Подземелья Конфренко (СИ) - Эрленеков Сергей Сергеевич. Страница 12

Тем временем в меня текла энергия. Нет, это была даже не энергия, это была Сила. Я уже привычно уселся медитировать, прямо на огромной туше. Суда по всему, этой энергии было больше чем в пяти или даже шести обычных крысах. Поэтому и медитировал я почти полтора часа, удерживая и гоняя по организму огромное количество энергии. Создавалось ощущение, что буквально, физически, я чувствовал, как эта концентрированная энергия меняет мой организм. Пока непонятно в какую сторону, но меняет. Постепенно косный мозг перестал впитывать то количество энергии, что я ему предоставил. И пришлось насыщать сами кости, связки мышцы. Очень много ушло в кожу. Чакры сияли, как автомобильные фары. Особенно та, что была в голове. Я чувствовал, как проясняется сознание, как усиливаются все ощущения. А когда открыл глаза, то был крайне удивлен.

Мне не был нужен больше мой самодельный фонарь. Все было прекрасно видно, каждый камушек, каждая трещинка на стене. Видимость была как будто в густых сумерках, но она была. Больше того, я видел вокруг своего тела слабую голубоватую дымку. Посидев, и задумчиво хмыкнув, отрешенно заметил сам для себя, что прорезалось энергетическое зрение. Про такое на Рынке не говорили. Или это моя личная особенность, или не все, что происходит с телом надо рассказывать кому попало. Еще немного погоняв энергию по сиявшим в новом зрении энергоканалам, отметил, что в средостении появился яркий световой узелок. Он не впитывал энергию, а наоборот производил ее, мало, но производил. Удивительно, но теперь я не только могу поглощать энергию, но и выделять. Помимо зрения, усилилось осязание, обоняние, и слух. Вот за обоняние я бы поспорил, но теперь я стал чувствовать всем запахи, как приятные, так не очень. К сожалению, у человека и животных разные представления о приятных запахах.

Организм инстинктивно усиливал способность организма к восприятию. Но организм — это животное, не сильно далекое от древних предков. А мозг за довольно короткое время перестроился, и начал считать хорошими, совсем другие «ароматы». Слова: «Нюх как у собаки, а глаз как у орла» перестали быть просто формой речи. Я был уверен, что если постараюсь, то смогу опередить запах у многочисленных следов. Не сразу, конечно. А после некоторых тренировок. Но я просто уверен, что смогу. В это самое время, на самом краю слышимости, мои обостренные слуховые рецепторы уловили какой-то странный звук, больше похожий на жалобное поскуливание. И тогда, я наконец понял, что эта огромная крыса, на самом деле самка. До этого все попавшиеся особи были самцами, кроме первой, но ту я не проверял, не до того было. И не думайте, я не побежал проверять что там и как.

Сначала я выпотрошил исполинскую крысу, вырезал у нее сердце, которое было размером с голову ребенка. Затем я нашел на сердце небольшой выступ из которого вытащил довольно крупный кристалл, размером с куриное яйцо. Если раньше я не особенно присматривался, где именно находился этот кристалл, то на этот раз, получилось четко рассмотреть, что он находился на задне-нижней поверхности сердца, и был как бы вросшим в сердечную сумку. Поэтом растущий кристалл и не мешал сердцебиению, но в тоже время имел прямой контакт с кровотоком. Почему я так этим заинтересовался, да потому, что у меня похоже началось формирование такого же кристалла. Похоже я тоже становлюсь измененной тварью. И, хотя становиться монстром мне не хотелось, отказываться от силы, я тое не буду.

В рюкзак, который я сшил из товарищей, а возможно и мужей, только что убиенной крысо-матки, я сложил и камень, и сердце, и наиболее сочные и крупные кустки мяса. Выбил огромные клыки, которые были вдвое длинней моей ладони. Того, что рюкзак протечет, я не боялся. Шкуры, из которых он был сшит, обильно пропитывались растопленным крысиным салом, и давали гарантию герметичности. По ощущениям в рюкзаке было чистого мяса без костей килограмм пятьдесят. Но для меня нынешнего и больший[ES1] груз был по плечу. Поэтому я решил проверить источник странных звуков. Если доверять новым ощущениям, он находился метрах в двадцати от меня. И если я прав, то там находится потомство этой большой мамаши. Не зря же она со всех ног спешила именно туда, даже будучи на пороге смерти. Свой болт я, кстати, забрал. Он хорошо послужил мне на этот раз, хотя и был немного помят, из-за движения позвонков, между которых застрял. Представляете какой силы была тварь.

Логовом была небольшая техническая ниша, раньше ее защищала хлипкая дверца, из того же материала, из которого построен весь город, все его изначальные стены. Но в поисках уютного помещения матка легко выломала это препятствие. А это значит, что более сильные твари, которых в лесу предостаточно, могут легко вскрыть и саму стену города. Тогда понятно становится почему издавна наружная стена оказалась заброшена, кроме слабозаселенных верхних ярусов. Вот в этой самой технической нише, на куче мха, надёрганного самкой со стен тоннелей, шевелились слепые еще, черные крысята. Размером они были с половину моей руки. Как раз от кисти до локтя. Всего в логове было восемь мелких заготовок под монстров. Они слепо тыкались острыми мордочкам в друг друга, топтались по шкуркам братьев и сестер маленькими лапками, жалобно попискивали. Крысята, по своему поведению были похожи на обычных котят.

Вы знаете, не поднялась рука, умертвить эту милоту. Удивительно, но сам от себя не ожидал такой сентиментальности. А может быть просто с ума сходил уже от одиночества. Это только кажется, что ты можешь прожить в одиночку. На самом деле человек существо социальное. Поэтому, например, когда человек ограничен в общении с себе подобными, по каким-либо причинам, то он привязывается к другим существам, которые ценят тебя просто потому, что ты есть. Ну, или можешь дать кусочек мяса или вкусную косточку, пакетик кошачьего корма, насыпать в миску сухой смеси и прочее, нужное подчеркнуть. Во и мне тогда показалось, что это будет хорошей идеей, забрать малюток к себе. Это конечно цинично, но детенышей я положил в мешок, который сделал на скорую руку из шкуры их матери. К весу рюкзака с мясом добавились еще минимум восемь килограмм живого веса.

С кряхтением и натугой, но до своего «дома» я таки добрался. Крысят получилось устроить в ворохе уже обработанных шкур. Сам же, после быстрого перекуса и душа, хотел лечь отдохнуть. Но, не тут-то было. Новые квартиранты, потребовали внимания. Как говорят, бойтесь своих желаний, потому, что могут и исполниться. Я жаловался на суку? Жаловался. Вот теперь кушайте не обляпайтесь. Крысята жалобно пищали, требуя пищи. А молока я выделять пока не умел. И в ближайшем будущем не сумею. Тут же возникла проблема, чем их вообще можно кормить. Кроме мяса, небольшого количества мха, который оказался вполне съедобен для человека, у меня больше ничего и не было. Даже той дешевой брюквы, что я покупал у крестьян, тоже не было. Тогда, найдя пару твердых камней, я попытался перетереть мясо в кашицу. Перетирал сразу в трех вариантах: вареное мясо, сырое и жареное.

Тем не менее, мои труды оказались напрасны, детеныши обсасывали пальцы, немного в них, конечно, попадало, но совсем не много. А так, я только получил перемазанных в мясном пюре крысенышей. Мало того, несмотря на то, что желудок им что-то попадало, их общего самочувствия это не улучшало. Что-то я делал не так. Почему-то даже смертельно голодные зверьки отказывались от еды. Их состояние ухудшалось. Детеныши слабели, и переставали сначала шевелиться, а потом и дышать. Несмотря на мои усилия через четыре дня у меня осталось всего трое подопечных. Сам же я был не выспавшийся, злой, и беспомощный. Я не понимал, что же я делаю не так. Ведь те частички пищи, что попадали в желудок, крысятами вполне усваивались. То есть дело было не в отсутствии молока. Складывалось впечатление, что детеныши просто не получали команды на прием пищи. А без команды они просто ничего не могли делать. Но говорить на крысином я не мог, и не думаю, что смог у будущем. Я взял одного из них на руки, и пытался понять, что же мне с вами делать?