Большая игра (СИ) - "СкальдЪ". Страница 60

В общем, ежемесячная зарплатная ведомость «Победы» составляла 772р. Закупка различных материалов, железа, дерева, гвоздей, угля, кожи и телег зависела от конкретного заказа, но обычно не превышала 1700р. Еще рублей четыреста уходило на всякие непредвиденные расходы, такие, как оплата доктора при травме, поездки в тот или иной город для заключения контрактов, поощрительные премии и прочее. По сути, в месяц «Победа» тратила 2.800р.

Фляжки и прочая мелочевка пока еле-еле себе окупали и приносили в лучшем случае 150-170р. Военное министерство покупало кухни по 360р., а затраты на их изготовления находились в районе 200р. Таким образом, произведя 44 кухни в месяц, рассчитавшись с материалами и выплатив жалование, «Победа» получала ежемесячную чистую прибыль в размере 4.200р.

Казалось бы, прекрасная сумма, так жить можно, но нам надо развиваться, строить новые корпуса, увеличивать мощности и закупать станки. К тому же Волкову предстояло купить в городе дом, где будет располагаться контора и все руководство. И я не капиталист, мне хочется, чтобы мои люди жили неплохо. Значит, необходимо поднимать им жалование. Сейчас, несмотря на то, что наши рабочие получают практически среднее жалование по Саратову, их доход все равно выглядел очень и очень скромно.

— Вот что, Сильвестр Тимофеевич, с нового года увеличивайте всем жалование на двадцать пять процентов, начиная с молотобойца и заканчивая главным инженером, то есть вами. Дайте рекламу в ряд московских и петербургских газет. И обязательно наймите в штат двух дам — секретаршу и бухгалтера, — еще раз напомнил я.

— Лишние расходы, Михаил Сергеевич. А нам и так предстоит затянуть пояса.

— А все же наймите.

С Волковым я общался в течение трех дней, вникая во все детали, и в конце выдал ему полный карт-бланш. Первый пароход у нас с ним получится небольшим, товаро-пассажирским, грузоподъёмностью в 400 тонн, мощностью в 280 лошадиных сил, возможностью перевозить до 500 пассажиров и предполагаемой скоростью 19 верст в час. Котёл и винты он закажет в Англии, железо поступит с Демидовских заводов Урала, лес получит с реки Унжи, а снасти и прочие материалы будет покупать на крупнейшей Нижегородской ярмарке и в соседних губерниях. Ориентировочная стоимость постройки судна колебалась в районе 11 тысяч рублей. Сюда следовало добавить 8 тысяч на организацию и постройку верфи и дока.

Если Волков справится, мы станем вторым заводом по производству пароходов на Волге после «Красного Сормово» в Нижнем Новгороде*.

Сейчас на Волге, Каме и Оке существовало три крупных пароходных компании: «Кавказ и Меркурий», «По Волге» и товарищество на паях «Самолет», основанное отставным капитаном морского флота Владимиром фон Глазенапом. Причем у каждой компании пароходы окрашивались по одному шаблону, с использованием конкретных цветов, чтобы народ их узнавал. Значит и мне надо будет продумать цвета наших корабликов.

Так что конкуренция нас ожидала серьезная. Хотя, нет, ничего такого, скорее всего, не будет. Не в ближайшие годы. Волга и ее бассейн — гигантское непаханое поле. Тут еще десяток таких компаний сможет разместиться, не мешая друг другу.

Саратов я покидал уставшим, но довольным. Дело наше движется, и движется в правильную сторону.

Москва встретила меня морозом, сугробами и ясной солнечной погодой. Такого оживления на вокзале я прежде не видел. Отвык я, что ли? Да нет, не отвык, народу действительно очень много. Вдоль путей, занимая все лавочки и ближайший сквер, разместилось несколько сотен мужчин, женщин, ребятишек и даже стариков с мешками, сундуками и сумками. Они сидели у костров, грелись и готовили еду. За ними присматривали городовые.

— Кто это? — поинтересовался я у долбящего ломом лёд дворника. Архип Снегирев поставил чемоданы и пошел нанимать извозчика.

— Так это, ваше высокоблагородие, переселенцы, значится. Переселяются в город Саратов. Во как! — дворник поначалу удивился, что к нему обратился целый подполковник, а затем приосанился от резко возросшего чувства уважения к собственной персоне.

— А зачем?

— А кто их знает? Приказ, значится, такой вышел. Сам Государь Ампиратор подписал! А мы люди маленькие, всего не знаем, ваше высокоблагородие.

Разговор с умным дворником, слабо разбирающимся во внутренней политике общества, продолжался бы еще Бог знает сколько времени, но я просто отошел в сторону. Все это обозначало, что цесаревич Николай без дела не сидит и из Московской губернии в Саратов отправились первые переселенцы. Ну да, Волков мне же рассказывал, что в окрестностях города целую деревню на пустом месте построили.

Как же я был рад увидеть Москву и почувствовать настоящую русскую зиму! Снег скрипел под сапогами, от дыхания прохожих, извозчиков и лошадей поднимался пар. Пахло горячим сбитнем и свежими баранками. Как же я по всему этому соскучился!

Но еще больше соскучился по родным. И когда перешагнул порог дома, услышал радостный крик Полины и буквально бегущую навстречу маму, ощутил безграничное счастье.

От моих многочисленных подарков родные охали и радовались, как дети. Кажется, я всем сумел угодить. Привечали меня самым наилучшим образом. Мама постоянно интересовалась, не голоден ли я и сетовала на мою якобы худобу. Отец интересовался политикой, военным делом и культурой Средней Азии. Из Москвы приехал Митька. Окончив Университет, он смог устроиться в газету «Московские ведомости» и ныне уже дослужился до одного из помощников главного редактора, знаменитого публициста Каткова.

С Митькой мы замечательно проводили время — сходили в баню и на зимнюю рыбалку, болтали обо всем подряд и придумывали кучу интересных дел. Брат, словно мальчишка, любил по-доброму подтрунивать над сестрой.

— Ну что, невестушка, когда свадьбу со Скобелевым будете играть? — обычно интересовался он у Полины, чем постоянно вгонял ее в краску. — Ох, как мне не терпится погулять и племянников понянчить!

— Да будет тебе, Митя, — она старалась переводить такие разговоры в шутку. — Иди лучше статьи для своей газеты пиши. Публика ждет.

— Как мне кажется, учеба в институте привила тебе лишнюю впечатлительность, — задумчиво добавлял я, внимательно осматривая ее с ног до головы.

— Это не впечатлительность, а скромность. А скромность дам украшает, — замечала мама. — Давайте лучше чай пить.

— Да, с этим не поспоришь, — я обнимал сестру, чтобы не дулась, и мы шли пить чай. Горячий, с лимоном и вареньем, а иногда и с ромом. Отцу такое сочетание особенно нравилось.

Гости приезжали к нам каждый день. Веселые посиделки за столом затягивались и плавно перетекали в ужин с самоваром и вишневой наливкой. Семье и гостям очень нравилось слушать «азиатские» рассказы.

Родные всячески уговаривали меня остаться, сходить вместе на Рождественскую службу, а затем и Рождество встретить, но я отказался. Мне свою судьбу пора решать, а праздников на наш век еще хватит.

10 декабря я отправился в Петербург, предвкушая, как увижу Катю. Но Крицких дома не оказалось.

— Уехали к тайному советнику Терентьеву в его имение, — сообщила мне прислуга, молодая симпатичная девушка в белоснежном переднике. — Обещались вернуться на Рождество, отмечать будут, гостей пригласили.

Я немного расстроился, хотя сам виноват — стоило лишь написать, когда приеду в столицу и Катя уговорила бы родных остаться в городе. Сюрприз хотел сделать… Сделал, называется.

Но зато у меня появилось свободное время. Взяв извозчика, я отправился к Баранову.

У инженера все было в порядке. Прибыль за один лишь последний месяц составила около двух тысяч рублей. И главное, телефонная линия до Москвы практически закончена, а под наше Московское представительство выкуплена часть дома купца Попова на Кузнецком мосту. Там будет находиться контора и коммутаторная.

— А вы великолепно потрудились, Владимир Оттомарович, — похвалил я его. — И премию заслужили, и выход в ресторан. Но у меня вопрос — нет ли возможности снизить стоимость наших аппаратов?