Остров на краю света - Чиркова Вера. Страница 8

– Конечно, приходи… особенно, как пастилу варить начнем.

Домой напарники возвращались поздно вечером. Хотя кухарки и отказывались, помогли им помыть после ужина немудреную, разномастную посуду и полы.

– Отдыхайте, – прикрикнул на женщин Эст, – завтра придет Скар, а у него еще нога не зажила. Скажете, чтоб за углем не ходил, там ящик с верхом полон.

– Так ты уголь таскал, – шагая к своей пещере Силь припомнила сгорбленную от тяжести фигуру напарника, – а тележки у вас нет?

– Была… – не сразу ответил он, – сломалась. Тут все время сыро… она просто рассыпалась от ржавчины.

– А попросить… – заикнулась Силь и смолкла, сообразив, что просить никто не станет.

Не те люди. Вот придорожные бандиты или рыночные воришки уже засыпали бы жалобами всех, начиная от портальных магов и заканчивая императором. А бывшие лорды и леди унижать себя просьбами не станут, для них фамильная гордость превыше всего. И не понять этой щепетильности ни банкирам, ни лавочникам.

Дом встретил напарников прохладой, особенно ощутимой после жара кухни и тепла прогретого за день уличного воздуха. Эст сразу же принялся топить печь, а Силь, прихватив чистое платье, ушла в купальню. И самой хотелось хоть несколько минут понежиться в горячей воде, и одежда пропахла жареной рыбой.

После купанья женщина наскоро простирала вещички и, связав в узелок, отправилась в свою комнату, но в кухне ее остановил Эст.

– Силь, я забыл показать тебе чулан, где мы сушим мокрую одежду. Он рядом с купальней и там всегда тепло от трубы с горячей водой. Зимой иногда не хочется ходить за углем, чтобы топить печь целый день, и тогда я там ночую. Или греюсь, пока не разгорится печь.

Узница молча повернула назад и вскоре развешивала одежду на протянутых веревках, пытаясь придумать, как разгородить чулан пополам. Или в ссылке лучше забыть про излишнюю стеснительность?

Похоже, это единственное, что ей остается.

– Зана сказала мне про амулет… – разливая горячий чай, деликатно начал Эст, но напарница подняла пред собой ладони, словно сдаваясь или защищаясь.

– Ни слова больше. Не могу и не хочу о нем говорить. Лучше расскажи, почему вы все такие оборванные… узникам ведь дают какую-то одежду?

Бывший дознаватель помрачнел и поднял руки, скопировав ее жест.

– Не хочу об этом говорить. Не обижайся… но тут что-то странное. Еще лет двадцать назад кое-что давали… и муки вволю, и сахара немного, и другие продукты. Овощи, крупы. А теперь – только муку, и то не часто. Те, кого отпускают, могли бы узнать, почему. Но как мы выяснили, амнистированные перед уходом дают клятву никому ничего не говорить об этом месте. Кстати, Роб велел напомнить тебе, чтобы написала просьбу об амнистии и завтра же отправила. Я помогу.

– А просить можно только амнистию? – задумалась Силь.

– Все что угодно, хоть золотой трон. Но помни, что судьи весельчаков не любят.

– Трон мне не нужен, на нем сидеть неудобно, – отшутилась женщина, – а насчет амнистии нужно подумать.

– Собираешься нянчиться с предателем? – взгляд дознавателя вмиг стал холодным и презрительным.

– Ничего подобного, – обидевшись, Силь резко отодвинула чашку и вскочила, – просто я тоже далеко не невинная овечка… и хочу лишь немного пожить той жизнью, какую заслужила некоторыми поступками.

– Ну не тут же… – еще кричал вслед Эст, но она уже не слушала, торопясь попасть в свой закуток и с головой залезть под одеяло, чтобы наконец, дать волю слезам.

Глава пятая

– Силь… – позвал кто-то и тут же раздался звон колокола.

Несколько секунд тишины и снова:

– Силь…

Затем снова колокол. Судя по гулу – не маленький, таким в их городке сзывали на ярмарку и пожар. Значит, нужно вставать. А так не хочется…

Может он уже замолчал?

И тотчас, круша напрасные надежды прозвенело – Бум!

– Ну Силь же, проснись пожалуйста! Я уже опаздываю…

– Куда? – пробормотала женщина, сползая с кровати и шаря вокруг себя руками в поисках платья.

Управлять флаконом со светящимся песком она пока так и не научилась. Как-то не дошли руки.

– Что стряслось, – кое-как напялив платье, Силь отдернула меховой полог.

– Я ухожу за рыбой… – пряча за спину чугунный котел, Эст отступил на шаг и отвел взгляд, – хотел поговорить…

– А потом нельзя? – еще ворчала его напарница, но уже понимала – нельзя. Иначе он не стал бы таскаться с котлом.

– Нет, – подтвердил напарник, разворачиваясь к выходу, – жду на кухне. И переодень платье.

– Что? – Не сразу поняла Силь, глянула на подол и сердито фыркнула, – у меня в спальне темно.

– Надо раз в пять дней менять флаконы, – отозвался снизу Эст, – а угасшие вешать на солнце.

– О чем ты хотел сказать? – Выпалила узница, едва вбежав в кухню.

– Попросить прощения. Я был неправ вчера вечером… прости, пожалуйста, Силь. – тяжело выдавил напарник, признание вины явно далось ему непросто. Но следующая фраза Эста стала для женщины неожиданней удара молнии среди ясного дня. – Не хотел говорить заранее… мне обещали амнистию со следующим указом. А оставить тебя здесь я просто не смогу.

– Но я… – начала Силь и тотчас смолкла, сообразив, что пока неизвестно, откликнется ли магистр на ее запоздалую просьбу.

– Мне пора… – напарник поспешно шагнул к выходу, но уже открыв дверь, оглянулся, – Ты меня прощаешь? Никуда не уйдешь?

– Да, – твердо ответила узница, – я и не собиралась.

– Спасибо. Вернусь часа через два… договорим.

Несколько минут Силь сидела у стола, бездумно сметая ладонью крошки и пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Но они упорно не приводились. В неожиданное признание напарник вложил далеко не тот смысл, какой услыхал бы самый наивный пастух, если пастухи такими бывают.

И заявить, что он не нашел отклика в ее сердце, узница не могла. Да и не хотела. Пусть ей уже сорок один год, для человека со способностями это всего десятая часть жизни. Да и неодаренные живут не менее двухсот. И обрекать себя на одиночество, как сделала двадцать три года назад, Силь больше не намерена. Разумеется, она не будет спешить с окончательным решением, хотя уже осознала, что чувствует себя рядом с этим мужчиной так спокойно и защищенно, как никогда и ни с кем прежде.

Решение пришло как-то вдруг, словно все время было рядом, оставалось лишь забрать. Простое и изящное. Хоть и не хочется признавать, но все же это следствие общения с Грэхемом. Герцог любил рассуждать при ней о способах решения всевозможных проблем. А она слушала и запоминала, все яснее осознавая, какую пользу могут принести крупинки чужого опыта. Просто не все методы нужно считать подходящими для себя.

Женщина тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания и поспешно направилась к плите. Напарник бродил сейчас по ледяной воде, добывая еду, а у нее в котелке до сих пор ничего не булькает и не шкворчит.

Конечно, она все успела. Давно известно, когда времени мало – нужно готовить самые простые блюда. И лучше те, что варятся или пекутся без постоянного присмотра. Вот Силь и сварила рыбный суп, проще него точно такой же, только с фрикадельками, но мясорубки у Эста не нашлось.

А на второе сделала кашу с утятиной, посомневавшись, не слишком ли щедро тратит крупу. Узникам давали очень мало круп, и они выращивали в огороде немного кукурузы и гороха. На большее просто не хватало места.

Закончив с готовкой, Силь села писать заявление. Но просила не амнистии, а свидания с магистром Анцельсом, вот только Эсту об этом говорить не собиралась. За свои ошибки и промахи женщина давно уже привыкла платить сама.

Напарник ввалился на кухню промокший и трясущийся от холода. Бросил по пути на лавку тяжелый мешок и ринулся в купальню.

– Нужно было ему кружку горячего чая приготовить… – запоздало спохватилась Силь, и огорченно вздохнула.

В следующий раз ни за что его не отпустит, пока не выяснит все тонкости предстоящего дела.

– Прости… – мужчина вернулся через полчаса в чистой и сухой, хотя и много раз латаной одежде и с легким румянцем на впалых щеках, – сегодня ветер холодный. Как бы шторм не нагрянул.