до уровня глаз, чуть сгорбив спину и напрягая мышцы пресса. Они сблизились друг с другом, обменялись несколькими крепкими ударами по корпусу и сразу же отступили на шаг, готовясь к следующей атаке. Покружив немного возле своего противника, хетай-ра с перебинтованными костяшками первым решил нанести новый удар: он отличался быстротой и решительностью. Кулак врезался в скулу соперника, выбивая из того весь дух и повреждая кожу — капли крови окрасили обмотки и веером брызнули в стороны. Раненый боец пошатнулся, на миг лишившись концентрации. Этот удар дезориентировал его и позволил противнику зайти сбоку, выцеливая открытые участки спины и шеи. Еще пару минут, длившихся по ощущениям как целый час, двое работников отчаянно и резво избивали друг друга, пока один из них, тот, у которого была рассечена кожа на щеке, не упал без сил на одно колено. Он тяжело дышал, по лицу, смешавшись с кровью, градом лил пот, и хетай-ра едва нашел в себе силы вскинуть руку, признавая свое поражение в этом бою.

В толпе раздался свист и одобрительные окрики, рукоплескания и топот ног. Победителя поздравляли и славили, награждая его овациями за силу и стойкость, а проигравшего скорее унесли с арены и, усадив его возле ближайшего дома, понемногу отпаивали травяными отварами и отирали разбитое лицо. Хоть он и выглядел недовольным, но своему противнику все равно дерзко кивнул, будто обещая, что на следующей неделе непременно возьмет реванш.

Следующий бой проходил между Эрминой и одной из женщин: это оказалась невысокая и жилистая хетай-ра, которая старалась избегать любых атак, подныривая под руку противницы и используя тактику изматывания. Она юркой стрекозой крутилась вокруг воительницы, изредка решаясь нанести несильный, но чувствительный удар, чаще выбирая зону горла, печени или солнечного сплетения, в то время как Эрмина, не размениваясь по мелочам, каждый раз метилась исключительно в лицо, практически не защищаясь и не уворачиваясь.

— Мне, конечно, трудно о чем-то здесь говорить, я никогда бои не наблюдал, — протянул Ашарх, не отводя взгляд от арены и танцевавших на ней женщин, — но, кажется, наша воительница выглядит повнушительнее.

Лантея усмехнулась и одарила профессора снисходительной улыбкой.

— Эрмина хорошо держится. Она следит за каждым шагом противницы, экономит свою энергию, не растрачивая ее на пустые выпады, но при этом не защищается от легких ударов, просто их игнорирует.

— Это может в один момент ее подвести. — Манс покачал головой.

— Да, — сказала Лантея. — Она не видит угрозы в этих атаках, надеясь на крепость своего тела и мышц, но ее соперница просто воспользуется этой самоуверенностью и сумеет один раз нанести точный и мощный удар, покончив с Эрминой.

— Я думал, она туда пошла, чтобы отвлечься на вечер, — хмыкнул Ашарх, поднося ко рту пиалу и делая несколько глотков травяного напитка. — А судя по вашим словам, на этой арене все так серьезно, будто Эрмина живой оттуда не выйдет!

Манс похлопал товарища по плечу и насмешливо изогнул белые брови.

— Это хорошая тренировка. Но, случись такой бой за пределами арены, если бы ставкой была уже жизнь, то Эрмина могла бы проиграть. Она идет напролом, забывая о защите…

— В любом случае, — прервала спутников Лантея, указав рукой на площадку, — в этот раз ей повезло.

На огороженной арене, торжественно вскинув руки вверх, стояла запыхавшаяся Эрмина, а возле ее ног на земле лежала без сознания проигравшая противница, очевидно, пропустившая крепкий удар в челюсть, судя по алевшей припухлости в нижней части лица.

Толпа с восторгом приглядывалась к воительнице, которая оказалась гораздо сильнее, чем многие предполагали. Судя по метаниям Оцарио среди зрителей, многие работники плантации желали сделать ставки на следующий бой Эрмины, плавно выводя ее в фавориты вечера. Из первых рядов за супругой с легкой улыбкой на губах наблюдал Виек, сложив руки на груди. Он гордился собственной женой, мысленно разделяя ее победу, и в его глазах читалось обожание, граничившее с безраздельной преданностью.