Рыцарь в старшей школе. Том 3 (СИ) - Ш. Дмитрий. Страница 67

Пока мистер Бейкер обдумывал моё предложение, вмешался Филипп Диксон, оспорив его.

— В таком случае Гварус просто не успеет облачиться в доспех. Ему выгоднее ждать в переулке уже готовым к захвату.

— Кто тебе сказал, что он не успеет? — удивился.

— Сколько минут у тебя займёт полная активация фантомного доспеха? — уточнил режиссёр.

— Секунд десять, — уверенно ответил.

— Это невозможно, — не поверил рассердившийся Диксон.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — процитировал классика. — Поверь сейчас, пока не стало слишком поздно и не пришлось потомкам выставлять твой череп напоказ, — добавил отсебятины.

На эту импровизацию Парсонс рассмеялась, а изумлённая Кларк слегка приподняла брови, посмотрев на меня, как на идиота. Диксон же искоса бросил быстрый, обеспокоенный взгляд на актрису, играющую роль Гвинет. То, что он не совсем ровно к ней дышал, было заметно. Это не значило, что Филипп влюбился в Парсонс. Скорее рассчитывал на кратковременный роман без обязательств. На что пока ответа не получил. Опытная актриса успешно морочила голову не только ему, никому из своих ухажёров ничего не обещая. На мой скромный взгляд эта парочка обязательно переспит, но позже. На чём, всё, собственно, у них и закончится.

— Давайте попробуем. Посмотрим, что получится, — режиссёр решился на эксперимент.

— Машина Гвинет может пострадать в процессе её извлечения. Ничего страшного? — воодушевлённо поинтересовался, прикидывая, как бы это сделать поэффектнее.

— Ничего. У нас для этих целей найдены на свалке и отремонтированы три одинаковые машины. Но лучше быть аккуратнее, на случай если придётся несколько раз переснимать эту сцену. Постарайся сыграть удивление, испуг, а потом возмущение, — мистер Бейкер проинструктировал Парсонс. — Изобрази попытку вырваться из захвата. Потребуй тебя отпустить.

Личный фантомный доспех Гваруса был хорошо известен Гвинет, так что спутать его с кем-то другим она не могла. До этого момента своего старого друга за врага девушка не принимала, поэтому паниковать или убегать от Гваруса тоже не должна.

— Хорошо, — подтвердила Парсонс.

Сделали, как я и хотел, но совсем не так, как они ожидали, о чём узнал чуть позже. Отыграл сцену на полном серьёзе. Облачившись в фантомный доспех и в самом деле на ходу, за обозначенное время, от чего у Диксона отвисла челюсть. А потом, плавным движением шагнув к проезжающей мимо машине, сбоку, вовсе не став преграждать ей дорогу, с размаха ударил рукой, делая резкое хватательное движение. Во все стороны брызнули осколки стёкол, заскрежетало сминаемое тонкое железо, изогнулись стойки. Я буквально вырвал девушку из проносящейся мимо машины, оставив в той здоровенную дыру. В машине, а не в водителе, как многим показалось на съёмочной площадке. От такого неожиданного зрелища побледнели все. Замерев в ступоре. Кто-то даже за сердце схватился. Парочка самых впечатлительных девушек — помощниц и вовсе упали в обморок.

Не обращая внимания на окружающих, спокойно ушёл в переулок, бережно удерживая Парсонс, чьи волосы красочно разметались по плечам, зажав её в кулаке. Зайдя в переулок, выждав десять секунд, вернулся. Поставил бледную, перепуганную до ужаса актрису на дорогу, возле искорёженного автомобиля. К ней тут же бросилась толпа народа, что-то крича, спрашивая, прося кого-то вызвать скорую, неся воду, полотенца, аптечку. Однако паника быстро улеглась, поскольку на актрисе, которую плохо держали ноги, не обнаружилось ни царапинки. У неё даже платье не порвалось. Так, слегка помялось. Я не собирался причинять ей вред. В момент удара, ещё до касания рукой, укутал её с ног до головы невидимым коконом силового поля, просчитав всё до мельчайших деталей. Это со стороны сцена выглядела страшно, а в реальности ей ничего не угрожало. Кроме инфаркта, о чём только сейчас виновато подумал.

Опомнившийся режиссёр задал один-единственный вопрос, и то, обращаясь не мне, а к оператору.

— Снял?

— Разумеется. Со всех сторон. Крупным планом. Там всё хорошо видно. И удивление, и ужас, и растерянность на лице мисс Парсонс. Она очень хорошо отыграла эмоции.

— Идиот! Это была не игра! — рявкнула актриса, поддерживаемая под руку личным помощником. — Йохансон, твою мать. Ты меня убить хотел? — накинулась на меня возлюбленная Гваруса.

Но, так как я оставался в фантомном доспехе, сделать мне она ничего не могла. Даже если бы держала в руках гранатомёт. Поэтому терпеливо постоял на месте, слушая, как мисс Парсонс спускает пар, постепенно успокаиваясь.

— Хотел бы, убил бы. Я сделал то, что от меня хотели. Не вижу поводов для жалоб. У тебя даже маникюр не пострадал. В чём претензии? — не понял, что такого страшного произошло.

— Я тебе сейчас покажу, в чём претензии. А ну вылезай немедленно из этой консервной банки и иди сюда, — потребовала разъярённая женщина, у которой волосы вздыбились безо всякого А-поля.

Закончив запланированные дела на этой площадке, переехали на следующую. Где на бывшем пустыре строители возвели целый квартал бутафорских домиков, предназначенных для эффектного сноса во время съёмок. Которые потом с помощью компьютерной графики превратят чуть ли не в центральную, оживлённую часть города. По сюжету именно здесь меня должен нагнать Ольгерд, чтобы отбить невесту. И отсюда же мне предстояло после поражения бежать от него через канализацию. Какая честь… для канализации. Её задачу исполнит специально вырытая яма с установленным поверх типовым кольцом, накрытым крышкой от стандартного канализационного колодца.

Загонять меня в настоящий посчитали нецелесообразным. Там ни камеру нормально не установить, ни развернуться, да и нюхать исходящее оттуда амбре никому из съёмочной группы не хотелось. Вид изнутри «канализации» будет потом снят в павильоне, с помощью всё тех же декораций, компьютерной графики и монтажа.

Заняв свои места, протянул руку с раскрытой ладонью, в которую с большой неохотой залезла Парсонс, находясь всё в том же платье, в котором я извлекал её из машины. Прихватив с собой пару небольших подушек, для удобства, которых со стороны не будет заметно.

— Только поаккуратнее, — попросила актриса. — Не тряси сильно. И не испорть мне причёску!

— Хорошо.

— Повыше подними. Меня плохо видно.

— Хорошо, — страдальчески повторил.

— Немного отодвинь второй палец, — продолжила давать указания.

Убедившись, что её всё устраивает, скептически посмотрел на Диксона, облачившегося в свой фантомный доспех, превращённый дизайнерами в нечто неудобное и непрактичное, но зато эффектное и ярко выглядящее. Чтобы лучше запоминалось. Расцветку Ольгерду подобрали серебристо-золотых цветов и благородного стального оттенка отдельных, массивных элементов брони. В качестве оружия он собирался использовать затейливо украшенный, тяжёлый меч с широким лезвием и фигурным эфесом. Мне тоже выдали не столько оружие, сколько произведение тёмного искусства.

Ожидалось, что эту сцену снимем быстро, но неожиданно возникла проблема. Даже целых три. Сначала этот придурок не смог меня догнать. Пришлось замедляться. Потом он не смог у меня отнять Гвинет. Вроде бы всё было обговорено заранее, все движения расписаны и отрепетированы перед съёмками, без доспехов, с палками в руках. Под руководством какого-то пожилого мужика, числящегося у нас экспертом по постановочным боям. По большей части он говорил правильные и умные вещи, но почему-то схватку поставил так, что у меня прямо чесалось всё от желания внести кучу правок в получившееся убожество. Слишком уж она выглядела примитивно и театрально. Образно выражаясь, словно уличный мордобой между двумя подвыпившими матросами. Я бы на месте Гваруса так делать точно не стал. Да и, вообще, доводить до этого. Отравил бы Ольгерда, в чём обвинил бы ненавистный мне рыцарский орден, сблизившись с Гвинет на почве мести общему врагу.

Да у меня с первого раза и не получилось сделать так, как показывал постановщик боёв. Даже не знаю, к стыду или к радости. Наука, вбитая Ледяной Ведьмой, оказалась сильнее чьих-то дурных советов. Пару раз на автомате среагировал на мнимую опасность так, как нас учили, а не как просили. Первый раз опрокинув Ольгерда на землю. А второй, вырубив его резким ударом в голову. Только на шестом дубле, поднапрягшись, повторяя, что я полено, удалось подставиться и проиграть. Однако, как этот творожок умудрился отбить себе руку при ударе в мою броню, укреплённую А-полем, я даже не представляю. А уж как забавно он пытался сдвинуть меня с места, упираясь в землю, толкая сам себя назад, аж бороздки на земле образовывались от его подошв, не передать словами.