Цельняпушистая оболочка (СИ) - "Бебель". Страница 30

За прошедший час библиотекарша узнала очень много всего нового. Помимо экзотических ругательств и умения наматывать портянки, она попутно изучила внутреннее устройство автомата, узнала принцип его действия, осмотрела боеприпасы. Ее завораживало это устройство. Настоящее техническое чудо! Но одного она никак не могла понять — зачем тратить столько сил на разработку и шлифовку этой конструкции только для того, чтобы сделать орудие для убийства!? Убийства себе подобных!

Но тем не менее библиотекарша восхищалась этим шедевром инженерии. Оно было настолько сложным и одновременно таким простым! Ничего лишнего. Никаких декораций и прочей шелухи. Только техника, только эргономика. Невероятная практичность во всем.

— Так, а вот это предохранитель? Я сдвигаю его, и автомат может хлопать? — Лисси продолжала расспрашивать Кабанова.

— Стрелять. Нет, тебе нужно будет еще дослать патрон в ствол… Дерни затвор, короче — сказал он, прикладываясь к бутылке, чудом уцелевшей после вчерашнего вечера.

Девушка сделала все, как сказал Владимир.

— Ну и все! «Калашников» в полной боевой готовности! Чтобы выстрелить, надо только надавить на крючок. Но не вздумай… — начал было он, но договорить уже не успел.

Фелисина, не дослушав его, уже спустила курок. Ей очень хотелось увидеть автомат в действии. Раздался громкий хлопок. Девушка поджала ушки, зажмурила глаза и испуганно бросила Калашников на пол, потирая ушибленное плечо.

— Ох блять, так и думал, надо было разрядить… — сказал громила, глядя на брошенный автомат.

Фелисина виновато отвела взгляд, невинно захлопав ушками и тут же замерла, уставившись в проем, куда, секунду назад, был нацелен ствол «Калашникова».

— М-мама… — в ужасе прошептала она.

На полу, в позе эмбриона, лежал лейтенант.

Вот же дебил! Нахрена он кошатине автомат дал!? Да ему жопу прикладом расколошмачу! Он у меня воротнички до дембеля жрать будет! Он…

Секунду, а как же я до него доберусь, если я уже помер? Так, похоже моя справедливая мстя не состоится. Обидно! Блин, как живот–то сводит!

Стоп…

У мертвых ничего не сводит! С этой мыслью я открыл глаза, вперился взглядом в незнакомый потолок и даже попытался привстать от удивления. В груди будто что–то сжали кулаком и, чуть приподнявшись, я опять рухнул на койку.

Хм, кровать? Да, это определенно кровать. Я в больнице? Я живой!?

От этих мыслей мне захотелось засмеяться, но боль в груди не позволила. Вместо смеха получился какой–то хриплый стон. Впрочем пофигу, и так сойдет. Теперь жопа Кабанова снова находится в смертельной опасности. И очкастой, кстати, тоже.

Чуть погодя и одуплившись, я решил осмотреться. На больничную палату, конечно, не тянет. Но где–то близко: две кровати, тумбочка, пара стульев и всё мелкое да совершенно не рассчитанное на человека. Гребанные лилипуты! Хорошо, хоть сразу пару коек под меня выделили, с моей–то жопой — самое то…

Вместо формы на мне оказалось некое подобие халата. Странно, он был нормального размера. Специально, что ли, шили? Или просто мешок разрезали? Вроде бы луком пахнет…

А! Вот и форма, висит на вешалке в углу. Там же — автомат с кобурой и остальное моё барахло. Даже вещмешок приперли. Кабанов, придурок, это он сюда все притащил, уверен. Почуял что накосячил и загладить пытается. Хуй там, все равно выебу! Зря я выжил что–ли? Не, не спроста! Это судьба, рыжий ублюдок!

Блин, в сортир хочу! Интересно, сколько я уже тут валяюсь? Так и обосраться недолго…

— Алё, дневальный?! — как–то слишком тихо попытался я позвать кого–нибудь.

Мгновение спустя, в комнату вошла какая–то девушка в больничном халате, с короткой розовой прической, украшенной какой–то белой фигней. Я такие пилотки на медсестрах видел. Ну, не настоящих медсестрах, а тех что порнухе… Но зато очень похоже!

— Я вижу, вы пришли в себя. — без лишних вступлений завела она. — У вас, наверное, много вопросов, а у меня мало времени. Так что закончим побыстрее. Спрашива…

— Где тут сортир!? — грубо перебил я.

Не то чтобы мне хотелось ей хамить, но сейчас не до вопросов. Не опозориться бы, какой уж тут этикет! Да и какие тут, нахрен, вопросы!? И так всё ясно! Меня подстрелили, но заштопали и я валяюсь какое–то время в местной больничке, а Кабанов огребет пизды — все кристально чисто!

— Опять? Ладно–ладно… — заворчала медсестра и полезла куда–то под мою кровать.

Вернее — двойную кровать.

Немного покопавшись, она достала больничную утку. Вы что серьезно!? Да чтобы я, да на глазах у инопланетян…

Видя моё замешательство, малявка с, как мне показалось, мстительной улыбкой пролепетала:

— Ну что вы как маленький!? Я с вами уже неделю занимаюсь! Давайте–давайте, изгаживайте мою утку! Мне же нравится ее отмывать! Ух как нравится! — теплая улыбка странно сочеталась с презрительным взглядом.

Почувствовав дрожь в спине, я вдруг сообразил — неделю!? Я уже неделю тут валяюсь!? Да ну нафиг!

Етить, да там не наряды с очками, там ста–километровый марафон в полной выкладке и с кобылой на плечах! Выебу, убью и сожру! Вот же кусок рыжего полудурка… И вообще, это как так, неделю без сознания проваляться? Как я вообще выжил–то? Я там дураком случаем не стал? Хотя вроде не дурнее обычного… А ладно, сначала нужда, потом вопросы.

Не успел я согласиться на утку, как в дверь просунулась чья–то знакомая голова украшенная темно–синей челкой. Вот только её тут не хватало!

— Здорово, покойничек — радостно заявила Сивира, подпрыгивая к койке.

Час от часу не легче!

— Офицер, смиренно прошу прощения, но больному нужен покой. — скрипя зубами и злобно вертя в руках утку, настойчиво прошипела медсестра.

Младлей покосилась на утку и, оскалившись во все зубы, безропотно скрылась обратно за дверью. Впрочем, покоем мне насладится так и не дали. Едва розовая коротышка, задорно дергая хвостом и весело скрипя зубами, унесла оскверненную утку, в палату ввалилась уже не только Сивира, но и Кабанов с фиолетовой.

— Хвала Солерии! Как ты себя чувствуешь!? Где болит? Тут? Тут или тут? Я могу чем–то помочь!? Прости меня, пожалуйста… — затараторила Лисси, подбегая ко мне и принимаясь тыкать в больные ребра.

Кое–как залепив малявке в лоб, я отбил у нее охоту до своего живота. Больно же, дура!

— Тащ лейтенант… Разрешите доложить: это я не разрядил автомат… — понуро опустив голову, бурчал капрал, делая максимально виноватую рожу.

Цирк уродов, блин. Надо было дальше спать. Жалко, что утку унесли, сейчас бы ею, да по мордасам! Ай, пофиг…

Отплевавшись и разъяснив, свое мнение о интеллектуальных способностях этих идиотов, я все же не стал предъявлять никаких претензий. Хоть и очень хотелось. Остановило то, что все они действительно сильно переживали за меня — это мог заметить даже такой придурок, как я. Теперь и злиться не получалось. Первый раз на моей памяти кто–то за меня волновался. Странно как–то… Но на удивление приятно. Хотя, я думаю, всерьез волновалась лишь очкастая, ибо капрал по–настоящему умеет переживать только за размер своей порции в столовой. Сволочь рыжая!

Причиной моего спасения явилась Солярка и еще какая–то «вторая» принцесса. Они тут все принцессы что ли? Может и меня к себе возьмут? А что, я бы справился! Даже уши бы приклеил ради такого дела! Принцесса Лукин!? Ну? Звучит же, а!? А, пофиг.

Короче, Лисси с помощью ритуального «сжигания писем» умудрилась связаться с королевной и запросить помощь. По словам очкастой, августейшие особы целые сутки что–то там колдовали над моим бренным телом. Хрен пойми как, но они смогли собрать обратно разорванные легкие, благо сердце не пострадало. Но тем не менее я не приходил в сознание целую неделю и все уже начинали думать, что мне не удастся очнуться. Бойцы, наверняка праздновали, очкастая рыдала, а Брейзен стопудово искала луговых кроликов.

Впрочем, от всех этих радостей по поводу моего чудесного спасения у меня быстро разболелась голова. Еще эти новости бесконечные… Скоков с Пугачевым устроились работать на яблочной ферме и хрен пойми что там делают. То ли бухают, то ли шмаль дуют то ли к кошкам пристают. И кто этих идиотов нанял?