Драконья соседка, или (не) тихие провинциальные будни (СИ) - Калина Анна. Страница 9

— Ты не назвалась, — услышала я его голос.

Не удержалась и обернулась. Высший стоял в проходе между двух книжных стеллажей, опёршись локтями на полки по обе стороны от него. Высокий, стройный. Самоуверенный. И какой-то чуть непривычный. Непривычно просто одетый, без гримасы надменности на красивом лице. Если бы не алый взгляд, он вполне бы сошел за оборотня или даже человека.

— А я и не обещала, — дёрнула я плечом и вышла из магазина.

Касо мою грубость воспринял спокойно. Даже меланхолично.

— Я не все сказал, — глядя на меня произнес дракон.

— Не утруждайтесь, — улыбнулась я мужчине, — все что хотели вы сказали вчера…

Прозвенел колокольчик, когда я дернула дверь за ручку.

— Это он? — шепнула Лиза.

— Ага, — поёжилась я и ускорила шаг.

— Ну, такому и я бы свой филей не отказалась показать, — расхохоталась медведица, — такая порода…

— Твои книги тебя испортили, — вздохнула я и подхватила корзинку с зеленью.

А потом отняла у медведицы связку книг. Шагала домой я бодро, энергично. Но больше это походило на бегство.

Глава 6

Всю ночь меня донимали кошмары. Я спала тревожно, часто вскакивала с чувством неотвратимой беды. Потом опять погружалась в липкий кокон тревожных снов. Перед глазами мелькали, будто в калейдоскопе, разные картинки. Пережитая мной авария, слепящие глаза фары самоходной кареты, свист постового, визг тормозов. Холодная снежная жижа, в которую я с силой впечаталась после того, как тело отбросило от капота.

Женский крик ужаса. А потом я увидела своё тело, лежащее на дороге. Кровь и осколки стекла, торчащие из одежды. И других таких же, кому не повезло вместе со мной переходить дорогу. Покареженные самоходные повозки. Перевернутая карета. Это был сон. Кошмар! Я озиралась по сторонам, вглядывалась в лица из замершей, будто замёрзшей толпы. Мне даже во сне было холодно и страшно. В толпе мелькали и кружились тени, шуршали, будто переговаривались, сновали между людьми. Над телами, что неподвижно лежали на дороге. Одна из теней резко вскинула голову, будто заметила мой взгляд. Подлетела вплотную, с рыком разевая зубастую, как у рыбы, пасть.

Я резко открыла глаза, обнаруживая себя в собственной постели. Утро началось с капели. Не весенней. Она уже прошла давным- давно. Капало с потолка в гостиной. Вечером прошёл дождь и ветром сдуло пару черепиц с крыши. Поэтому всю ночь мы слышали задорное капанье дождя и журчание личного водопада. Вот и сейчас пока я приходила в себя, прикрыв глаза, с первого этажа уныло слышалось кап- кап.

— Ко? — произнёс кто-то в моей комнате.

Птица? Моё сонное сознание искало ответ на вопрос «кто мог кудахтать в нашем доме?». Лютик исключён, Лютик певец знатный. Я открыла глаза. На металлическом изножье кровати сидел петух. Упитанный, крупный, с переливающимися перьями и свисающим набок гребнем. Я тряхнула головой, отгоняя видение.

— Ко? — как-то возмущённо произнесла птица.

Видимо, моё к ней отношение вызвало возмущение у пернатого. Села. Зевнула. Петух насторожённо следил за мной, но попыток бежать не проявлял. Глупая птица. Я всё же лисица! Пускай двуногая, но всё же! Набрасывая на плечи халат, я осторожно потянулась за шалью. Раз! И птица оказалась в ловушке. Крепко удерживая петуха, я пошагала вниз, туда где слышался топот Перкинс.

— Нашёлся, гад! — заявила медведица, увидев нас с петухом.

Значит, эти двое уже встречались? Петух как-то насторожённо глядел на Лизу, Лиза залихватски надвинула чепец на лоб и набычилась. Перкинс душой отдыхала при походе на рынок, ходила туда как другие ходят на прогулки. Откуда петух я догадалась, но зачем?

— Лиза, а это что такое? — решила я прояснить ситуацию.

В моих руках громко и заливисто заорал петух. Я вовремя спохватилась, блокируя раннюю побудку в выходной день. Зажала петуху клюв и прислушалась. Этому дому нужна тишина! А если проснутся дети, то покою и тишине быть не суждено.

— Это жаркое, — угрюмо ответила медведица, — обед. До завтрака не управлюсь.

И протянула руки к птице, собираясь забрать её у меня. Петух был не промах и начал вырываться и кудахтать, протестуя против той участи, что ему приготовили. Вокруг меня кружились и летали перья, на руках появились царапины от когтей. Я была само спокойствие. У меня трое детей на иждевении, у меня нервы крепче стали.

— Прости, пожалуйста, а почему это жаркое бегает по дому? — пыталась я понять живодёрский план Лизы, — То есть… ну почему для жаркого ты решила взять птицу в таком состоянии свежести?

— Непотрошёный он стоил дешевле, — буркнула медведица. — И такой он свежее и питательнее.

Петух притих и прислушался, красный гребень смешно свалился на бок, прикрыв один глаз птицы. И я понимаю петушка, если бы обсуждали мою питательную ценность, я бы тоже напряглась.

— Я работала над жарким, — вздохнула Лиза, — а он развязался и дал дёру… Думала, сбежал. А он где был?

— Мной любовался, — вздохнула я.

Я снова глянула на петуха и поняла, что сегодня я охотно отобедаю морковкой. Нет, я не страдала наивностью горожанки, которая понятия не имеет, откуда берётся мясо. Я чудесно понимала, что шницель на тарелке когда-то хрюкал или кудахтал, но всё же видеть будущий шницель в натуральном виде и самостоятельно довести его до нужной кондиции — это не то же самое, что купить мясо в лавке. Судя по всему, Перкинс это тоже поняла… сейчас.

— Сегодня тоже нельзя поспать? — сонно спросил Дин, появляясь на лестнице, — кто-то орал?

Я и петух обернулись к Дину. Нет, я решительно против живой еды в доме. Это могут увидеть дети. И… мне отчего-то стало жаль птицу.

— Это кто? — удивился мой брат, разглядев мою ношу.

— Обед, — заявила Лиза.

— Несостоявшийся, — с нажимом заявила я.

Дин сбежал по лестнице и с интересом уставился на птицу. Осторожно погладил перья, пару раз потыкал петуха пальцем.

— У Лютика будет компания! — решительно заявил Дин. — Я назову его Пират!

— Он суп! — гаркнула Перкинс.

— Хорошо, я назову его Гуляш! — не сконфузился Дин.

И забрал из моих рук птицу. Лиза злобно сопела над моим ухом, Дин уже сюсюкал с петухом.

— А не затеять ли нам пирожки? — решила я пойти с козырей. — А из овощей можно настрогать рагу. И без мяса вкусно… и салат в саду поискать. К обеду.

На пирожки согласились и Лиза, и Дин, и особенно петух по имени Гуляш. Лиза тут же оживилась и просветлела. Печь она любила… но не умела. Очень хотела научиться, но никак не находила времени. А еще в ее одиноком прошлом не для кого было печь пирожки. Да и негде было этому учиться, живя в крохотной комнатке без плиты.

— Но пирожки только после обеда, — напомнила я брату, — а с утра нас ждут…?

И я выразительно глянула на Перкинс. Медведица вздохнула и поглядела в сторону петуха. Взгляды Лизы и птицы пересеклись, медведица вздохнула, петух грозно изрёк «Ко!».

— Если исключаем эту заразу и крысу — то остается омлет, — подытожила Перкинс.

Омлету мы все дружно обрадовались. Дин ушёл знакомить Гуляша с Лютиком, а я поплелась ставить тесто на пирожки. Высыпала в миску муку и развела в молоке дрожжи. Потом вспомнила, что совсем недавно обещала кое-кому угощение. Пока Дин возился в своей спальне, а близняшки досматривали утренние сны, я, прихватив кусочек хлеба смазанный сметаной, поспешила к лестнице.

Крысиная норка чернела в стене там, где совсем недавно караулили девочки. Положила угощение перед входом в домик. Кто-то закопошился за стеной и из темноты норы высунулся любопытный нос. Весь господин крысиной наружности показаться не решился. Сцапал «бутерброд» и скрылся из поля зрения.

— Пожалуйста, — обратилась я к стене.

А потом отвесила шутливый реверанс. Крыс снова высунул нос из норы, потом боязливо показал лапоухую головенку. Пару раз раздраженно чихнул, дернул усами и вернулся к трапезе.

— Омлет! — донеслось из кухни.